Комиссар - Петр Артемьев

Попал булыжник точно в древко знамени,

Из рук Жаннетты выбил знамя он.

Другим запущенным из укреплений камнем

Попало в шлем, в ушах раздался звон,

И сбило с ног ее, на миг она оглохла.

Придя в себя, сумела быстро встать

И снова повела на стены рать,

Как будто ей по голове не грохнуло.

Сгорая от воинственного пыла,

Он кричала, задыхаясь от экстаза:

ЖАННА

Бог против англичан, за нами Сила,

Совета Божьего я, братья, испросила,

«Врага возьмем мы по Его приказу!»

Не устоял английский гарнизон,

Гурьбой ворвались в город арманьяки

И, словно озверевшие маньяки,

Подряд всех режут: вопли, плач и стон!

Насилие кругом: за око – око.

Разграблен город весь, и даже Храм, но сердцем

Жаннетта в этот раз не дрогнула – не верится! —

Теперь тверда она, почти она жестока.

И в Девушке крепчает убеждение:

Ведь если Бог ей победить помог,

Есть у нее святой военный долг.

Нельзя и плаксой быть, уж раз среди вождей она.

Свой политический Жаннетта знает вес

И что растет повсюду ее слава

Как снежный ком и растекаясь лавой.

Король на фоне Девушки исчез,

Ее влияния все больше давит пресс,

И пишут клерикалы: «В ней отрава

Для христианской паствы Западного мира:

Ей ставят статуи повсюду, как кумиру.

Чего она коснулась, то святыней

Воспринимается везде людьми простыми.

Чтоб руки целовать ей, на колени

В подобострастном припадают поклонении.

И смеют изрекать ее уста,

Что Божья дочь она, посланница Христа».

Друзья считают девушку святою,

Враги уверены, что Жанна ворожит,

А слава впереди нее бежит,

И города сдаются ей без боя.

И, находясь в каком-либо из мест,

Письмо Жаннетта слала – манифест

Для граждан города, враждебных принцу-Дофину.

Она могла при помощи идей

Завоевать благожелательность людей,

Тем самым берегла людскую кровь она.

Как голубь мира, как Христов гонец

Она воспринималась на «ура!».

Письмо Жаннетты к жителям Труа

Ее стратегии ярчайший образец:

«Иисус-Мария. Граждане, друзья!

По поручению прямому Господа,

К вам обращаюсь, и приветствую вас я,

И призываю вас открыть ворота города

Законному наследнику, который

Воссядет с Божьей помощью на троне.

За прошлое не будет вам укора —

Простит он всех и никого не тронет.

Своих он подданных помилует, любя.

Поэтому не бойтесь за себя.

К нему навстречу выходите смело.

И пусть я получу от вас отказ,

Но все равно – не одолеть вам нас,

Тех, кто исполнить должен Божье дело».

Победоносная, по городам и весям

Спешит Жаннетта – вот она и в Реймсе,

Молниеносная, как быстрокрылый стриж.

И в день 17-й июля коронован

Был Дофин-Карл, теперь к победам новым

Стремится Девушка – и цель ее Париж.

А тот, кто прежде назывался Дофин

(Сам в королевскую свою не верил крОвь он,

Не верил, что наследник он прямой),

Беспомощный, униженный и жалкий,

Как будто бы он ждал удара палки,

Теперь помазанник, король он Карл седьмой.

Ведь был никто и на правах жил птичьих,

А ныне сознает свое величие,

И власть свою, и силу – он король

И главную сыграть мечтает роль.

Его главенство – от других отличие.

Он больше не букашка, не комар,

В руках чужих не кукла, не игрушка.

И сам он справится! Зачем нужна пастушка?

Непредсказуем этот Божий Комиссар.

Огромное спасибо Божьей дочке,

За то что сдвинула все дело с мертвой точки,

Но следует ли дать ей взять Париж?

Ее влиянье нарастает, как волна,

На гребне славы всем не скажет ли она:

«Я стану властвовать одна, а вы все – кыш!»

У Королевского совета с нею трения:

Она диктует всем без совести зазрения,

На мозги давит всем. Какого же рожна?

Не опрометчива ли в Жанну эта вера?

А если дочь она не Бога – Люцифера?

Поэтому она «уйти» должна.

Но чем остановить ее порыв

И погасить людей любовь горячую?

Устроить Жанне надо неудачу —

Непобедимости она развеет миф.

Штурмует пусть Париж, раз ей не лень,

Но дать для штурма надо только день

(За это время ей не выиграть сражение)

И приказать потом, чтоб отступила рать,

И новый штурм уже не затевать,

Списав на девушку тем самым поражение…

Произошло сраженье в сентябре,

8-го, в воскресенье, утром,

В День рождества Марии девы. Штурмом

Со стороны ворот Сент-Оноре —

В Париж ворваться арманьяков план.

Париж – столица, город-великан!

