Саркофаг - Александр Варго

Не в меру любопытный Галимов, несмотря на категорический приказ оставаться в машине, после того как подъедет к дому, сунулся во двор. В кромешной тьме он провалился в узкую, глубокую дренажную канаву и сломал ногу.

Когда оглушенные душераздирающими воплями опер с участковым выскочили из дома, водитель, обхватив руками правую лодыжку, катался по земле, вереща будто кастрируемый поросенок. Кое-как затащив несчастного азиата внутрь, они с грехом пополам пристроили его на расшатанном кухонном столе. Закатав на ноге Галимова штанину, Сергей сразу понял – дело совсем плохо. Нога ниже колена безобразно раздулась, синея на глазах, а сломанная кость откровенно бугрила кожу.

– Ну, куда же тебя, баран, понесло? – в отчаянии простонал Баринов. – Русским ведь языком сказал – сиди на месте. Мало мне своих проблем, так теперь за тебя отписывайся… Вася, я тут вроде дровяной сарай заметил. Будь другом, слетай, подбери пару деревяшек для шины. Только побыстрее.

Не прошло и минуты, как Бородулин с вылупленными глазами ворвался обратно.

– Серега! Хватай лампу и беги за мной!

– Ну что опять случилось? – Баринов почувствовал, что ему уже становится нехорошо от сыплющихся как из рога изобилия сюрпризов.

– Давай, давай! Я покажу! – Участковый приплясывал на месте от нетерпения.

– Подождешь? – повернулся Сергей к водителю. – Я мигом. Заодно «Скорую» попробую из машины вызвать. – Галимов молча кивнул. Его искаженное от нешуточной боли смуглое лицо лоснилось от пота.

Во дворе, шагах в пятнадцати от входа, возле покосившейся будки распласталась крупная дворняга. В оставшихся открытыми после смерти, остекленевших собачьих глазах отразился свет лампы.

– Так ты что, ради этого меня выдернул? – раздраженно бросил Баринов.

– Правее, правее смотри. – Голос Бородулина напряженно вибрировал.

Опер неторопливо повернулся и увидел сразу за будкой, возле полурассыпавшейся поленницы, лежащее в траве тело.

– Так, еще один, – отрешенно констатировал Сергей. – Ну, чего встал столбом? Пошли уже смотреть.

«Точно какую-нибудь заразу подхвачу. Теперь перчатки на любой выезд брать буду». – Баринов, присев на корточки, перевернул труп с живота на спину. Преодолевая брезгливость, на всякий случай дотронулся средним пальцем до артерии на шее и с удивлением нащупал едва пробивающийся сквозь ледяную кожу нитевидный пульс. Резко отдернул руку. Бородулин, стоявший с лампой за спиной и не ожидавший резкого движения, испуганно отскочил назад.

– Он жив! – воскликнул Сергей. – Помоги!

Подхватив бесчувственное тело за руки, за ноги, опер с участковым заволокли его в дом и оставили на полу, рядом со столом, на котором корчился от боли водитель.

Подрагивающими руками Баринов достал сигареты, протянул пачку Бородулину. Они молча закурили. Бессмысленно блуждающий взгляд Сергея остановился на лице найденного во дворе человека.

– Охренеть, Василий, – неподдельно поразился опер. – Ты не поверишь. Это же Кувалдин.

– Как Кувалдин? – Поперхнувшийся табачным дымом участковый едва не выронил сигарету – Так что же получается, это не он хозяев порешил? А тогда кто?

– Не знаю, – глухо ответил Сергей.

Он решил пока не делиться догадками о причине гибели стариков. Участковый и так не в своей тарелке, не дай бог запаникует.

– Короче, – опер бросил окурок на пол и раздавил его ногой. – Дуй до сарая, принеси, наконец, палки. Джигиту давно пора шину наложить. А я посмотрю, что с этим, – Баринов кивнул на неподвижного Кувалдина. – Только я тебя умоляю! – крикнул он в спину участковому. – Не находи больше никого!

Отсылая Бородулина, Сергей не столько заботился о водителе, сколько хотел без свидетелей – занятого сломанной ногой Галимова он в расчет не брал – проверить свою безумную догадку.

Как только Василий скрылся за дверью, Баринов схватил лампу, так как от фонарика уже не было никакого толку, и склонился над Кувалдиным. Приподняв голову, внимательно осмотрел его шею – и вскоре под самым срезом волос на затылке нашел два знакомых отверстия с бурой каймой вокруг них. Кувалда на манипуляции опера никак не реагировал. Сергей не был даже уверен, жив ли он или уже испустил дух.

Когда вернулся Бородулин, Баринов успокаивал причитавшего тонким голосом водителя. При помощи участкового он зафиксировал изувеченную лодыжку и попытался поставить на место выпирающую кость, но Галимов взвыл от боли на всю деревню.

– Вася, – Сергей скривился от ударившего по ушам крика, – пошукай вокруг: может, где анестезию найдешь?

