Факир на все времена - Чингиз Абдуллаев

Чингиз Акифович Абдуллаев

Факир на все времена

С религиозными фанатиками он будет трижды фанатиком. С монархистами трижды монархистом. С оппозиционерами? Ничего, он сумеет быть и оппозиционером. Если же его махинациями заинтересуется правящая партия или какие-нибудь чиновники, то он и тогда не растеряется. Ведь не могли же унести в могилу его отец и дед весь свой арсенал лжи? Оставили немного и на его долю. Он заявит, к примеру, что действует так умышленно, чтобы лучше узнать истинные замыслы фанатиков, оппозиционеров и монархистов. Как-нибудь он всегда выкрутится.

Легче всего быть прохвостом. Не связывать себя никакими моральными и нравственными обязательствами, не обращать внимания на укоры своей совести и поступать во всех случаях так, как подсказывают собственные эгоизм или жадность.

Пролог

Скорый поезд на Севастополь отходил с Киевского вокзала ровно в десять часов тридцать три минуты по местному времени. По вокзалу уже объявили, что семнадцатый скорый отойдет точно в срок. До отъезда оставалось около двадцати минут, когда на перроне появился носильщик с тележкой и тремя большими чемоданами. Достаточно было взглянуть на эти чемоданы, чтобы понять, насколько богат их владелец. Они были в коричневых логотипах самой узнаваемой французской фирмы чемоданов, которые позволяют себе покупать известные спортсмены, звезды шоу-бизнеса и очень богатые люди. Очевидно, сорокалетний мужчина, идущий за тележкой, относился именно к третьей категории названных лиц. Незнакомец был не один. Рядом с ним шагали несколько высоких мужчин с харатерными бритыми затылками и крепкими мускулами. Несмотря на майскую жаркую погоду, все были одеты в темные костюмы. Не составляло особого труда догадаться, что они являлись телохранителями состоятельного владельца дорогих чемоданов. Следом за тележкой носильщика они дошли до вагона СВ, где один из носильщиков предъявил четыре билета в третье и четвертое купе. Проводник, бегло просмотрев билеты, согласно кивнул головой, и первым в вагон поднялся один из телохранителей. Он осмотрел пустое купе, остался доволен увиденным и разрешил носильщику вносить чемоданы. Затем там оказался второй телохранитель. Когда все чемоданы были внесены в вагон, двое телохранителей остались на перроне перед вагоном, чтобы проводить поезд, а владелец багажа поднялся в вагон к уже находившимся там охранникам.

Александр Викторович Костиков был обычным «средним» миллионером, которые появились в Москве в середине девяностых. Его состояние оценивалось в семьдесят два миллиона долларов. Он владел двумя хорошими квартирами в Москве, очень неплохой дачей в Юрмале, большим подмосковным участком с двухэтажным строением. Костиков был акционером известной фирмы, занимавшейся поставками никеля в Европу и Америку. Он создавал свой капитал в те тревожные годы, когда каждого второго бизнесмена убивали, каждого третьего обманывали, а каждый четвертый разорялся. Чтобы сделать себе состояние в то время, мало было быть просто умным и деловым человеком. Требовалось обладать некоторой толикой везения, иметь нужные связи, умело уходить от прессинга бандитов, налоговых и таможенных служб, избавляться от опеки правоохранительных органов, которые так любили «крышевать» бизнесменов и договариваться с местными чиновниками. Не всем это удавалось, но выживали самые умелые и пронырливые. Костиков и был таким умелым и пронырливым бизнесменом, который сумел ухватить судьбу за «хвост», заложив основу своего состояния в девяностые годы. В новом веке такие люди уже «заслуженно» пользовались дивидендами.

Он развелся со своей первой супругой еще в девяносто седьмом, со второй, подающей надежды актрисой, уже в две тысячи четвертом. Первая показалась ему недостаточно «стильной» и молодой для его бизнеса. Вторая была слишком «стильной» и молодой, предпочитая тратить деньги своего мужа в таких количествах, что от его многомиллионного состояния в скором времени могло ничего не остаться. И если с первой женой он тихо развелся, послав дочь учиться в Англию, то развод со второй был шумным и скандальным. Ему пришлось выплатить этой стерве три миллиона долларов и подарить московскую квартиру, чтобы она наконец раз и навсегда забыла о своем бывшем супруге.

