Факир на все времена - Чингиз Абдуллаев

— Иногда случаются подобные вещи, — задумчиво заметил Дронго, — но я не думаю, что это местные воришки. Они бы побоялись лезть в отель такого класса. Странное преступление. И тем более воровать документы… Зачем им российские иностранные паспорта?

— Павел тоже говорит, что это очень странное преступление, — согласилась Лида, — поэтому я ему сказала, чтобы ничего не оставлял в сейфе отеля. Ни документов, ни денег. Хотя какие у нас деньги? Все на карточках, а наличных у нас только шестьсот долларов. Зато деньги нам и не нужны. В нашем отеле все заранее оплачивается. Даже выпивка. Павел пиво любит, сидит в баре и заказывает для себя. Так удобно, что все включено в цену.

— А следователь не сказал, кого они подозревают?

— Нет, конечно. Нас только спросили, где мы вчера были. А нас вчера в номере не было. Мы как раз гуляли вечером у моря. И ничего не слышали.

Татаренко вернулся к ним.

— Я отпустил машину, — сообщил он, — мы можем остаться.

— Очень хорошо, — Дронго показал в сторону вьетнамского ресторана. Они еще не знали, что как раз в это время в другом отеле планируется очередное преступление…

За три месяца до описываемых событий.

Следователь Семен Гриценко недовольно осматривал купе. Его подняли ночью на очередное происшествие, случившееся в московском поезде, следовавшем в Крым. Гриценко только недавно перевели в Харьков, до этого он работал в Полтаве, где было гораздо спокойнее. Уроженец западной Львовской области, Гриценко вообще с подозрением относился ко всем «москалям», которые только и мечтали задушить «самостийную Украину» и снова принудить к «рабству» весь украинский народ. Каждое происшествие на московских поездах он воспринимал почти как личное оскорбление. Здесь чаще всего случались различные случаи воровства, грабежей, мошенничеств, обманов. Следовавшие на юг гости, словно сговорившись, теряли всякую бдительность, доверяли первым встречным, пили с кем попало, часто забывая даже имя своего случайного попутчика. Гриценко закончил осмотр купе и наконец посмотрел на хозяина исчезнувших вещей.

— Костиков Александр Викторович, — взглянул он на паспорт сидевшего перед ним мужчины, — нетактично получается. Как это вы пустили в свое купе постороннего человека?

Десять лет назад в одном из фильмов он услышал слово «тактичность» и попросил коллегу пояснить, что это значит. Слово ему так понравилось, что теперь он применял его как можно чаще.

Костиков с явным раздражением и презрением смотрел на этого тугодума, говорившего с явным украинским акцентом. Ему было не жаль пропавших вещей и денег, его раздражало, что молодая женщина кинула его, как обычного лоха. К тому же они теряли время, так как поезд был остановлен.

— Мне понравилась эта девушка, и я пригласил ее в свое купе, — пояснил Костиков, — я не знал, что по украинским законам это преступление.

— Это не преступление, — не понял сарказма Гриценко, — но нужно думать, прежде чем звать незнакомую дамочку в свое купе. Нетактично получается. Вы ведь не один ехали, а сразу с двумя охранниками. И так нетактично подставились.

— Тактично или нетактично, это мое дело, — зло перебил его Костиков, — а ваше дело — искать преступников. Как она могла вылезти из вагона на скорости? Выпрыгнула в окно и выбросила мои вещи! Может, ее тоже где-нибудь убили? Вы это хотя бы проверили!

— Все проверим, — кивнул Гриценко, — дамочка, видимо, вас опоила и потом дождалась остановки. Чтобы не дергать ваших охранников, она вытащила чемоданы через окно. Видимо, на перроне находился сообщник. У нас уже было несколько таких случаев. Не нужно звать к себе этих дамочек и пить с ними спиртное. Они как наживка для ловца. Симпатичные, грудастые, фигуристые. Ну и ваш брат, понятное дело, сразу клюет.

— Спасибо за объяснение, — кивнул Костиков. — И это все, что вы можете мне сказать?

— Будем искать, — пообещал Гриценко, — заберем ее чемоданы, может, там остались отпечатки пальцев. Хотя лично я сомневаюсь. Группа работает очень тактично, стараются следов не оставлять.

— Почему вы думаете, что она была не одна?

— Уже третий случай с этими дамочками, — пояснил Гриценко, — работает опытная группа. По мелочам не балуются, только на крупную добычу, как вы. Сколько у вас пропало денег и вещей?

— Не знаю. С кредитками, может, тысяч сто или больше, — нахмурился Костиков.

