Генри Стенли - Георгий Карпов

бегемотов же вообще не встречалось. Это также свидетельствовало о мелководье реки.

Цель поездки была достигнута, поэтому решено было вернуться. Поездка по озеру Танганьика продолжалась 28 дней; за это время пройдено на лодке более 500 км.

Дома, сидя на медвежьей шкуре или на ярком персидском ковре и чистых циновках, путешественники наслаждались заслуженным отдыхом и вспоминали только что пережитые приключения. Пора было подумать о возвращении на родину. Стенли издалека стал наводить разговор на эту тему, стараясь убедить Ливингстона вернуться в Европу. Но тот всякий раз отвечал, что тронется домой только когда закончит открытие истоков Нила.

Ливингстон согласился сопровождать Стенли до Таборы, надеясь найти там вещи, присланные ему из Занзибара еще в 1870 году британским консулом. Избрав более безопасный путь, путешественники вначале на двух лодках плыли по озеру Танганьика в южном направлении.

Затем, простившись с озером, экспедиция повернула на восток. Путь приходилось прокладывать через высокую траву по компасу. Ливингстон и Стенли были первыми европейцами, посетившими эти места.

Однажды, выйдя из лагеря на охоту, Стенли неожиданно встретил слона; его огромные уши были подняты, как паруса. Оправившись от изумления, Стенли счел благоразумным как можно скорее удалиться. Часто встречались небольшие стада жирафов. Только после нескольких неудачных попыток Стенли, наконец, удалось убить это своеобразное животное и приобрести редкую шкуру жирафа.

Начавшиеся дожди сильно мешали движению экспедиции, а главное — они разогнали животных, и поэтому охота, на которую возлагались большие надежды, была далеко не всегда успешной.

Наконец, спустя 53 дня после выступления из Уджиджи, экспедиция прибыла в Табору. После всех трудностей путешественникам показалось, что они попали в земной рай!

14 марта 1872 года Стенли навсегда расстался с Ливингстоном, к которому успел привязаться всей душой; они прожили вместе 4 месяца и 4 дня. Стенли не раз подчеркивал, что за время совместной жизни узы дружбы, связывающие его с Ливингстоном, с каждым днем крепли, а уважение к великому путешественнику все возрастало.

«В Ливингстоне я нашел много привлекательных черт,— писал впоследствии Стенли.— Добродушие и надежды никогда не покидали его. Ни мучительная тоска, ни душевное беспокойство, ни долгая разлука с семьей и родиной не могли заставить его пожаловаться на судьбу.

...Когда он начинал смеяться, то смех его заражал окружающих, и я хохотал вместе с ним...

Истомленные черты лица, поразившие меня при первом свидании, тяжелая поступь, указывавшая на преклонный возраст и перенесенные труды, седая борода и сутуловатые плечи создавали ошибочное представление об этом человеке. Под этой внешностью скрывался неисчерпаемый запас остроумия и юмора; эта грубая оболочка скрывала молодую и в высшей степени пылкую душу.

Каждый день я слушал бесчисленные шутки, забавные анекдоты и интересные охотничьи приключения»...

Уже в первые дни совместной жизни Стенли как-то раз, улучив удобный момент, спросил Ливингстона, нет ли у него желания поскорее возвратиться на родину, что- бы отдохнуть после шестилетних трудов. В ответе Ливингстона как нельзя лучше проявился характер великого путешественника. Он сказал:

— Я очень хотел бы возвратиться домой и еще раз увидеть моих детей, но я не могу заставить свое сердце отказаться от начатого дела, когда оно так близко к окончанию. Мне нужно всего каких-нибудь шесть-семь месяцев, чтобы связать открытые мной источники с рукавом

Белого Нила или с озером Альберта. Зачем же я поеду домой прежде окончания дела, чтобы потом снова возвращаться сюда оканчивать то, что я легко могу сделать теперь же?..

Наконец, наступил день, когда спутники должны были расстаться. Уже на рассвете все были на ногах. Но путешественники старательно придумывали какое-нибудь общее дело, чтобы подольше оставаться вместе.

— Доктор,— сказал Стенли,— я оставлю с вами двоих людей, которые пробудут здесь сегодня и завтра на случай, если вы что-либо забыли сообщить мне. А теперь нам нужно расстаться — этого не миновать. Прощайте.

— О нет, я провожу вас немного. Мне хочется посмотреть, как вы выступите в поход.

— Благодарю вас. Ну, молодцы мои, домой!

Они пошли рядом. Стенли пристально всматривался в Ливингстона, стараясь еще лучше запечатлеть в памяти дорогие ему черты великого путешественника.

— А теперь, дорогой доктор, и лучшие друзья должны расставаться,— сказал Стенли.— Вы слишком далеко уже проводили меня. Позвольте попросить вас вернуться.

— Хорошо,— согласился Ливингстон,— и я скажу вам: вы сделали то, что могут сделать немногие, и гораздо лучше, нежели некоторые из известных мне великих путешественников. Я признателен вам за то, что вы сделали для меня. Желаю вам благополучного возвращения домой.

— Желаю и вам благополучно возвратиться к нам, мой дорогой друг,— произнес Стенли.— Прощайте!

Друзья крепко пожали друг другу руки.

На обратном пути Стенли опять сопровождали дожди; они шли не переставая ни днем, ни ночью. Путники вязли по пояс в грязи, тонули в глубоких ямах, их преследовали тучи черных москитов. Словом, трудности и приключения по дороге к берегу океана были не меньшие, чем по пути в Центральную Африку.

6 мая 1872 года в городе Богамойо путешествие закончилось. На другой день Стенли переправился в Занзибар и вскоре отбыл в Европу. Цель экспедиции была достигнута: Ливингстон был найден.

О своем путешествии Стенли написал много статей, а также большую книгу «Как я отыскал Ливингстона», в которой подробно изложил весь ход экспедиций, свои открытия и приключения в Африке. Стенли выступал с горячим призывом к широкой колонизации Африки, опровергая сказки об ужасах тропической природы этой богатейшей части света. Описывая природные богатства Африки, Стенли не скупился на краски; Африка в его описаниях выглядит как огромная, обетованная земля, которая только и ждет европейских колонизаторов. Прямо обращаясь к англичанам и призывая их усилить колонизацию Восточной Африки, он писал: «Я уверен, что они пробьют себе дорогу своими здоровыми локтями, не смущаясь горем и радостью тех, кто преграждает им путь». Ясно, что эти выступления Стенли не могли пройти мимо внимания тех, к кому они были обращены.

В Европу пришло известие о смерти Ливингстона. Он умер от дизентерии 4 мая 1873 года, так и не закончив своих исследований. Стенли принимает решение продолжить исследования Ливингстона и окончательно разгадать тайну истоков Нила, занимавшую лучшие умы человечества еще со времен Геродота. Финансировать экспедицию охотно согласилась та же газета «Нью-Йорк Геральд» и английская газета «Дейли Телеграф».