Приход ночи - Айзек Азимов

– Но они не могут быть верны, Биней. Ведь ты же сказал, что они противоречат закону всемирного тяготения.

– А что, если это закон неверен, Раисста?

– Что? – в полнейшей растерянности переспросила она.

– Понимаешь теперь, в чем вопрос? Почему мне нужно поскорее узнать, что получилось у Фаро с Йимотом?

– Нет. Нет, я ничего не понимаю.

– Мы поговорим об этом после. Обещаю.

– Биней! – в отчаянии вскрикнула она.

– Мне надо идти. Но я вернусь, как только смогу. Обещаю тебе, Раисста! Обещаю!

Глава 5

Сиферра поспешно вытащила из палатки с инвентарем, которая после бури покосилась, но устояла, кирку и щетку и полезла вверх по склону холма Томбо, Балик неуклюже карабкался следом. Юный Эйлис 18-й вылез из укрытия под скалой и стоял внизу, вытаращив на них глаза. Чуть подальше столпились рабочие во главе с Туввиком, недоуменно почесывая головы.

– Осторожней, – сказала Сиферра Балику, добравшись до разлома, проделанного в холме бурей. – Я хочу сделать пробный срез.

– Не лучше ли сначала сфотографировать?

– Говорю тебе, поберегись, – огрызнулась она, вонзая кирку в склон холма и обрушивая на голову своему спутнику целый каскад земли.

Он отпрянул, отплевываясь.

– Извини, – сказала Сиферра, не оглянувшись, и снова погрузила кирку в холм, расширяя свежий разлом. Она сознавала, что этакое рытье – не лучший метод. Ее наставник, великий старый Шелбик, должно быть, перевернулся в могиле. А основоположник их науки, досточтимый Гальдо 221-й, несомненно, качает головой, глядя на нее с высот пантеона археологов.

С другой стороны, и у Шелбика, и у Гальдо была возможность открыть то, что скрывалось под холмом Томбо, но они ею не воспользовались. Если она сейчас волнуется больше, чем следует, и действует поспешнее, чем требуется, придется уж им ее простить. Теперь, когда бедствия, которыми грозила ей буря, вдруг обернулись невиданной удачей, когда ожидаемое крушение ее карьеры вдруг обернулось взлетом, Сиферра просто не могла не посмотреть на то, что скрыто внутри холма. Не могла, и все тут.

– Смотри, – сказала она, вывернув большую глыбу грунта и расчищая срез щеткой. – Вот слой угля – прямо у основания циклопического города. Верхнее поселение, должно быть, выгорело дотла. Но взгляни чуть пониже – и увидишь под линией огня решетчатые постройки. Жители циклопического города, наверное, воздвигли свои монументальные здания прямо поверх старых руин.

– Сиферра… – взмолился Балик.

– Знаю, знаю. Дай хоть взглянуть. А там уж будем делать все, как следует. – Сиферра с головы до ног покрылась испариной, и у нее разболелись глаза – так пристально она всматривалась вглубь. – Смотри, мы поднялись совсем невысоко и уже обнаружили два города. А если расчистить отверстие пошире в районе решетчатого поселения? Так и есть! Нет, ты посмотри только, Балик! Поглоти меня Тьма, взгляни сюда! – Она с торжеством указывала куда-то острием своей кирки.

У основания решетчатого слоя виднелась еще одна черная угольная линия. Второй верхний слой тоже был в свое время уничтожен огнем, как и циклопический. И, как следовало заключить, тоже стоял на руинах более старого поселения.

Теперь и Балику передалось волнение Сиферры. Они стали работать в четыре руки, расчищая склон на полпути от подножия к расколотой вершине. Эйлис кричал им, спрашивая, что такое они делают, но они не обращали внимания. Гонимые нетерпением и любопытством, они вгрызались в слежавшийся песок – на три дюйма вглубь, на шесть, на восемь…

– Видишь теперь? – вскричала Сиферра.

