Оружейная Машина - Уоррен Эллис

– Назови имена людей, с которыми имел дело в «Вивиси».

Кармен резко напрягся:

– Зачем это?

– Потому что никто ничего не снесет, пока я отмашки не дам. А здание твое, мужик, – место преступления, и серьезного. Так что никто его и пальцем не тронет, пока я не разрешу. Давай называй имена.

Девять

Все труднее и труднее становилось найти таксофон на Манхэттене, а охотнику оказывалось все труднее и труднее их увидеть.

Он все еще не решался прибегнуть к мобильнику. Если бы его приперли к стенке, пришлось бы ответить, что он еще не слишком хорошо знаком с техническими нюансами. Что легче: подслушать разговор по мобильнику или в срочном порядке подключиться к одному из множества таксофонов? То-то и оно.

Впрочем, случались дни, когда это его не очень волновало. Охотник не замечал, но его мнение об этих днях менялось, подобно ветру. Временами, когда он слышал лишь гул машин и шарканье синтетических подошв по тротуару, ему хотелось остаться наедине с болезнью и так дальше и жить на Острове Манхэттен, принадлежавшем племени ленапе…

На ладони то исчезала, то появлялась мелочь для звонка по телефону. Вот лежат монетки, а вот они превратились в морские ракушки. Охотник сжал зубы, надавил на вышедшее из-под контроля восприятие, и монетки остались монетками – во всяком случае, на время, которое потребовалось, чтобы запихать их в щель таксофона. Охотник призвал из закоулков памяти номер первого человека и набрал его. Телефон издал звук, который, похоже, значил, что номер не обслуживается. Тогда он заглянул в другой уголок памяти и извлек оттуда номер второго человека.

Охотник слушал гудки, потом что-то щелкнуло, и женский голос сообщил, что его звонок переадресовывается. Наверное, голос звучал в записи. Сегодня двадцать первый век казался дальше, чем обычно. Снова пошли гудки, уже другого тона.

На четвертом второй человек ответил:

– Эндрю Мейчен.

– Ты узнаешь мой голос?

Повисла ледяная пауза. Затем человек с трудом сглотнул и проговорил:

– Да, я узнаю твой голос. Как ты… в смысле, чем могу помочь?

Охотник улыбнулся. Как же они его боятся… До сих пор.

– Мистер Мейчен, я хранил свои личные вещи в здании на Перл-стрит.

Тут охотник назвал номер дома и номер квартиры.

– Но мои вещи попали в руки полиции. Я наблюдал за тем, как они выносили их из здания. Эти вещи – мои. И в какой-то мере ваши. Это мои рабочие инструменты. Вы понимаете, что я имею в виду?

Дыхание Мейчена все ускорялось. Теперь ему не хватало воздуха, чтобы вытолкнуть предложение целиком:

– Это здание. Я его покупаю. Моя компания покупает. Полицейские там кого-то убили. Вчера. Какой-то фрик-затворник взбеленился, когда хозяин раздал жильцам требования о выселении. Что ты там держал?

– Подумайте сами. Что я мог там держать? Я только что сказал вам что.

– О нет. О нет. Ты не мог… как…

– И теперь вы говорите мне, что это все ваша вина. Что вы купили здание, где я хранил свои вещи. Что вы тем самым способствовали их захвату.

– Я не знал! Откуда мне было знать? Ты и говорить-то нам не должен был! Черт, да ты не должен был сами пистолеты хранить…

– У вас нет никаких прав на них. Они принадлежали мне. Они – священны. Они совершили великие дела. Их нельзя просто взять и выкинуть, как наскучившие игрушки после Рождества.

Охотник улыбался, говоря это: у него сложилось стойкое впечатление, что в течение последних недель он вообще не помнил о существовании Рождества.

– Хорошо… но что я должен сделать?

– Разберитесь с этим, – тихо сказал охотник. – Вы же сами понимаете, мистер Мейчен. Если остальные двое решат, что вы стоите на их пути к успеху… вы же понимаете, что меня попросят сделать.

И охотник повесил трубку. Он направился было к переходу, но заметил камеру над входом в банк у дальнего перекрестка. Поэтому он повернул налево в переулок и затерялся в воображаемом лесу.

Десять

«Вивиси» занимала верхние десять этажей в небоскребе 1980 года постройки. Здание походило на космический корабль, застывший на стартовой площадке, и застывший давно, уже с десяток лет – с тех пор, как началась рецессия. Однако корабль меланхолически ожидал лучших времен: вдруг да найдутся люди, что заправят и запустят покорять космические пространства. И странную грусть навевал вид закопченных от городского смога стоек и скоб, по задумке архитектора долженствующих украшать здание…

Однако дата запуска осталась в далеком прошлом – как и роскошные неспешные ланчи с тремя мартини в финансовом квартале. Была еще только середина дня, а люди торопились вернуться в здание: кто-то, нервически дергаясь, бежал, покусывая на ходу нежующийся зерновой батончик, кто-то спешно затаптывал наполовину недокуренную сигарету.

