Тоннель в Паддингтоне - Кейт Андерсенн

по возрасту, ни по одеянию такого поведения не полагалось, сдержанно кивнула Вуду и обратилась к владельцу кондитерской, заинтересованному не менее Бейкера:

— Доброго дня, сэр!

— День действительно добр ко мне, если прислал вас в мое скромное заведение, мадам, — поклонился тот: толстяк, невысок, лысоват, потеет не в меру, лицо угодливое. — В свете… — он покосился на Вуда неприязненно, — последних событий нас не балуют посетители.

— Вы молодец, что держитесь, — кивнула Кензи с самой светлой улыбкой, на какую была способна. — Мы попросим чаю и чего-нибудь из свежей выпечки, на ваш вкус. Это, — она кивнула на Бейкера, что все еще стоял, сжимая кепку в руке, — причина ваших бед?

Толстяк досадливо махнул рукою.

— Он о них только пишет, разве ему запретишь… Репортер «Таймс»…

— Знаю, — снова улыбнулась Кензи и заговорщицки чуть наклонилась вперед, понижая голос: — За докучливость его прозвали Дятел, — и уже громко, молодому человеку: — Доброе утро, мистер Бейкер. Искренне рада вас видеть.

И протянула руку в темной перчатке.

* * *

Колин Дьюхарст, морщась, выскочил из полицейского кеба под проливной дождь — ливень налетел с ночи, «дабы уничтожить улики», как пышно выразился Дятел в своей утренней статье — и накатать-то успел! Владельцу заведения, Жилю Дидье стоит раскошелиться на навес для заднего двора: или инспектор подхватит пневмонию во время очередного осмотра тела.

Дактилоскопию Гершеля, конечно, опять не найти. И даже не определиться, к добру это или к несчастью: работы меньше, но и меньше сведений, а они чертовски нужны, иначе «Таймс» быстро сочинит ему надгробие.

Мало ему было «розового убийцы», так теперь подражатель нашелся. А все из-за таких писак, как Дятел!

Кипя от злости, бессилия и прочих неблаговидных чувств, надежно укрытых под маской холодного спокойствия, инспектор толкнул парадную дверь в кондитерскую «Паризьен».

— О, инспектор! — бросился к нему с порога мсье Дидье, хватая за руки, едва тот повесил не просохший с ночи плащ на крючок. — Пожалуйста, избавьте меня от… от… — и он дрожащим пальцем тыкал в сторону уже известного Дьюхарсту коридора на задний двор (там бедняга констебль стерег тело очередной жертвы).

Но попутно направлению пальца Дидье Дьюхарст заметил двоих за распитием чая. Ладно, троих и — ладно — они уже уставились на него, а не пили чай.

— Инспектор, какими судьбами?!

Между Кензи Мун — удивляться ли?.. он и так подозревал, что Бейкер уговорит ее на интрижку — и Дятлом сидела юная леди, вид у которой был еще шкодливее, чем у шотландки. Яблочко от яблони, как говорится. Ведь это та самая новоиспеченная сирота… Дочка как его — Блера?..

Инспектор кашлянул и отстранил безутешного Дидье:

— А вы не знаете, мисс Мун, что кричать леди в общественном месте не полагается? И чему вы только научите свою воспитанницу, — с укоризной покачал он головой, потом щелкнул пальцами, не оборачиваясь. — Мсье Дидье, я тоже выпью чаю, прежде чем топтать ваш проклятый задний двор. Новое убийство, говорят?

— Да… — поник головой толстяк.

— И снова ничего не видели и не слышали?

— Молочника пошел встретить… И… вот…

— «И вот», — закивал инспектор, направляясь к троице за столиком.

— А как же осмотр места преступления… — начал Вуд, тыча в сторону заднего двора, но тут же осекся, наткнувшись взглядом на зажегшееся восторгом личико Дороти.

Кензи Мун прикрыла глаза рукой. Она тронулась умом, не иначе — или объяснить тот факт, что она притащила Дору в «Паризьен» после Вудовской статьи?..

Расчетом на то, что труп уже забрали, а этих двоих тут не будет. Ну, или хотя бы не оба сразу. И что она сама между делом расспросит владельца… о чем-нибудь, удовлетворит собственное любопытство… И вот — допрыгалась, Кензи.

— А что там нового — я идентичное носом рыл всю ночь — наш француз вымостить двор ведь не удосужился. Роза, коса и юная дева. Да вы и сами видели, не будь вы Дятел. Но вообще — вы продолжайте, Бейкер, — со злорадством подначил репортера Дьюхарст, разваливаясь на свободном стуле между репортером и Кензи. — Уверен, юная мисс Блер уже и не такого наслушалась, не так ли, мисс?

— А вы, сэр, — приняла вмиг неприступный вид Дороти, — по какому праву смеете вмешиваться в разговор не представленным?

Кензи и Вуд, не сговариваясь, тихо прыснули в кулаки.

Колин Дьюхарст закашлялся во второй раз в этот полдень.

— Колин Дьюхарст, инспектор из Скотленд-ярда к вашим услугам, мисс Блер. Имел честь расследовать убийство вашего… гм… отца.

Дороти отпрянула. В глазах ее промелькнуло нечто вроде испуга.

Кензи опешила, но тут же гневно шлепнула инспектора по руке перчатками:

— Вы… да как вы…

Зато инспектор ехидно ухмыльнулся, не отводя глаз от застывшей немой статуей Доры:

— А вашу воспитательницу подозревали в ее убийстве, вы не знали? Глядя на ваш мир да любовь, я даже начинаю думать, что, ей, и вправду, это было выгодно…

— Дьюхарст, — встал Бейкер. Стукнул пальцами нервно. И добавил тоном, не терпящим возражений: — Выйдем-ка.

— Куда это? — набычился инспектор. — Я жду чай.

— Труп тоже ждет, — и кроме тона, не терпящего возражений, Вуд Бейкер приобщил к делу легкое встряхивание инспектора за шкирку. — Только не чай, а вас. И, боюсь, слишком долго. Берите плащ, ну! Там дождь.

— А то я не знаю, — буркнул инспектор, вставая следом и направляясь к вешалке за плащом.

* * *

— Кензи, — несмело прошептала Дороти, трогая девушку за рукав. — Это… правда?

Она собиралась сказать Дороти, что они уходят, что это все неважно и…

Они ведь решили с миссис Блер, что лучше ей не знать про убийство. Пусть будет несчастный случай. Безопаснее для впечатлительного ребенка.

А идиоту Дьюхарсту зачем себя заботить такими вещами. Скажем, как есть, а еще приукрасим, надо же напомнить «суфражистке» про «ее место в обществе». Впрочем, может, оно и лучше, и впечатлительный ребенок справится, а правду скрывать только хуже?..

Кензи сжала губы с тонкую линию сочувствия и кивнула.

— Да, Дора, правда. Кроме, конечно, того, что у меня был мотив. Инспектор… любит притягивать за уши.

— А кто… убил папу?..

— Некий Рой Смит, он выполнял какую-то работу для твоего отца. Хотел… припугнуть, чтобы твой отец