И всякая упрямая гордыня

Упрется в стойкую парижскую твердыню,

И без борьбы не будет город сдан.

И стены городские высоки,

И рвы наполнены водой и глубоки,

И боевой настрой высок у парижан.

И арманьяков арбалеток встретил дождь

И залпы каменного пушечного града,

Разили стрелы их и разрывали ядра,

А Девушка со знаменем, их вождь,

Преодолеть звала их все преграды.

Взойдя на насыпь, прямо надо рвом,

Она кричала:

ЖАННА

Город будет нашим.

Господь за нас – и нам никто не страшен.

Париж, друзья, сегодня же возьмем!

Вы победители, Христовы братья вы.

Быстрее хворостом заваливайте рвы.

А вас я призываю, парижане,

По воле нашего Небесного Царя

Сдавайтесь, кровь не проливайте зря,

Прислушайтесь к Христовой Деве – Жанне!

Но у защитников спокойны были нервы.

Из арбалета вражеский стрелок

В нее прицелился, потом спустил курок

С ругательством: «Подарок тебе, стерва!»

И боль жестокая ей ногу обожгла —

Бедро насквозь стрелы пронзило жало,

И Девушка руками рану сжала,

На месте закружившись, как юла.

Простреленную ногу волоча,

Со стонами она ушла в укрытие,

И паж ее, исполнив роль врача,

Раздев Жаннетту, ногу стал лечить ее.

Когда немного успокоилась нога ее,

Жаннетта, боль свою превозмогая,

Пришла опять туда, где шло сражение,

И отдавала вновь распоряжения.

Уже стемнело, наступила ночь,

А Девушка не уходила прочь,

И д’Аленсон увел ее насилу.

ЖАННА

«Я – Жанна-Девушка, я – Жанна, Божья дочь,

И Царь Небесный должен мне помочь», —

Она ему твердила и твердила.

Атаковать на следующий день

И победить была готова Жанна,

И сокрушить твердыню грозных стен,

И это несмотря на рану!

Но привезли от короля приказ,

Войска чтоб отступили к Сен-Дени.

Приказ исполнен был. Победу в этот раз

Не одержала Девушка, и дни

Пошли назад, пошло все время вспять,

Побед ее сворачивалась лента.

Она почувствовала с этого момента,

Что ни на что не может повлиять.

Она осталась в одиночестве, одна,

И из политики была исключена,

И без нее решались все вопросы.

Не происходят больше чудеса,

Бессильны Ангельские стали Голоса —

Святых унизили и щелкнули по носу.

События, увы, пошли вразрез

Тому, что говорили ей с Небес

И вопреки святой Господней Воле.

Через нее влияла на людей она.

Неправдой выглядело Божье Провидение.

Молва на душу раненную соли

Подсыпала: отбили парижане

Ее от города, а это значит, Жанне

Бог не помог. Коварный вельзевул

Внушил Париж ей взять – и Жанну обманул.

Возможно, так случилось в наказание.

Пусть по необходимости, она

Была в крови повинна, и Война

Ее грехом убийства задевала.

Сама хоть кровь она не проливала —

На ней вождя военного вина.

Но кто ей мысль войну вести внушил,

Кому клялась она торжественною клятвой?

Ведь это был Архангел Михаил!

Так, он тогда, выходит, виноватый?

Ее использовали, дергая за нити,

Но дело сделала для Франции пастушка.

Теперь настало время обвинить ее

И выбросить, как надоевшую игрушку.

Жаннетта вытащила Карла из-под пресса.

В нем укрепилось чувство собственного веса —

И от себя Жаннетту он отсек.

Какой теперь в крестьянке этой прок?

Он не питал к ней больше интереса.

С Филиппом, герцогом бургундским, заключил

Карл перемирие и вел переговоры,

И оба крали себе выгоды, как воры.

В дележке этой каждый что-то получил.

И из стратегии новейшей этой вытекло,

Что Девушку нельзя пускать в политику.

Плоды побед, одержанных Жаннеттой,

Разменной сделались для короля монетой

Для политических интриг, для дипломатии.

Пойти врагам уж лучше на уступки,

Чем быть слугою Божией голубки:

Ведь стали как вождя воспринимать ее.

Опасность в ней, что очевидно Карлу,

И он войска отводит на Луару,

Теряя города и регионы,

Их отдавая снова англо-бургиньонам,

Которым задавала Жанна жару.

В стране как прежде вспыхивает смута,

Свирепствует анархия вновь люто.

Под силу Божьему лишь было Комиссару

Остановить ее. Теперь – увы! – опять

В войсках разброд, шатания и блядь!

Но Девушка, хоть и сказали «брысь!» ей,

Все продолжала верить в свою миссию.

Внушал как прежде ангельский ей Голос:

ГОЛОС

«Не стой на месте, двигайся вперед!

Лишь только смелость города берет.

Угодно Богу, чтоб за Правду ты боролась.