Шерлок Холмс против Марса - Мэнли Уэллман

Постепенно у Холмса и Челленджера начало складываться более ясное представление о городе: широкий и длинный, с довольно высокими зданиями, он раскинулся на плоской, покрытой скудной растительностью равнине с красноватой почвой, которая простиралась до самого горного массива на горизонте. Марсианская столица походила на крепость — о сходстве этом напоминали массивные здания, малое число ворот и выбор открытой местности для строительства города, точно обитатели желали исключить всякую возможность быть застигнутыми врасплох. Ни Челленджер, ни Холмс так и не сумели сколько-нибудь достоверно оценить количество жителей в городе, хотя марсиане роились среди зданий десятками, если не сотнями. На поросшей редкими перистыми кустами равнине то и дело мелькали собранные из металла транспортные средства различных размеров и сложности.

— Я совершенно сбит с толку, — признался как-то Челленджер. — Мы словно африканские дикари: в собственной культуре они прекрасно разбираются, но секрет движения поезда или парохода остается им недоступен.

— И все же африканские дикари, должным образом обученные, в состоянии понять, как действуют подобные механизмы, даже управлять ими. Ваше сравнение, может статься, слишком оптимистично, — заметил Холмс.

— В таком случае, какое сравнение предложили бы вы? — спросил Челленджер.

— Предпочитаю подождать с ответом, пока мои выводы не подтвердятся, — сказал Холмс, едва заметно улыбнувшись. Он не видел никакого смысла навлекать на себя гнев профессора, однако полагал, что в сравнении с марсианами даже Челленджер мог оказаться всего-навсего животным, низшим как по физическому, так и по умственному развитию.

Челленджер вновь принялся рассматривать пейзаж в кристалле.

— Самые маленькие и наиболее проворные их машины, кажется, неуправляемы, — сказал он. — Мне думается, что это — разумные механизмы, обладающие собственной волей к действию.

— Некоторые машины вполне могут принадлежать к числу таких механизмов, — согласился Холмс. — С другой стороны, возможно, они управляются на расстоянии с помощью мыслительных процессов своих хозяев.

Пока они беседовали, марсианский ландшафт скрылся в тумане, затем проявился снова. Теперь механизмы исчезли. На крыше и на лужайке видны были округлые, шевелящие щупальцами тела марсиан; обитатели чужой планеты то перемещались, опираясь на пучки щупальцев, то надевали крылья и взмывали над крышами. Порой некоторые крылатые обитатели Марса подлетали к блестящим объектам на верхушках мачт, тогда как другие сразу исчезали из виду, спеша по каким-то непонятным делам.

Холмс молча рассматривал марсиан, но Челленджер разглагольствовал не переставая, как университетский лектор, который готовит студентов к трудному экзамену и без конца растолковывает им тонкости предмета. Все это время Челленджер осторожно поворачивал кристалл, стремясь получить иной угол обзора, и наконец чуть не вскрикнул от волнения.

— Марс — планета с крайне малым количеством воды на поверхности, — провозгласил он, словно Холмс только что доказывал обратное. — Конечно, с 1877 года в печати то и дело встречаются бессмысленные рассуждения о каналах. Эта идея возникла с легкой руки Скиапарелли, который утверждал, что видел на Марсе canali — он использовал свой родной итальянский. Слово canali означает просто «ущелья» или «овраги». Но отдельные бездари, почему-то считающие себя пионерами научной мысли, неправильно перевели этот термин и продолжают лепетать всякую чушь о «каналах», будто на Марсе и впрямь существуют водные пути[5].

— В неверном переводе может заключаться доля истины, — заметил Холмс. — Канал, скажем так, является искусственным инженерным сооружением. Как же тогда назвать сооружение, которое мы видим сейчас в кристалле?

В отдалении, слева от зданий, равнину пересекал водный поток; над ним был перекинут мост весьма любопытной конструкции.

— Я и сам в недоумении, — нехотя признался Челленджер. — Не исключаю, что это — искусственный канал, как вы, судя по всему, предполагаете. Но этот канал не разглядеть с помощью самого сильного земного телескопа, и вряд ли он связан с предполагаемыми открытиями Скиапарелли.

Холмс нахмурился.

— И все-таки, если я правильно помню, во время противостояния 1894 года на Марсе были отмечены странные возмущения — возможно, признаки гигантского строительства.

— Я тогда едва об этом задумывался, — смущенно сказал Челленджер. — Увы, я был весь поглощен полемикой с нахалами, которые осмелились бросить вызов моей теории относительно… впрочем, не имеет значения.

— Предположим, что в 1894 году на Марсе велась строительная деятельность. Не тогда ли марсиане каким-то образом переправили наш кристалл на Землю? — спросил Холмс.

— Интересная гипотеза, — заметил Челленджер. — И все же не будем ею слишком увлекаться.

— Согласен, — сказал Холмс. — Мой опыт говорит, что чрезмерное теоретизирование ставит под угрозу процесс логической дедукции. Гипотезы следует использовать экономно, как поэзию в научных рассуждениях.

Холмс сбросил с головы ткань и быстро писал что-то в блокноте.

— Продолжим наши рассуждения, Челленджер. К счастью, в научных познаниях с вами мало кто может сравниться, не говоря уж — превзойти.

— Мало кто? — проворчал Челленджер, но было очевидно, что комплимент достиг своей цели.

Он также показался из-под ткани, улыбаясь в бороду.

— Астрономия никогда не входила в сферу моих основных исследований, — начал он давешним лекторским тоном. — Тем не менее, я всегда старался следить за научной работой тех, для кого астрономия является специальностью. Науке известно, что Марс — красная планета с разбросанными кое-где зеленоватыми областями. Полюса упомянутой планеты увенчаны белыми шапками, похожими на ледяной покров либо иней. Зеленые пятна, по мнению некоторых ученых, представляют собой примитивную растительность наподобие мхов или лишайников. Здесь, перед нами, — и он повертел в пальцах кристалл, — имеются определенные доказательства этих гипотез. Однако, даже при помощи самых сильных телескопов воду на Марсе обнаружить не удалось. Атмосфера у планеты разреженная; примерно такая же разреженная атмосфера наблюдается на вершинах наиболее высоких гор Земли. В воде и водных парах кислород непременно должен присутствовать, но в марсианской атмосфере, как показывает спектроскоп, его доля ничтожна.

Профессор произнес эту тираду с характерным выражением непоколебимого превосходства.