Лабиринты Подземья. Кровь для Ворона - Ирина Иви

не было ярко и светло. Просто видимость была не такая хорошая, как на поверхности, а цвета — не яркие, а словно приглушенные, более мягкие — не утомляли глаз. Здесь не было резких теней и яркого света, все было как-то сглажено, немного размыто, словно подернуто той же самой дымкой, что застилала свод, не давая его увидеть, только более легкой, более прозрачной и лишенной переливов цветов.

Впереди раскинулись… наверное, это были поля, хотя непривычный цвет колосьев и сбивал с толку — синие стебли с более светлыми колосками зерен чуть покачивались на ветру, уходя вдаль стройными рядами. А еще дальше я увидела дома. Обычные человеческие дома! Глядя на них, я даже почему-то прослезилась. Радостно увидеть человеческое жилье после блужданий по пустым пещерам и темным каменным коридорам, а еще после растительности, окрашенной в какие угодно цвета, кроме привычного зеленого. А тут — просто дома! Такие же, как и у нас — знакомые и понятные. Это-то и растрогало меня до слез и в то же время успокоило и умиротворило. Смахнув слезы, я отправилась дальше, смело топча башмаками голубую траву.

Вскоре я дошла до широкой грунтовой дороги, ведущей как раз в поселение, а еще немного погодя услыхала позади какой-то скрип и пофыркивание. Я обернулась и с трудом заставила себя сохранять невозмутимый вид. Скрипели колеса телеги, в этом не было ничего странного или непривычного. А вот пофыркивал какой-то неведомый зверь, везущий эту самую телегу. И что это был за зверь! Приземистое, длинное, покрытое фиолетовой чешуей тело на восьми коротких ножках, которыми существо перебирало очень ловко и быстро. Из приплюснутого лба торчали два витых рога, а желтые глазки с вертикальными зрачками смотрели тупо и недобро.

— Ты откель здесь взялась? — раздался скрипучий — под стать колесам — голос, и я перевела взгляд на возницу, остановившего свой экипаж рядом со мной. Старик с торчащими во все стороны космами седых волос смотрел на меня едва ли не более сердито, чем неведомый зверь, которым он правил.

— Добрый день! — вежливо поздоровалась я с возницей. — Я ближайшее поселение ищу.

— Заплутала, что ли? — недоверчиво вопросил дед.

— Типа того, — ответила я уклончиво. Была припасена у меня легенда моего неожиданного появления в поселении, основанная на рассказах Эсстишша о местном быте и нравах, но, если получится, я лучше обойдусь без ее изложения — шита она была белыми нитками, да и белых пятен в ней хватало.

— И откуда ты здесь такая заплутавшая? — подозрительно осмотрел он меня с головы до ног. Вот уж не знаю, сильно ли моя одежда отличалась от того, что принято носить здесь, но в том, что было надето на вознице ничего необычного и непривычного взгляду не было: высокие ботинки на толстой подошве, штаны и суконная рубаха, подпоясанная широким кушаком — такая форма одежды была в почете у сельских жителей моего наземного мира.

Я же была одета в обычный (для моего мира) дорожный костюм, сейчас изрядно помятый и запыленный: мягкие сапожки, замшевые лосины, не стесняющая движений туника, доходящая до середины бедра, и жилет. Багаж свой я оставила в Миелсе в почтовом ящике-хранителе, так что вещей со мной никаких не было, если не считать кошелька за пазухой да небольшого кинжала, заткнутого за пояс, да и то, носила я его больше напоказ, чем для дела — защитить меня в случае необходимости мог мой огненный дар, куда уж до него жалкому куску металла!

— Издалека я, — весомо произнесла я и замолчала, надеясь, что селянин удовольствуется таким ответом и не будет копать глубже.

— А откуда издалека? — не отставал настырный дед. — Раз уж идешь в наши Ромашки, давай выкладывай все как на духу — мы у себя чужаков не привечаем. А вдруг ты разбойная какая?

Эсстишш не мог сориентировать меня по географии — какие названия носят местные людские поселения он не знал. Возница упомянул какие-то Ромашки — похоже, так называется его деревня или что там у них еще. Ладно.

— Я из Маргариток, — ляпнула я, надеясь, что если у них тут и имеется поселение с таким названием, то это не ближайший сосед Ромашек, чьи жители известны дотошному деду наперечет.

— Из Маргариток?! — поразился ромашковский старик. — Так это ж пять дней пути отсюда! Да как же это ты, одна да налегке! Али что в дороге приключилось?

— Разбойники напали, — буркнула я сердито, досадуя, что пришлось-таки воспользоваться своей сырой легендой. — Вещи отобрали, везли куда-то целый день, а ночью мне сбежать удалось. Только вот заплутала, три дня уже по лабиринтам блуждаю, в знакомые места выйти не могу.

— Разбойники?! — совсем уж поразился дед. — Горемычная ты! Как сбежать-то удалось? Не снасильничали тебя?

Я похлопала себя по боку, на котором висел кинжал.

— Он у меня в сапоге лежал, лиходеи и не приметили. Они вечером перепились, а я веревки перерезала и дала деру. Может и хотели снасильничать, да не успели.

— Бедовая ты девка! — одобрительно поцокал языком возница. — Не растерялась. Ну садись, что ли, подвезу тебя.

— Спасибо! — от души и с облегчением — вроде прокатило — поблагодарила я, усаживаясь рядом с ним на жесткое длинное сиденье.

И мы затряслись по местным ухабам и колдобинам прямиком в Ромашки. Ох и отбила же я себе зад!

В пути словоохотливый мой спутник все выспрашивал подробности моей жизни, я же отвечала осторожно и кратко, боясь выдать свое неместное происхождение. К счастью, дорога много времени не заняла, мы въехали в Ромашки. Въезд наш фурора не произвел, да и вообще прошел незамеченным.

Сердобольный дед велел мне двигать к мамаше Малите в «Пьяную даль», говоря, что она меня и приютит, и накормит. Затем, указав кривым грязным пальцем направление, в коем мне надлежало двигаться, чтобы попасть в эту самую «Пьяную даль», посчитал наше знакомство оконченным.

Я, немного поразмыслив, решила последовать его совету, ибо где, как не в трактире, можно собрать сведения о месте, в которое попала, не задав при этом ни единого вопроса, а просто слушая разговоры подвыпивших обывателей.

Ромашки оказались самой настоящей деревней, в чем я убедилась, прогулявшись по ним. Небольшие подворья с одноэтажными деревянными домами и хозяйственными пристройками, с раздававшимся из-за заборов блеянием, мычанием, кудахтаньем и прочими деревенскими звуками. Эти звуки обрадовали меня, ведь они означали, что здесь водятся и обычные животные, а не только жуткие твари, наподобие той, что привезла меня в Ромашки. Иногда выразительно попахивало навозом, а порой доносились весьма аппетитные ароматы стряпни.

Вот и «Пьяная даль» с