— Вот видите, — покачал головой Гриценко, — очень крупный куш. Как это ваш охранник ничего не услышал? Вы ведь говорите, что он всю ночь простоял в коридоре.

— Это он так говорит, — криво усмехнулся Костиков, — сейчас я его позову. Коля, зайди к нам!

Первый из охранников, который дежурил ночью в коридоре, вошел в купе, понуро опустив голову.

— Где ты был ночью? — спросил Костиков. — Вот господин следователь не понимает, как это ты ничего не услышал. Может, задремал? Или не хотел слышать?

— Я стоял в коридоре, — ответил Николай.

— И ничего не слышал… — прищурился Костиков.

— Я же вам говорил, Александр Викторович, что ничего не слышал. Я и не пытался прислушиваться. Думал, что вы с ней в купе… Я даже отошел на несколько метров.

— Какая скромность, — брезгливо заметил Костиков, — пошел вон, сукин сын. Ты уволен. Больше у меня не работаешь.

— Но, Александр Викторович…

— Вон отсюда! Чтобы я тебя больше не видел, — махнул рукой Костиков.

Телохранитель вышел из купе. Гриценко вздохнул. Эти богатые нувориши похожи друг на друга. И местные, и приезжие. Одинаково беспощадные, злые, равнодушные к людям и презирающие окружающих.

— У вас ко мне все? — спросил Костиков. — Или я должен рассказывать вам свою биографию? Может, заполнить для вас какую-нибудь анкету, где я обязан отвечать на все ваши вопросы? Например, какими болезнями переболел в детстве?

— Не нужно, — ответил Гриценко, — мы все проверим через информационный центр МВД. Обычно господа с вашими деньгами всегда числятся в картотеке МВД, — не удержался он от колкости.

— Хотите меня еще и оскорбить? — взглянул на него Костиков, не скрывая своего презрения. — Думаете, что если я богатый человек, значит, обязательно жулик?

— Нетактично говорите, — заметил Гриценко, — хотя это ваше дело. Мое дело — искать преступников, как вы правильно заметили. Только в следующий раз не нужно знакомиться со случайными попутчицами и звать их к себе в купе. А парня вы напрасно уволили, он ни в чем не виноват. Эти мошенники работают с учетом вашей психологии…

— Учту, — сжал зубы Костиков, — считаете, что они приняли меня за лоха и решили, что можно развести? Вы это хотите сказать?

— До свидания, — не стал ничего уточнять Гриценко, — и учтите, что, если вы понадобитесь, вам нужно будет приехать в Харьков еще раз. Если, конечно, мы сумеем выйти на эту группу.

— Обязательно приеду. Брошу все свои дела и ради ваших жуликов примчусь к вам в Харьков. Или вообще переселюсь в ваш город и приму ваше гражданство. До свидания…

Костиков долго не мог успокоиться. Мало того, что его так нагло обманули, мало того, что эта незнакомая дрянь сумела его так легко напоить, так еще и следователь смеет над ним издеваться. И вообще он теперь станет посмешищем в глазах своих друзей и коллег. Они и так вечно смеялись над ним, когда он ездил в Европу на поезде. А здесь вообще превратится в объект постоянных издевательств. Его обокрали, когда он ехал на юг с двумя телохранителями. Они все, трое мужиков, оказались глупыми идиотами. Кретинами, которых провела одна баба. Одна красивая сучка ловко их кинула! Хотя этот Гриценко говорит, что обычно работает целая группа… Наверняка у нее был сообщник, который помогал ей с вещами.

Костиков сжал кулаки. Она ведь видела, с кем имеет дело, но не побоялась пойти на кражу. Не побоялась его напоить. Значит, наказание должно соответствовать преступлению. Он потерял деньги, но это не самое главное. Его никто не должен считать лохом, никто не должен над ним смеяться. Это самое главное!

Он достал мобильный телефон. На секунду задумался. Номер, по которому он собирался звонить, был в его записной книжке. Но он колебался. Если сейчас он наберет номер, то потом пути назад уже не будет. Это он отлично сознавал. Был услышен гнусавый голос Гриценко. Следователь допрашивал в соседнем купе его телохранителей. Костиков выругался и решился позвонить.

— Вадим, здравствуй.

— Доброе утро, — обрадовался его знакомый, — сейчас только восемь часов утра. Я не думал, что вы так рано встаете, Александр Викторович. Что-нибудь случилось?

— Да, случилось, — выдохнул Костиков, — у меня неприятности. Не очень большие, но неприятности. Кто-то посмел украсть мои чемоданы.

— Вы шутите? — не поверил Вадим. — У вас же всегда есть рядом ваши ребята. Или вы были без них?