Революция 1918 года в Финляндии и германская интервенция - Виктор Михайлович Холодковский

Поскольку сейм был в неведении, делает ли что-либо сенат для того, чтобы добиться признания независимости Финляндии, Ю. Сирола и другие социал-демократы выступили 18 декабря 1917 г. с интерпелляцией. В ней отмечалось, что несмотря на то, что вопрос о независимости Финляндии оживленно обсуждается в финляндской и зарубежной прессе, нет никаких данных, которые свидетельствовали бы, что правительство Свинхувуда начало переговоры с государственными органами Советской России по этому вопросу, и у граждан возникает опасение, предпринял ли сенат какие-либо шаги в России в пользу независимости Финляндии, или же он проявил враждебность по отношению к правительственным кругам в России. «В то же время, — говорилось далее в этом запросе, — в газетах появились сообщения о том, что предполагается прибытие в Финляндию шведских войск, которые должны будут попытаться вытеснить из Финляндии русские войска и действовать здесь якобы в интересах восстановления «порядка». В связи с этими намеками высказывается мысль, что в качестве платы за это Швеция получила бы Аландские острова. Говорят, что даже такое ответственное и видное лицо, как бывший вице-председатель финляндского сената и нынеканцлер университета Э. Ельт высказался в Швеции о возможности передачи Аландских островов»[5].

Авторы интерпелляции требовали ответа на следующие вопросы:

1) Что сделал сенат в связи со ставшими достоянием гласности предложениями о возможности прибытия шведских войск на территорию Финляндии и передачи Швеции Аландских островов?

2) Что сделал сенат для того, чтобы добиться признания Финляндии независимой республикой со стороны России и других стран, какие в этом деле достигнуты результаты и что предполагается сделать в ближайшем будущем для урегулирования этого вопроса?».

На эту интерпелляцию правительство Свинхувуда не ответило. Правительства всех стран, к которым обратился сенат, в том числе и дружественно настроенные правительства скандинавских стран и Германии, не соглашались признать независимость Финляндии до тех пор, пока ее не признает Россия.

8 декабря представители сената Паасикиви и Тёрнгрен были приняты премьер-министром Швеции Эденом. Сообщение о провозглашении Финляндии независимой Эден воспринял как неожиданность и отнесся с явным сомнением к идее независимой Финляндии. Он заявил, что его правительство займет выжидательную позицию, пока не станет ясно, сможет ли независимая Финляндия существовать и будет ли она жизнеспособна. Эден сказал, что шведское правительство должно принять во внимание позицию бывших союзников России и действовать в единстве с Норвегией и Данией. Эден заверил в благожелательной позиции Швеции и предостерег финнов от необдуманных действий. На всякий случай шведское правительство поинтересовалось, как отнесутся к независимости Финляндии великие державы. 12 декабря министр иностранных дел Швеции Хельнер поручил дипломатическим представителям в Лондоне, Париже и Берлине произвести соответствующий зондаж. С аналогичной просьбой относительно позиции США он обратился и к американскому посланнику в Стокгольме Моррису. Хельнер сообщил Моррису, что представитель Советского правительства в Швеции Воровский выразил уверенность в том, что Советское правительство без колебаний признает независимость Финляндии.

28 декабря представители финляндского правительства Паасикиви, Палохеймо и Грипенберг были приняты шведским королем и зачитали ему декларацию о независимости Финляндии. Король в своем ответе высоко оценил тот факт, что финны обратились в первую очередь к Швеции, но о готовности Швеции признать независимость Финляндии не сказал ни слова. «Важным обстоятельством во всем этом вопросе, — подчеркнул он, — является возможность соглашения между вашей страной и Россией».

Уполномоченные финляндского правительства отправились дальше, в Данию и Норвегию. Везде их любезно встречали, но независимость, Финляндии не признавали. В Дании им было сказано, что важно получить признание великих держав, а не скандинавских стран. Министр же иностранных дел Норвегии сделал упор на том, что большое значение имеет позиция России.

Германское правительство при всей своей заинтересованности в отделении Финляндии от России и при всей своей ненависти к большевикам тоже не хотело признавать независимость Финляндии до тех пор, пока этот вопрос не будет решен Советским правительством. Кайзеровское правительство опасалось, что если оно раньше, чем Петроград, признает независимость Финляндии, то это создаст препятствия к заключению мира с Советской Россией. А в заключение сепаратного мира на Востоке Германия была крайне заинтересована, так как готовила наступление на Западном фронте, которое, по ее расчетам, должно было принести ей решающие успехи до прибытия в Европу американских войск.

Поэтому и в Берлине представители финляндского правительства на просьбу о признании независимости Финляндии не получили положительного ответа. Но находившемуся в Брест-Литовске посланнику Розенбергу было поручено осторожно выяснить позицию Советского правительства в этом вопросе. 14 декабря Розенберг сообщил в Берлин, что руководитель советской делегации А. А. Иоффе в частной беседе сказал ему, что Советское правительство не будет возражать против независимости Финляндии. «Я спросил у господина Иоффе, — писал Розенберг, — ...что он сделал бы на месте Германии, если бы Финляндия сообщила нам о своей независимости и попросила бы признать ее. Господин Иоффе ответил, что, пока еще не достигнуто решение в переговорах о перемирии или мире, наше признание, по его мнению, должно было, конечно, зависеть от предварительного достижения соглашения между правительством России и Финляндией». В последующие дни германские дипломаты подтверждали готовность Советского правительства признать независимость Финляндии. Так, 21 декабря в Берлине была получена телеграмма от Розенберга из Брест-Литовска, в которой сообщалось, что русская делегация снова подтвердила ему, что «русское правительство готово немедленно признать независимость Финляндии, как только Финляндия попросит об этом». 24 декабря германский посланник в Стокгольме Люциус в разговоре с секретарем шведского кабинета Адлеркрейцем сказал, что Россия, по словам русской делегации в Брест-Литовске, готова признать независимость Финляндии по получении просьбы об этом от нее самой. Еще раньше Люциус и тайный советник германского посольства в Стокгольме Рицлер передал в Берлин (телеграмма эта была получена там 15 декабря) заявление советского представителя в Швеции Воровского о том, что Советское правительство, без сомнения, должно признать полную самостоятельность Финляндии.

Таким образом, в Берлине определенно знали, что Советское правительство готово признать независимость Финляндии и что оно не сделало этого до сих пор только потому, что Финляндия не обращалась к нему с такой просьбой. Более того: германское правительство, заинтересованное в тот момент в скорейшем заключении мира с Россией, само учло высказанное Иоффе мнение, что Германии не следует признавать независимость Финляндии до тех пор, пока этот вопрос не будет решен по соглашению между правительствами России и Финляндии. Это видно из следующей директивы, которая была направлена 15 декабря статс-секретарем ino иностранным делам германскому посланнику в Стокгольме: «Согласно благоприятным сведениям, полученным от г-на Розенберга, русские не будут