Очерки уголовного мира царской России - Аркадий Кошко

   Я передал даме бумагу. В ней значилось:

   "Я, нижеподписавшийся, признаю себя виновным в том, что с помощью угроз, включительно до угрозы смертью, выманил мошенническим образом у госпожи X. последовательно 20, 50, 100 и, наконец, 200 тысяч рублей, в общей сложности 370 тысяч рублей. Впредь обязуюсь прекратить свои преступные вымогательства. Год, число, подпись".

   Дав даме прочесть эту записку, я продолжал:

   - Конечно, мошенник начнет отказываться дать свою подпись, но вы подчеркните, что не в ваших, конечно, интересах предъявлять эту расписку, так как вы больше всего боитесь огласки; что вы прибегнете к этой мере лишь в самом крайнем случае, т. е. если и на этот раз он не исполнит своего обещания и вновь предъявит какие-либо требования. Наконец, повертите перед его носом пакетом с 200 тысячами, надо думать, что он не устоит перед соблазном. Получив от него расписку, передайте деньги и поезжайте спокойно домой. Мои люди его арестуют, отберут деньги и привезут сюда. В субботу к часу дня приезжайте сюда для окончательной ликвидации дела. Тогда вы передадите мне подписанную шантажистом расписку. Я не назначаю более раннего срока, так как считаю полезным продержать его двое суток под арестом.

   В четверг я командировал на Ярославский вокзал своего помощника Андреева и несколько агентов. Андреев мне потом докладывал:

   - Ровно в три часа появилась г-жа X. и, подойдя в буфетном зале к столику бразильца, уселась. У них начался оживленный разговор. Затем г-жа X. предъявила бумагу. Мошенник, прочтя ее, сердито замотал головой. Они принялись спорить, и г-жа X. вытащила из сумки туго набитый пакет. Наконец, были потребованы чернила. Бразилец расписался и получил деньги. Г-жа X., спрятав расписку, немедленно удалилась. Я подошел к бразильцу и сказал:

   "Пожалуйте, вас начальник сыскной полиции требует к себе". Бразилец сначала был совершенно ошарашен, он быстро оправился и громко заявил: "Прошу оставить меня в покое! Я никакого вашего начальника знать не желаю". Я указал ему на двух жандармов, стоявших у дверей: "Если вы немедленно добровольно не последуете за мной, то жандармы поведут вас силой". Угроза подействовала, и бразилец, бормоча что-то о консуле, последовал за мной.

   В субботу, ровно в час, ко мне в кабинет вошла г-жа X.

   - В четверг, - сказала она, - я исполнила все, как вы сказали. Вот вам расписка этого негодяя. Представьте, какой нахал: прочитав мою бумагу, он сначала не только отказался ее подписать, но принялся даже меня ругательски ругать. Какими только словами он не обозвал меня! И старой кикиморой, и старой потаскушкой - просто стыд и ужас! Однако ради дела я все стерпела и добилась-таки своего. Передав деньги, я не уехала домой, а спряталась у выхода и видела, как ваши люди его арестовали. У меня рука чесалась, так хотелось подбежать и обломать об него зонтик; но я, однако, сдержалась. Домой вернулась злая-презлая: разорвала на себе перчатки, выгнала горничную, высекла внука! Да где же он, этот мошенник?

   - Прежде всего успокойтесь, сударыня! А затем - вот ваши деньги.

   - Деньги - что! А где сам мошенник-то?

   - Я сейчас его вызову. Но помните, нам предстоит разыграть комедию: необходимо его жестоко запугать, а это не так просто! Помните, что если он примется просить у вас прощения, то не прощайте сразу, помучайте хорошенько и лишь затем простите. Не удивляйтесь ничему, что будет происходить сейчас. Итак, - вы готовы?

   - Готова, готова!

   Я позвонил.

   - Приведите арестованного в смежную с кабинетом комнату.

   Когда это было исполнено, то началась "игра". Сначала мимо бразильца провели в мой кабинет нескольких арестованных в кандалах и наручниках (их тотчас же вывели в противоположную дверь). Затем я во все горло принялся разносить мнимых преступников, наконец, несколько моих надзирателей стали громко стучать и бороться в соседней комнате, а затем по сигналу завыли, застонали, запросили пощады. Я вызвал агента, наблюдавшего за бразильцем.

   - Ну, что?

   - Сидит ни жив ни мертв, бледный, чуть не трясется.

   - Ладно! Теперь зовите его.

   Взъерошенный, не бритый, вошел он ко мне в кабинет.

   - Так вот ты каков гусь! - обратился я грозно к нему. - Ты это что же, мерзавец, по большим дорогам грабить собрался?! Или думаешь, что можно безнаказанно давать такие расписки?! - и я в воздухе потряс бумажонкой.

   Но здесь моя дама визгливо вмешалась:

   - Ах ты разбойник, ах ты негодяй! Что, брат, попался? Ты воображал, что на дуру наскочил? Что меня без конца грабить можно? Ах ты американская морда! Да я теперь тебя в Сибирь, в тундру, на Сахалин упеку!

   Бразилец растерянно заметался и что-то залепетал.

   - Проси сейчас же прощения! - крикнул я. - Да хорошенько! Не так, - на коленях, чучело гороховое!

   Он упал на колени:

   - Простите, простите, сударыня!

   - Что-о-о? Простите! - взвыла г-жа X. - Не-е-ет! Ты не только пытался ограбить, но еще и облаял меня на вокзале, меня - вдову коммерции советника! Нет тебе, негодяй, прощения, и все тут!

   Бразилец принялся снова умолять, но она казалась непреклонной.

   Войдя в свою роль, темпераментная дама, натерпевшаяся, очевидно, достаточно за это время, смаковала свою победу. Прошло минут двадцать, а дама все упорствовала. Мне, наконец, надоела эта комедия, и я стал подмигивать ей: дескать, пора, прощайте уже. Какое там!

   - Я не только сотру тебя в порошок, я не только запрячу тебя в Сибирь, а сегодня же повидаю еще твоего консула, и сама изложу ему дело.

   Я принялся толкать ее ногой под столом. Мутным взором поглядела она на меня и, наконец, опомнилась.

   - Ну, вот что, негодяй, - сказала она, наконец, своей жертве, - в душе я, конечно, не прощу тебя никогда! Но это дело до того мне претит, что я готова с ним покончить, а потому перед начальником я тебя прощаю. Но помни, что не для тебя, а для себя я это делаю!

   Бразилец облегченно вздохнул.

   - Рано вздыхаешь! - сказал я ему. - Твоя жертва тебя простила, но прощу ли я?

   - Сжальтесь, г. начальник, ради Бога, не губите!

   Я подошел к нему и сказал:

   - Ну, черт с тобой! Ладно! Я бы не простил, да не хочу подымать шум, раскрывать тайну г-жи X. Я прощу тебя, но ставлю два непременных условия: во-первых - немедленно верни все выманенные деньги, а во-вторых, - чтобы через 48 часов тебя не было в России. Я тебя сейчас выпущу, но поставлю за тобой наблюдение, и если к завтрашнему дню ты не принесешь 170 тысяч и железнодорожные билеты на выезд за границу, то будешь немедленно арестован и тогда уже пеняй на себя. Помни, что подписанный тобой документ у меня. Ну, а теперь можешь идти!