Юлька или рыжая муза кавторанга Беляева - Михаил Зарубин

пигалица вроде и мелочь, а майка-то коротковата! И труселей тоже нет…

— Прости Ару хозяйка Снежана!

— Чего?

— Прости! Он хороший, только вспыльчивый и очень-очень глупый!

— Майку, курица, отдашь, прощу!

— А я?

— А ты крылышками прикроешься!

Пернатая затравленно оглянулась на валяющегося рогатого. Потом на «флагшток» связанного мужика. Покраснела, но стянула! Майку.

Ой, да ладно, деточка, ты чо там прятать хотела? У тебя ж кроме костей ничего не выросло! Доска и то более выпуклая! Ой-ой-ой, то же мне, крылышком прикрылась! А жопа-то оголилась! Но майку мне протянула, сжалась, зажмурилась и нимб погас. Но протянула! И как я тебя столько с мужиком путала?

Стыдливая? Твои проблемы деточка! Забрала майку. Натянула. Мля… Не моё. Лучше б не натягивала. Только хуже стало. Сверху всё торчит и вываливается как не стягивай, снизу тоже. Всё открыто как подол не тяни. Жопа!

Раньше я просто голая была, а теперь пошлая и голая как дура. Еще и потом ткань воняет! Фу! Стянула майку, швырнула обратно, пернатой.

— Натягивай! Я добрая сегодня…

А эта дура просияла, нимб вспыхнул и даже сама вся светиться стала! Как лампочка, мля! Натянула и к своему рогатому бросилась. Гладить. Чет я не понимаю, они ж эти, как их, антагонисты?

— Эй, пернатая, я вроде представилась!

— Ой, простите, чтоб мне да промеж нимба! Я Израэля, это Арагорн.

— Ну мне прям легче стало!

— А?

— Дальше девочка, дальше! Кто, где, откуда, с кем?

— Ну… я Израэля, Изя. Я просто ангел. Правда меня выгнали…

— Ангел из Рая? — нехрееена себе! «Просто ангел», сука!

— Ну почти…

— Почти ангел или почти из Рая?

— Почти из Рая… Я в Раю никогда не была… я из младших… из внешней стражи…

— Не слышала о выгнанных ангелах внешней стражи!

— Ну вы… вы нас падшими зовете… — покраснела и потухла.

— Тьфу ты! Повезло на ангела наткнуться, и та падшей бабой оказалась! Выперли из-за чего?

— Я Арагорна выпустила…

— Этого? Бля, втюрилась чо ли? А он?

— Ну тоже… — вот теперь она засветилась, правда розовым-розовым!

— Что тоже? Ангел? Втюрился или тоже падшая баба? — на «падшей бабе» кожаный было дернулся, но… остался благоразумно лежать. Обучаемый!

— Та нет, он… он демон… только тоже падший. Точнее наоборот…

— Вознесшийся получается? И его выперли?

— Да…

— Дай угадаю, из-за тебя?

— Да, Ара говорит…

— И чо я вам за стол плюхнулась мне не привиделось?

— Нет, хозяйка… — и отползать стала!

— Значит не шиза… Эй, пернатая, куда поползла? А ну замри! Чо там, суки, со мной сделать хотели?

— Эээ…

— Мне твоему Аре опять промеж рогов дать?

— Не надо!

— Говори!

— Ну… ссс…сс…скушать…

— Меня⁉

— Да… вашу душу…

— А… а… а чо, ангелы души теперь жрут?

— Нет, но понимаете, если б мы вас поглотили, то нас домой к Арагорну может быть приняли!

— И тебя?

— Ну… ну я могла развоплотиться…

Понятно. Баба втюрилась. А рогатый козлина бабьей дурью вовсю пользовался! Скотина! Все мужики козлы!!!

От моей ненависти рогатого опять начало плющить и ломать! Заискрились разряды! Ну и пернатая дура опять тут как тут перед ним нарисовалась! На колени плюхнулась, опять крылья распахнула, урода закрывая!

— Снежана, не надо!!!

— Еда… меня убьешь тут… все сдохнете!

— Оба на, у урода голосок прорезался! И почему это, сука, мы сдохнем?

— Мой труп… кх… в башке гнить начнет… и вы сдохнете…

— Ладно… Потом с тобой разберемся!.. Так, а этот усатый у нас кто?

— Мы не знаем. Нас в него внесло за тобой. Только он Ару бить сразу кинулся… Ну вот и пришлось… Связать… — и снова покраснела, и потухла! Свет у нее, что за стыд отвечает?

Ладно, я не гордая. Подошла, присела, осторожно вытащила кляп. А то кто его знает, вдруг и на меня киданется?

— Мужик ты кто?

Молчит! Только мне на сиськи пялится!

— Эй, мужик, ты кто?

Молчит, сука! Еще один озабоченный на мою голову!

— Эй, мужик, ты по русски-то понимаешь? Или тебе по яйцам пнуть?

— Понимаю! Не надо!

О, подействовало! Заверещал!

— Ну тогда колись, кто ты, где мы?

— Изыди! Изыди демоница… — так, понятно, мужик в неадеквате. У меня б наверное тоже крыша поехала, если я у себя в мозгах голую телку застала. В бабочке. Или мужика… Для профилактики и снятия своего стресса пнула! По яйцам конечно! Ну повыл, покрутился! Дождалась пока умолк. Тут еще Изя с волочащимися крыльями сзади подошла, через плечо заглядывать стала. Дура, чо обойти сложно? Но мужика неожиданно проняло! Сначала, правда на ноги ей уставился, но потом крылья увидел и глаза округлил!

— Эй, мужик, колись! Или еще пнуть?

— Как колоться? — о, разговорился!

— Ша пну!

— Понял! А мы тоже Беляевы!

— Чо⁉

— Ну… я тоже Беляев! Только Григорий Павлович! А где мы, я не знаю!

— В смысле не знаешь?

— Да спал я, а потом на меня какая-то дура озабоченная свалилась, насиловать начала, еле спихнул! А потом сразу вон тот черт рогатый драться бросился!.. И я того… Ну а дальше вы появились… Вы ангелы? А где ваши крылья? А почему вы голые? Это мусульманский рай, вы гурии и я умер?…

— Стооооп! — сука, у меня от твоего тарахтения голова лопнет!

— А?

— Молчать!

— Но я…

— Пну, сука!

Заткнулся. Понятно, но ничо не понятно. Одно ясно — озабоченная дура — это я. Сука! Даже стыдно стало!

— Григорий Павлович, а вы где спать легли? — это Изя влезла.

— Как где? У себя в каюте…

— А каюта где? — правильный вопрос Изя, только краснеть и майку вниз тянуть так не стоит!

— Как где, на «Корейце» конечно!

— А «Кореец» у нас что?

Мужик посмотрел на Изю, на ее ноги, потом на меня, улыбнулся в 32 зуба, отчего подбитый глаз вообще закрылся, и ожидаемо заявил:

— Корабль конечно!

Сука, издевается! Только тут и рогатый возбудился, охая, перевернулся и выдал:

— Беляев с Корейца? Сука, Беляев, если ты еще скажешь, что сегодня 27 января 1904 года и мы в бухте у Чемульпо, то я, несмотря на эту рыжую