– Да, еще одно поселение. Но что это за стиль, как ты думаешь?

– Для меня это нечто новое, – пожала она плечами.

– И для меня тоже. Во всяком случае, стиль крайне архаический.

– Безусловно. Но думаю, не самый архаический из тех, что здесь присутствуют. – Сиферра глянула вниз. – Знаешь, что мне кажется, Балик? Тут пять, шесть, семь, а то и восемь городов один на другом. Мы с тобой будем раскапывать этот холм всю свою жизнь! – Они в изумлении смотрели друг на друга.

– Теперь нам лучше спуститься и сделать снимки, – спокойно сказал Балик.

– Да. Спустимся. – Сиферра внезапно успокоилась. Довольно этого лихорадочного рытья. Пора вспомнить о профессионализме. Пора заняться этим холмом, как подобает ученому, а не кладоискателю или репортеру. Пусть Балик сделает свои снимки – во всех ракурсах. Потом надо будет взять образцы грунта на поверхности, поставить первые маркировочные рейки и проделать все подготовительные процедуры.

Потом смелый разрез – пробьем шахту через весь холм, чтобы понять, с чем имеем дело.

А потом мы снимем с этого холма шелуху, слой за слоем. Мы разберем его, срезая каждый пласт, пока не доберемся до девственной почвы. И к тому времени, клянусь, мы узнаем о доисторическом прошлом Калгаша больше, чем все мои предшественники вместе взятые, начиная с того, кто первым начал раскапывать Беклимот.

Глава 6

– Мы все подготовили для вашей инспекции Таинственного Туннеля, доктор Ширин, – сказал Келаритан. – Если вы спуститесь вниз примерно через час, у отеля вас будет ждать машина.

– Хорошо, – ответил Ширин. – Через час увидимся. – Положил трубку и пристально посмотрел на себя в зеркало напротив кровати.

В зеркале отражалось весьма озабоченное лицо. Ширин показался самому себе таким исхудалым и изможденным, что пришлось потянуть себя за щеки, чтобы удостовериться, на месте ли они. Знакомые мясистые щеки остались на месте – он не потерял ни одной унции веса. Изнурен был только мозг.

Ширин плохо спал – совсем не спал, как ему теперь казалось – а вчера едва дотронулся до еды. Однако ему и сейчас совершенно не хотелось есть. Мысль о том, чтобы сойти вниз и позавтракать, не находила в нем никакого отклика – а такое состояние было в корне чуждо Ширину.

Неужели его угнетенное настроение – это следствие вчерашних бесед с тронутыми пациентами Келаритана?

Или его просто ужасает предстоящее посещение Таинственного Туннеля?

Общаться с теми тремя больными было, безусловно, тяжело. Ширин давно уже не занимался клинической практикой – и, видимо, чисто академическая деятельность лишила его профессиональной закалки, позволяющей медикам бесстрастно относиться к чужим страданиям. Ширин сам удивился тому, каким он стал чувствительным и тонкокожим.

Но тот докер, Харрим – казалось бы, такой может выдержать что угодно. И вот – после пятнадцати минут, проведенных во Тьме Туннеля, одно лишь воспоминание о пережитом вызывает у него истерику. Печальное зрелище.

А те двое, которых он осматривал, были еще в худшем состоянии. Гистин 190-я, учительница, милая хрупкая женщина с умными темными глазами, не могла справиться с душившими ее рыданиями и, хотя начала рассказывать вполне связно, через пару фраз совершенно утратила дар осмысленной речи. А Чиммилит 97-й, тренер, великолепный образчик физического здоровья, – не скоро забудется, как реагировал он, когда Ширин открыл шторы в его комнате и больной увидел ясное небо. На востоке сиял Онос, а здоровенный красавец парень лепетал свое: «Тьма… Тьма…», – и пытался спрятаться под кроватью.