Теперь он наслаждался относительной свободой. У Костикова была еще одна небольшая странность. Он панически боялся самолетов. Он их просто ненавидел. В тот момент, когда лайнер отрывался от земли, у него начиналась истерика. Не помогали никакие лекарства. Он просто не мог себя пересилить. Предпочитая ездить по всей Европе на поездах, Костиков уже несколько лет не появлялся в аэропортах, чтобы даже не смотреть в сторону самолетов. Его давно приглашали в Крым, где компаньоны приобрели большую виллу бывшего крупного партийного чиновника всеукраинского масштаба. Костикова так долго и убежденно уговаривали, что он наконец согласился туда приехать. Для этого его секретарь заказала сразу четыре билета в два купе в спальном вагоне скорого поезда. В первом купе должен был разместиться сам Александр Викторович, а во втором — двое сопровождавших его телохранителей.

В Европу он ездил на специальном поезде, который курсировал между Москвой и Берлином. В состав входил так называемый вагон «бизнес-класса». Это были четыре просторных купе со своими туалетными комнатами и двуспальными кроватями. Костиков обычно заказывал два купе, а во втором размещался кто-нибудь из его телохранителей.

Они уже вошли в вагон, когда метрах в пятидесяти от них, рядом с пожилым пенсионером, одетым в потертый костюм с орденскими нашивками и выцветшую беретку, остановился мужчина средних лет в форме летчика гражданской авиации.

— Ты их видел? — спросил «летчик». — Я уже сообщил Ольге, чтобы она подходила к нашему вагону.

— Будьте осторожнее, — посоветовал «ветеран», отворачиваясь и разговаривая практически не открывая рта, чтобы его ответ невозможно было прочесть даже с большого расстояния, — у него двое телохранителей. Очевидно, «птица большого полета».

— Оле они никогда не мешали, — усмехнулся «летчик». — Ты будешь в соседнем вагоне?

— Как обычно. И скажи, чтобы она не торопилась. Пусть подождет, пока проедут границу.

— Скажу. Еще что-нибудь?

— Их трое на два купе. Значит, в своем купе он будет один. Я сейчас позвоню Алексею, пусть пробьет фамилию этого типа через нашу базу данных. Может, мы его знаем. Если бизнесмен, то все нормально. Если чиновник или еще хуже — какой-нибудь дипломат, то тогда Ольга сходит на первой станции. Все понял?

— Конечно. Не впервые…

«Ветеран» быстро отошел от своего собеседника, направляясь к другому вагону. Через несколько минут на перроне появилась молодая женщина с маленьким мопсом. Она была одета в белый брючный костюм, так выгодно подчеркивающий прелести ее статной фигуры, и большую шляпу, закрывавшую половину лица. За ней несли сразу четыре больших чемодана. И еще одна дородная дама двигалась следом за ней. Носильщики, чертыхаясь, вносили чемоданы в вагон. Заинтересовавшийся Костиков выглянул в коридор. Незнакомка, проходя мимо него, подняла голову и, осмотрев своего возможного соседа, любезно улыбнулась. Он обрадовался. Кажется, она будет в соседнем купе. Небольшое дорожное приключение только скрасит его путь. Носильщики вносили чемоданы.

— Что у вас там, дамочка? — вздохнул один из них. — Такие тяжелые.

— Это мои личные вещи, — громко ответила молодая женщина. — Несите два других чемодана и не задавайте глупых вопросов.

Ей было не больше тридцати. Великолепная фигура, небольшая грудь. Костикову никогда не нравились большегрудые женщины. Голубые глаза, приятный овал лица, тонкий носик. Она была блондинкой, из-под шляпки выбивались локоны ее волос.

Костиков мрачно взглянул на полную женщину, протискивающуюся мимо его купе. Если она поедет с очаровательной незнакомкой, то на дорожную интригу лучше не рассчитывать. Эта дама может оказаться старшей сестрой, матерью или свекровью первой незнакомки. На всякий случай нужно все выяснить. Он показал на соседнее купе одному из своих охранников, и тот кивнул, понимая все без лишних слов, и поспешил к проводнику.

Полная дама прошла в соседнее купе и достаточно громко начала прощаться с Еленой Константиновной. Эти слова подняли настроение Костикову. Очаровательная соседка, прощаясь со своим мопсом, уговаривала собачку выпить воды. Но мопс тихо тявкал, очевидно, не слушаясь хозяйки. Все закончилось тем, что он вырвался из рук и выскочил в коридор. Хозяйка поспешила за ним, пытаясь его поймать. Собачка, увернувшись, засеменила в другой конец вагона. Второй телохранитель, увидев взгляд Костикова, бросился за собачкой, пытаясь ее остановить. Это удалось ему лишь с третьей попытки. При этом мопс все равно старался вырваться. Торжествуя, охранник принес собачку и передал ее самому Костикову, который любезно отдал собачку хозяйке. Она забрала свое животное, поблагодарив Костикова. Затем долго целовала собачку, передавая ее дородной даме, очевидно, своей домохозяйке.