Мрачный Жнец - Ларисса Йон

застонала. Кара говорила, что они были болезненными, будто кто-то сжимал внутренности. Но тут было больше похоже на то, как если бы кто-то провёл по ним раскалённым докрасна лезвием.

— Ты бледна, как привидение, Лилли.

Что-то не так. Нет, всё в порядке. У неё паранойя. Азагот положил ладонь ей на лоб, проверяя температуру.

— Неужели все эти Хиксы должны быть такими?

Она услышала панику в его голосе, но не сами слова. В ушах звенело. В голове стучало. Внезапно волна агонии окутала Лиллиану и сжала так сильно, что она закричала. Смутно она услышала, как Азагот выкрикнул её имя, когда тёплый поток растёкся между бёдер.

— Лиллиана? Лиллиана!

Его голос звучал то громче, то тише, когда комната начала качаться. Раздавались крики. Ещё больше боли. Мысли путались.

А потом, наконец… ничего.

***

— Зубал!

Ужас охватил Азагота, когда он позвал своего лейтенанта, одного из немногих падших ангелов, которым доверял жизнь свою и жизнь своей пары. Голый и совершенно об этом не заботящийся, он рывком распахнул дверь спальни и снова закричал. Был много крови… очень много. — Зубал! Звони Идесс. Нужен доктор. Немедленно!

Зубал уже бежал по длинному тёмному коридору в сторону спальни, но резко остановился, выхватывая телефон из кармана джинсов.

— И приведи Кат, — добавил Азагот. Кат лучшая подруга Лилли в Шеул-Гра. И что не менее важно, она женщина. Конечно, женщина знает, что делать. У них инстинкты и всё такое прочее. Верно?

Лиллиана вскрикнула, и он бросился к ней, чувствуя, как сердце подскакивает к горлу. По крайней мере, она в сознании. Он сказал себе, что это хороший знак.

Но реальность, когда кровь растекалась лужей по матрасу под ней, пропитав белую ночную рубашку для беременных, говорила о другом.

— Что со мной не так? — прошептала она, и взгляд янтарных глаз остекленел, на поверхности мерцали отблески боли и страха.

Он подхватил её обмякшее тело и прижал её голову к своей груди, успокаивая единственным известным способом.

— Я уверен, что это ерунда, — сказал он с уверенностью, которой не чувствовал. — Но доктор уже в пути.

Азагот надеялся, что Идесс приведёт Призрака, но на данный момент был бы рад любому целителю.

Он взял свои слова обратно. Небеса предложили прислать команду, чтобы помочь с родами, но он не доверял никому из них. Ангелы — крайняя мера.

Лиллиана подняла на него глаза, её бледное лицо светилось доверием, и его сердце одновременно наполнилось любовью и разорвалось от ужаса. Он нежно погладил её по каштановым волосам, встревоженный тем, какими ломкими они казались на ощупь. Что-то было очень, очень не так.

— У меня кружится голова, — прошептала она. — У меня идёт кровь?

— Немного, — сказал он, чувствуя себя совершенно комфортно от этой лжи, хотя и поклялся быть честным. Ей не нужен стресс от осознания того, что она потеряла достаточно крови, чтобы убить человека. — Ты чувствуешь ребёнка?

— Нет, — сглотнула она.

Закрыв глаза, он ментально потянулся и соединился с ребёнком, как и тогда, когда Лиллиана впервые вернулась. Услышал… нет, почувствовал, как ребёнок назвал его «отцом». С тех пор каждую ночь он просыпался с умиротворённым ощущением того, что ребёнок прикасается к нему. Не физически, а ментально. Теперь, когда Лиллиана дома, впервые в своей жизни он с нетерпением ждал возможности поспать.

«Привет, Малыш Жнец. Ты здесь?»

Он не ожидал ответа, но всё равно было обидно, что ничего не последовало.

Звук тяжёлых шагов эхом донёсся из коридора, и мгновение спустя Призрак, Идесс и Кат одновременно ворвались внутрь. Двое сыновей Азагота, Джорни и Эмерико, шли за ним, но остались в дверном проёме, как молчаливые, обеспокоенные стражи. Призрак шагнул к нему, его позолоченный стетоскоп свисал поверх чёрной медицинской формы с вышитым на кармане специальным кадуцеем ЦБП. Азагот никогда не встречался с нашумевшим инкубом лично, но был примерно таким, как Азагот и ожидал: высоким, мрачно красивым и мускулистым. Орудия труда демона секса.

— Что происходит? — спросил он, его голос сочился уверенностью и профессионализмом, когда он бросил медицинскую сумку на изножье кровати. Азагот не был уверен, испытал ли он облегчение или разозлился из-за того, что парень сохранял самообладание, в то время как сам был на грани потери своего.

— Она потеряла сознание, — сказал Азагот, осторожно перекладывая Лиллиану с колен на матрас и подушку, стараясь, насколько возможно, избежать крови. — С ней всё было в порядке, а потом она…

Он замолчал, не в силах озвучить очевидное.

— Больно, — простонала Лиллиана. — Очень больно.

Призрак натянул перчатку и схватил Лиллиану за запястье. Рукав с глифами на его руке, который демоны-семинусы называли родовым знаком, засветился, когда он направил энергию в Лилли. Каждый защитный инстинкт Азагота кричал остановить Призрака, но он сказал себе, что это не случайный демон, направляющий в неё злобное дерьмо. Демоны-семинусы обладали способностью исцелять тело и разум. Конечно, те же самые дары, которые могли исцелять, могли и убивать. Это делало их столь же смертоносными, сколь и возбуждающими.

— Когда это началось? — спросил Призрак.

Она сглотнула, её горло работало так долго, что Азагот потянулся за стаканом воды, который она держала рядом с кроватью. Призрак покачал головой.

— Меня тошнило пару дней, — сказала она между судорожными вдохами. — Я имею в виду, случались приступы тошноты на протяжении всей беременности, но пару дней назад стало хуже.

Азагот застыл, натягивая халат.

— Ты солгала мне?

— Я говорила, что это ерунда, и не думала, что это что-то серьёзное, — отрезала она с такой силой, что это подняло Азаготу настроение. — И ты солгал о том, что я теряю кровь, так что можешь отвалить со своим возмущением.

Он рассмеялся, несмотря на ситуацию. Лиллиана никогда не мирилась с его дерьмом, и ему это в ней нравилось.

Призрак удобнее перехватил её запястье.

— А как насчёт боли?

— Началось сразу после того, как проснулась утром. — Она вздрогнула и вскрикнула, и ещё один поток крови растёкся лужицей на простынях.

— Чёрт возьми, док, — рявкнул Азагот. — Сделай что-нибудь!

Родовой знак Призрака засветился ярче, а выражение лица стало ещё мрачнее.

— Этого не должно происходить. Для этого нет никаких причин.

— Никаких причин для чего? — Руки Азагота сжались в кулаки по бокам, пока он боролся со своей паникой. — Поговори со мной, чёрт возьми.

Если прямота Азагота и раздражала доктора, он этого не показывал, и уважение Азагота к нему возросло ещё на ступеньку.

— Её нужно отвезти в больницу.

— Ни за что, твою мать, — прорычал Азагот.

— Ривер заверил, что если ей когда-нибудь понадобится, она сможет зайти. Всё будет хорошо.

Ангелы —