Перекресток прошлого: Холод войны - Даниил Витальевич Протасов

ухмылкой – Особенно тогда, когда эти люди буквально только что приехали из другого города и даже вещи свои разобрать не успели. Так что, давайте мы пойдем на компромисс, вы дадите мне огоньку, а я  быстро отвечу на ваши вопросы. Хорошо?

Следователь, видимо немного ошарашенный моим наглым тоном, не нашел что мне на это ответить, и потому молча достал зажигалку и дал мне прикурить.

– За последние два часа, вы выкурили уже две! – прокомментировал он.

– Я курю только в те дни, когда мне хреново – сухо ответила я – А сегодня, мне очень хреново.

Это была правда, хотя и в обыденные дни я курила не сильно меньше. Как я не пыталась завязать с этой привычкой, так тут же появлялось какое-то обстоятельство, вынуждающее меня снова дымить, как паровоз.

Следователь же производил приятное впечатление. Он был на удивление вежливым, что редкость для работников правоохранительных органов (знаю об этом на личном опыте), хоть и казался мне каким-то обеспокоенным.

– Что же, понимаю вас – сказал он, понимающе покачав головой и сев за свой стол. Я села напротив него.

– Мне жаль, что приходиться отрывать вас от насущных дел, и позвольте выразить соболезнование. Мы были знакомы с вашим отцом, пусть и не очень близко, но он всегда казался мне хорошим человеком. Поверьте, мы бы не стали дергать вас, но так вышло, что в этом городе вы единственный человек, являющийся его родственником, и поэтому нам важно задать вам пару вопросов – сказал следователь.

– Хорошо, я понимаю, тем более у меня тоже есть пара вопросов – сказала я.

– Позвольте уж, я первый начну – иронично ответил следователь, достав из внутреннего ящика стола папку с надписью «Дело номер семьдесят два» и раскрыв ее перед собой и стал зачитывать текст:

– Итак, вы – Андронова Валерия Александрова, двухтысячного года рождения? Дочь Карамзиной Юлии Витальевны и Андронова Александра Олеговича, а также…

– Да, да, да  это все я, пожалуйста,  можно уже быстрее к вопросам – взмолилась я, так как голова моя уже раскалывалась от долгого стресса, бессонницы и жуткой духоты, что царила в отделении.

– Простите, но это нужно для протокола – объяснил следователь. И только тогда я заметила включенный диктофон, лежащий на столе:

– Наш разговор записывается?

– Конечно, это стандартное следование инструкций, вы ведь не возражаете? – добродушно  произнёс он.

– Нет, конечно, нет – сказала я, но все же мне не нравилось, что он записывает наш разговор. Ни разу не видела полицейского, который так делал, – Но можно было сначала об этом спросить.

– Простите, в следующий раз я это учту – с фальшивым беспокойством, сказал следователь – Ну что же продолжим.

– В данный момент вы проживаете по адресу: Санкт-Петербург Ленинградская ул., 9 корпус 8?

– Да.

– Кем работаете?

– Стилистом в салоне.

– Ваша мать проживает вместе с вами?

– Нет, она живет в соседнем районе, вместе с моим отчимом.

– Но она проживала у вас какое-то время?

– Да, когда только переехала, пять лет назад.

– Сразу после того, как развелась с вашим отцом?

– Да.

– Какова была причина их расставания?

– Не понимаю, как это связано с делом.

– Прошу, отвечайте на вопросы.

– Эх, понимаете, проблемы в отношениях возникли у них очень давно, мой отец был… Как бы так  мягче выразиться, бесчувственным мудаком. Сколько я его знаю, для него работа всегда была  на первом месте, а мы были скорее элементом декора. Лишь забота о нас, удерживала брак.  Мама с этим давно свыклась, и так продолжалось бы и дальше, но после того происшествия…»

– Вы говорите о раскопах? Да, я слышал об этом – с грустью отзывался следователь.

– После того происшествия, она не смогла больше его выносить и уехала ко мне.

– Похоже она до сих пор зла на него, раз даже не приехала на опознание.

– У нее сейчас другие заботы.

– Хорошо, а каковы были ваши отношения с отцом?

– Ммм… слово «никакие» подойдет?

– Почему же так?

– Ну, понимаете ли, он возлагал на меня определенные надежды, думал, что я пойду по его стопам, но я была весьма трудным ребенком.

– Это как-то связано с тем, что вас три раза привлекали за мелкое хулиганство? – внезапно спросил он.

– Возможно – настороженно ответила я, недовольно подумав: – «Черт, а это тут причем?!»

– Должен сказать, что у вас внушительный послужной список – иронизировал следователь, листая свою папку – В четырнадцать лет вы угнали машину

– Просто с друзьями одолжили покататься – оправдывалась я.

– А в шестнадцать разбили витрину магазина

– Это была не я. Я просто рядом стояла, ясно? – это меня уже начало раздражать, казалось, что  он намеренно задавал мне такие провокационные вопросы, чтобы вывести меня из себя. Но ничего, я и не таких обламывала.

– Надеюсь, вы не забудете упомянуть о том, как избила того парня, когда мне было семнадцать… или восемнадцать?  – язвительно спросила я.

– Семнадцать, этого парня звали Дмитрий – осуждающе сказал он со строгим выражением лица – В досье говорится, что благодаря вам этот несчастный угодил в больницу со сломанной рукой, и многочисленными ушибами лица.

– Ну, если вы так хорошо изучали мое досье, то вам должно быть известно, что этот «несчастный», пытался задушить мою подругу, когда я оказалась рядом. Что, я должна была просто стоять и смотреть? Или вы как вы думаете почему, он после этого даже не подал на меня заявления в полицию? Потому что первым напал он, и у этого было множество свидетелей! – все также язвительно продолжала я – И можете мне объяснить, с чего это вдруг мы перешли с расследование убийства на мою биографию?

– Я просто хочу получить полную картину происходящего и прошу вас не указывать мне, какие вопросы стоит задавать, а какие нет – раздраженно сказал следователь. Кажется, я начала действовать ему на нервы, впрочем, это была типичная реакция неподготовленных людей на меня.

– Значит, вы с отцом уже давно не общались?

– Да, как только я закончила учиться в  школе, я собрала вещи и уехала учиться в Санкт-Петербург. После этого я приезжала только на каникулы. Да и даже тогда мы с отцом  говорили друг  другу не больше трех слов, так как он постоянно сидел, запершись в своем кабинете, или проводил время на раскопках.

– А что вам известно о его работе?

– Ничего, помимо того, что он был весьма известным археологом в прошлом. Когда я была маленькой, он много времени проводил на раскопках в Израиле, Италии, Америке и еще где-то. Насколько я помню, он добился больших успехов. Он постоянно приезжал и показывал нам фотографии со всех концов света, рассказывая нам о своих приключениях в других странах. Но потом он внезапно ударился в какую-то конспирологическую хрень с древними цивилизациями, рептилоидами и тому подобное, и все пошло наперекосяк»

– И вы ни разу даже не поинтересовались