Участковый с ходу уловил намек Баринова и, ведомый безошибочным чутьем, извлек из дальнего угла трехлитровую бутыль, заткнутую вялой кочерыжкой. Чуть погодя нашел и захватанный стакан. Сергей выдернул импровизированную пробку, осторожно понюхал и непроизвольно передернулся от шибанувшего в нос густого сивушного духа.

– Угадал? – поинтересовался Бородулин.

– То, что нужно, – оттопырил большой палец опер, – подставляй стакан.

Баринов приподнял Галимова и поддерживал под спину, пока тот, одной рукой размазывая слезы по лицу, другой заливал в себя самогонку. Когда стакан опустел, Сергей участливо спросил:

– Еще?

Водитель отрицательно помотал головой, и Баринов осторожно опустил его на место.

– Ну как, легчает? – заглянул в выражающие страдание глаза Галимова опер.

– Вроде, – заплетающимся языком ответил водитель.

– Будешь? – Сергей протянул стакан участковому.

– Я похож на самоубийцу? – открестился тот.

Баринов почесал в затылке, прислушиваясь к своему организму.

– Пожалуй, тоже воздержусь. Присмотри пока здесь, а я пойду попробую с отделом связаться.

Вернулся опер мрачнее тучи, со злостью пнул подвернувшуюся под ногу табуретку, и та с грохотом отлетела к стене. Две пары глаз с удивлением и страхом уставились на него.

– Зачем мебель крушишь? – несмело поинтересовался участковый.

Сергей поднял табуретку и, тяжело на нее опустившись, мрачно ответил:

– Связи нет. На гору подниматься нужно, и то не факт… – Он помолчал. – Вася, как далеко находится ближайший врач? Или телефон.

Бородулин задумчиво посмотрел в потолок.

– Лесопилка большая километрах в двадцати. Там есть и телефон, и медпункт.

Сергей прикрыл глаза, вспоминая.

– Ага, точно. Мы в прошлом году в те места на охоту ездили. Найду дорогу.

– Ты о чем? – не понял участковый.

– Все о том же. – Опер угрюмо сгорбился на табуретке. – За помощью ехать надо. Попали мы с тобой, как куры в ощип. Я бы с радостью здесь остался, только ты, боюсь, с машиной не справишься. Не дай бог в лесу заглохнет, тогда все, кранты. Пешком будешь выбираться.

– А ты как же? – откровенно занервничал Бородулин.

– Эта колымага раньше у нас в розыске была. Со всеми ее примочками пришлось столкнуться, – терпеливо, как ребенку, стал растолковывать участковому опер.

– Так ты чего, серьезно меня одного бросить хочешь? – По лицу Бородулина разлилась нездоровая бледность.

– Нет! Мы с тобой здесь навечно прописались!!! – неожиданно заорал Баринов. – Ты мужик, в конце концов, или как?! Скулит, понимаешь, как баба!

– Серега, а может, еще что-нибудь придумаем? – не обращая внимания на крик, продолжал слезно канючить участковый.

– Думал, – уже спокойно ответил опер. – У нас пострадавшие, причем один серьезно. – Он ткнул пальцем в Кувалдина. – Срочно нужен врач, а наши, в лучшем случае, часа через четыре доберутся. А с ними еще и связаться нужно… – Баринов достал сигарету, вторую кинул Бородулину. – Или ты сможешь оказать им квалифицированную помощь? – ядовито поинтересовался опер.

Василий обреченно развел руками.

– Вот и я про то, – вздохнул Сергей. – Решено. На горку поднимусь, попробую с дежурным связаться. Если не получится, тогда уже придется пилить до первого телефона.

Баринов развернулся и в одиночестве вышел на крыльцо. Поднес к глазам левое запястье и всмотрелся в циферблат часов. Изумрудно фосфоресцирующие стрелки наручных часов показывали начало четвертого. Под утро небо затянула серая облачная пелена, скрывшая звезды. Лишь слегка светлеющая полоска на востоке показывала, где еще глубоко под горизонтом прячется дневное светило.

Сергей с хрустом потянулся и протяжно зевнул. И в этот момент от будки послышался слабый шорох. Опер насторожился и в том месте, где лежала мертвая собака, заметил плотную тень.

– Эй, кто там еще трется? – напряженным голосом окликнул Сергей.

Тень шевельнулась, но не издала ни звука. Баринов вытянул из кармана фонарик, щелкнул выключателем, но волосок лампочки еле тлел, а последний рабочий фонарь остался в машине. Однако путь к «уазику» лежал как раз мимо будки.

Сергей дернулся было обратно в дом за лампой, но в последнюю секунду передумал. Вынул из кобуры пистолет, на всякий случай опустил предохранитель и взвел курок. Отлично слышные в тишине характерные металлические щелчки должны были показать тому, кто скрывался в темноте, серьезность намерений опера.