Тэллоу, вернувшись на родную территорию Первого участка, выкурил на обед сигарету и теперь стоял и разглядывал здание. Все нужные звонки он сделал по дороге обратно в даунтаун – ехать пришлось долго, и он успел все, что нужно. Оставалось задать пару вопросов в ходе личной беседы.

Небоскреб походил на звездолет не только снаружи, но и внутри: сущий корабль-матка с толстыми, как в соборе, алюминиевыми колоннами и полированным металлическим полом. Магний это, что ли? Пол слегка ходил под ногами – интересно, он подрессоренный или на балках укреплен? Пол для Повелителей Вселенной, которые, пружиня шаг, шагали по утрам к лифтам. И да, внутри здание совсем не выглядело ракетой, брошенной на позабытом космодроме: казалось, оно просто ждет, когда его под завязку заправят мировыми финансовыми потоками, чтобы сорваться и улететь бороздить звездные просторы.

Холл расчерчивали полосы света, падающие из золотистых узких окон – ни дать ни взять лучи Божественной славы из констеблевской Библии… Тихо играла музыка – что-то вроде эмбиента, и со вкусом подобрано. Стоя в очереди к металлической рамке, Тэллоу понял, что каждые несколько минут музыка достигает пика громкости, а потом снова становится тише. Похоже, это какая-то мутировавшая стараниями «Мьюзак-лэборатори» заглавная тема из «Большой страны», где оркестровый проигрыш приглушили и пустили фоном моторик-бит немецкого краут-рока семидесятых. Когда этот космический собор света и металла впервые увидел людей, музыка звучала весьма футуристично…

Тэллоу показал значок и миновал рамку службы безопасности. Охранники в черных рубашках с вышитой эмблемой фирмы под названием «Спирпойнт» кивнули Тэллоу с заговорщическим видом: мол, привет, коллега. Охранники почему-то считали себя братьями и сестрами в полиции, и Тэллоу чисто из вежливости пришлось кивнуть в ответ. Он зашел в лифт с мужчиной, который нервно расчесывал основание большого пальца обкусанными ногтями. Между поджившими старыми ранками снова показались капельки крови.

Тэллоу на первом из принадлежавших «Вивиси» этажей заодно с мрачным курьером перешел во второй лифт, курсировавший внутри десятиэтажного офиса. Курьер злобно заскрипел зубами – словно тротуарные плитки друг о друга терлись. На самом верхнем этаже Тэллоу вышел и обнаружил пришпиленную к стене весьма полезную карту с планом офиса. Тэллоу подождал, пока курьер вступит в свирепый диалог с измученной девушкой на ресепшене, и скользнул в главные двери основной территории фирмы.

Люди поднимали головы и смотрели, как он идет между столами к угловому офису – он-то ему и был нужен. Впрочем, они скорее не смотрели, а тревожно нюхали воздух. А потом успокаивались и возвращались к работе, сообразив, что это не самый страшный хищник.

Вход в угловой офис стерегла персональная помощница. Она засела за столом из полированной стали, прикрывая спиной вожделенные широкие двери. Тэллоу сбавил шаг – а шел он знаменитой походкой Джима Розато, он ее не сразу освоил, сначала научился не отставать от напарника, а потом наловчился и сам так вышагивать, да какое вышагивать – нестись вперед, как тонна булыжников с крутого склона. Как же легко тогда было – идешь себе с Джимом бок о бок…

Тэллоу притормозил на двадцать секунд. Этого хватило, чтобы оценить персональную помощницу: американка с японскими корнями, чуть за двадцать, красивые глаза, искусанные губы, черные волосы, короткая стрижка. Она подняла руку к прическе, взбила ее ногтями. Ногти накладные, но короткие и чистые. Снова потрогала волосы, заметила за собой это движение и положила ладонь на стол. Другой рукой она что-то писала. Тэллоу заметил, что под волосами что-то вроде татуировки. Значит, раньше она брила голову. Волосы отросли, и она справлялась с укладкой, но все равно – прическа ее нервировала. Одежда тоже. Кстати, одежда хорошая, в офисном стиле, подобрана со вкусом, но дешевая. На улице тепло, в офисе тоже не холодно, даже под кондиционером, а у нее длинные рукава. Он стоял и глядел, как она оторвалась от документа, в котором что-то писала на полях, повернулась к маленькому, видавшему виды ноутбуку, чтобы что-то посмотреть. Это ее собственный ноутбук. Бедной девушке так нужна эта работа, что она хочет быть готова буквально ко всему, что от нее попросят…