Магия объединяет - Илона Эндрюс

по-возможности избегал Ордена. Однажды я спросила его об этом, и он сказал мне, что он, моя мать, Грег и бывшая жена Грега, Анна, были друзьями. Затем, после смерти Ворона, Грег стал моим опекуном. Иногда он брал меня с собой в дом Анны. Сначала я ей не понравилась, но, в конце концов, она помогла мне. Она провидица. Раньше я удивлялась, почему от нее давно ничего не слышно, но теперь поняла.

— Хорошо, — сказал Дерек. — Как Ник вписывается в это?

— Ты же помнишь, когда Хью убил рыцарей Ордена в Атланте, и Ник отказался от своего прикрытия? Максин называла его Ником Фельдманом. Когда мы вернулись в Крепость, я попросила Джима разобраться в этом. Он так и сделал. Ник Фельдман — сын Грега Фельдмана.

Дерек нахмурился.

— Ты не знала, что у него есть сын?

— Нет. Грег заботился обо мне около десяти лет. Ни он, ни Анна никогда не упоминали о ребенке. Не было фотографий, и никто никогда не произносил его имени. Поэтому после того, как Джим рассказал мне, я позвонила Анне.

Потребовалось четыре телефонных звонка и угроза приехать и найти ее в ее загородном доме в Северной Каролине, прежде чем она, наконец, перезвонила.

— Я всегда думала, что Грег и Ворон были друзьями. У меня есть фотография, на которой они вчетвером, где Грег и Анна, Ворон и моя мама, стоят вместе. Очевидно, все это было чушью собачей. Они знали друг друга, но друзьями не были. Прежде чем выйти замуж за Роланда, моя мама некоторое время работала в Ордене. Она встретила Грега, и Грег влюбился в нее. Он рассказал Анне, но Нику тогда было всего два года, и они решили остаться вместе ради него. Мама и Грег снова встретились, когда она с Вороном убегали от Роланда. В то время я была ребенком. Грег ушел от Анны в тот день, когда узнал о смерти моей матери. Нику было шесть.

— Я этого не понимаю, — сказал Дерек. — Зачем уходить, когда другая женщина умерла?

— Я не знаю. Я понятия не имею, что творилось в голове Грега. Может быть, он думал, что таким образом предает память моей матери, оставаясь с Анной.

Размышления об этом представляли все те встречи между Вороном и Грегом в новом свете. Они не были двумя друзьями, наверстывающими упущенное. Они были двумя мужчинами, оплакивающими смерть одной и той же женщины.

— Они с Анной делили опеку, но когда Нику было двенадцать, он подал заявление в «Школу Оруженосца». Это подготовительная школа-интернат Ордена, куда ты ходишь до того, как Академия сделает тебя рыцарем. Ник поступил, и они больше никогда его не видели. По словам Анны, Ник ненавидит и ее, и Грега. Когда он стал частью программы «Крестоносец», Грегу сказали удалить все следы Ника, фотографии, документы, все, ради безопасности Ника и его семьи. В конце концов, Ник работал под прикрытием с Хью более двух лет. Итак, моя мать разрушила брак его родителей, а мой отец был причиной, по которой ему пришлось заниматься отвратительным дерьмом в течение двух лет. Я точно не его фаворит.

— Я злюсь на его родителей и на твою мать, но ты была ребенком.

Я вздохнула.

— Возможно, если бы я не была дочерью другой женщины, которую любил его отец, или ребенком, которого его отец не взял вместо него, или не дочерью Роланда, он смог бы справиться с этим. Но я — все это. Дерек, он переживет это или нет. На самом деле мне все равно.

Я немного призадумалась. Ник был старшим ребенком Грега, а Грег был моим опекуном и заботился обо мне так, как это сделал бы отец, что означало, что в моей голове Ник находился в опасной близости к категории — старший брат. Если бы он когда-нибудь узнал об этом, он, вероятно, подавился бы тем, что пил в то время.

Деревья расступились, как две раскрытые ладони, уступая место чистой травянистой равнине, по которой проходило старое шоссе вплоть до невысокой блочной башни. Казалось, что она была спроектирована так, чтобы быть намного выше. Вокруг нее начала формироваться крепость, ее стены были закончены на три четверти. Черт возьми.

— Я думал, ты сказала, что он согласился прекратить строительство на нашей границе, — сказал Дерек.

— Он согласился прекратить строительство башни. Мы договорились, что ему разрешено построить резиденцию.

— Это не резиденция. Это крепость.

— Вижу, — прорычала я.

И она тоже была быстро построена. Три месяца назад не было ничего, кроме основы. Теперь здесь была почти законченная стена, а также главное здание и более мелкие сооружения внутри этой стены, и длинные кроваво-красные вымпелы, развевающиеся на ветру с парапетов. Поудобнее устроился, не так ли?

Слева от нас, из рощи, вылетел всадник, изо всех сил мчась полным галопом и неся длинный небесно-голубой штандарт на высоком флагштоке. Я бы узнала эту лошадь где угодно. Сложенная как небольшая ломовая лошадь, черная в светло-серых яблоках, она стучала по дороге своими покрытыми белым оперением копытами. Ее длинная грива, белая и волнистая, развевалась на ветру. Ее наездница, стройная, со светлыми волосами, собранными сзади в конский хвост, сидела так, словно родилась в седле этой лошади. Джули и Арахис скакали прямо к замку Роланда.

Я сказала ей, куда направляюсь этим утром, и велела оставаться в «Новом рубеже». Вместо этого она приехала сюда и подождала, пока не увидит меня, чтобы драматично поскакать к крепости впереди меня. За что мне это все? За что?

— Я собираюсь прибить ее.

— Она твой герольд, — сказал Дерек. — Это твой цвет. Синий — человечество.

Мой что?

Он устроил некое представление, отойдя от меня на несколько футов в сторону.

Я посмотрела на него

— На случай, если у тебя взорвется голова, — услужливо подсказал он.

— Больше ни слова.

Он довольно хихикнул себе под нос грубым волчьим смехом. Смейся-смейся, почему бы тебе не посмеяться.

В современную эпоху у моего отца было два военачальника. Первый — Ворон, он оставил службу, чтобы спасти меня, потому что магия моей матери убедила его, что он безнадежно влюблен в нее. Хью д'Амбрей был вторым, и во время своего обучения у Ворона Хью служил герольдом Роланда. По словам Ворона, именно так поступал мой отец тысячи лет назад, до того, как магия исчезла из мира и его империя магов рухнула. Сначала ты становился герольдом, а затем военачальником. Теперь Джули решила, что она мой герольд. Я никогда не рассказывала ей ничего из этого. Должно быть, она все