Дипломаты в погонах - Михаил Болтунов

В армии до конца XIX века зарубежной стратегической разведкой ведали два органа — военно-научный комитет и азиатская часть Генерального штаба. Только в 1900 году в штат Главного штаба включена генерал-квартирмейстерская часть, состоящая из статистического и оперативного отделений. Теперь функции азиатской части были переданы статистическому отделению.

Что же касается зарубежных сил генерал-квартирмейстерской части, то основные надежды возлагаются на тех же военных агентов.

Правда, здесь надо сделать некоторое отступление. В 1892 году была предпринята попытка укрепить зарубежные силы, расширить их круг.

Помните поручика артиллерии Петра Христофоровича Граббе, которые в далеком 1810 году под видом канцелярского служителя при русской дипломатической миссии был послан в Мюнхен? С тех пор прошло более 80 лет. Не знаю, помянули ли добрым словом Петра Христофоровича нынешние министры — военного ведомства, внутренних дел и помощник министра иностранных дел, но по итогам своей встречи они выпустили протокол. Главное в этом протоколе было то, что высокие чиновники возвратили к жизни идею возрождения негласных военных агентов — специально отобранных офицеров.

Вскоре первые негласные военные агенты выехали за рубеж: секретарями в консульство в Кенигсберг — штабс-капитан Нолькен, в Будапешт — капитан Генерального штаба Муравьев-Амурский и в Дрезден — штабс-ротмистр Миллер.

Казалось бы, ничто не может помешать начать успешную работу во благо разведки этим трем офицерам. Но увы. Многие детали и тонкости службы негласных военных агентов не были продуманы.

Во-первых, все эти люди заняли весьма низкие должности секретарей консульств. А ведь на родине, в России, они принадлежали к высшим слоям общества. Штабс-капитан Нолькен был бароном, капитан Генерального штаба Муравьев-Амурский — графом. Они получили прекрасное образование, воспитание, закончили элитные военные учебные заведения. Мало того что подобное назначение больно било по самолюбию, ущемляло их сословное положение, но назначение таких людей не могло ускользнуть от внимания контрразведки.

Во-вторых, отсутствовал опыт тайного внедрения военных агентов на эти должности. На первый взгляд нет ничего особенного в том, что, уволившись с военной службы, отставной офицер подает рапорт на имя министра иностранных дел. Но, как известно, это был «особый отставник». И о нем сообщалось послу, но почему-то не секретной диппочтой, а обычным письмом. Естественно, такой пакет попадал в руки контрразведки, и они были готовы во всеоружии встретить подобного «секретаря».

Были и другие несуразности и просчеты. Так, секретарем консульства в Чифу, в Китай, в 1896 году прибыл полковник Десино. А вместе с ним приехал и помощник в звании поручика. Вот так секретарь консульства!

Естественно, под штатским платьем мелкого клерка китайцы быстро разглядели погоны. Десино неоднократно жаловался своему руководству, что окружающие уверены в том, что он военный агент, а порою и напрямую обращаются к нему по званию.

Таким образом, толковая, перспективная идея — внедрение в зарубежные страны негласных российских военных агентов — из-за плохой проработки была попросту дискредитирована. В конечном итоге Нолькена, Муравьева-Амурского и Миллера отозвали, а Десино назначили гласным военным агентом.

Разумеется для сбора разведывательной информации использовались возможности различных научных экспедиций. Примером тому экспедиции известного русского путешественника, почетного члена Петербургской академии наук полковника, а потом и генерал-майора Николая Михайловича Пржевальского. Он руководил экспедицией в Уссурийский край и еще несколько раз выезжал в районы Центральной Азии. Из каждой поездки привозил ценные коллекции растений и животных, докладывал о географических открытиях. Однако Пржевальский всегда оставался прежде всего человеком военным, понимающим важность резведданных. Его описание Эрзерумского виласта очень помогло при планировании армейских операций на этом театре военных действий.

Кроме военно-научных экспедиций офицеры командируются за границу с конкретными разведывательными задачами. Такую задачу, к примеру, получил генерал-майор Алексей Куропаткин, кстати будущий военный министр. В 1886 году он был направлен с секретной миссией для сбора разведданных о турецких позициях на Босфоре. Заграничный паспорт ему выписали на имя Александра Ялозо. Официально он занимался самой прозаической деятельностью — закупкой скота.

О своем рискованном путешествии Алексей Куропаткин рассказал в книге «Семьдесят лет моей жизни».

Однако надо признать, что все эти разведмероприятия носили временный, нерегулярный, одноразовый характер и были ориентированы на решение конкретной, локальной разведзадачи. Системность в те годы просматривалась в работе, пожалуй, только одной категории специалистов — гласных военных агентов, а их обязанности охватывали комплекс задач, столь необходимых и важных для вооруженных сил страны.

Так, в «Инструкции военным агентам», утвержденной военным министром в 1880 году, предписывалось: «Изучать состав и комплектование вооруженных сил; организацию и численность по мирным и военным штатам: расположение их и способы мобилизации и сосредоточения, устройство материальной и хозяйственной части, обеспечение вооружением, ремонтами, обозом, провиантом и фуражом; тактическое обучение войск, развитие военного образования в армии… бюджет государства и особенно военный…»

В «Инструкции.» говорилось о методах разведработы и конкретно «о заблаговременном приискании надежных лиц, через посредство коих можно было бы поддерживать связи со страной в случае разрыва», то есть, иными словами, на период военных действий.

Безусловно, «Инструкция.» — документ важный и крайне нужный, но дело вершили конкретные люди, офицеры императорской армии и флота. Именно от них, от их умения, таланта, усердия зависели успехи или неудачи военной разведки.

Кого в те годы, в последнее десятилетие XIX века, командировали за границу в качестве военных и военно-морских агентов?

В Германии почти семь лет с 1894 года работал подполковник, а потом и полковник Павел Енгалычев, в Берлине — полковник Александр Бутаков, в Австро-Венгрии — полковник Степан Воронин, а с мая 1900 года — подполковник Владимир Рооп. В Великобритании почти полтора десятилетия, с 1891 по 1905 год, Российскую империю в качестве военного агента представлял полковник, позже генерал— майор Николай Ермолов, в Дании, Швеции и Норвегии — полковник Михаил Фон-Блом, в Италии — капитан князь Николай Трубецкой, в Греции, а потом в Турции — полковник Эммануил Калнин.

Военно-морское ведомство направило в Великобританию капитана 2 ранга Ивана Григоровича, во Францию — лейтенанта Феликса Бэра, в Турцию — лейтенанта Андрея Эбергардта, потом — капитана 2 ранга Аллана Шванка, в Германию — лейтенанта князя Александра Долгорукова.

По-прежнему сохранялась добрая традиция подбирать военных и военно-морских агентов тщательно, продуманно, выделяя для этой ответственной работы лучших. Среди них уже не было юных «зеленых» поручиков. Средний возраст агентов 35–40 лет. За плечами как минимум десять — пятнадцать лет службы в войсках и на кораблях.

Вот морской офицер Андрей Эбергардт. До командировки в Турцию служил на Балтике, на корвете «Скобелев», на Дальнем Востоке, в составе Сибирской флотилии, состоял адъютантом управляющего Морским министерством.

После двух лет командировки за рубеж командовал канонерской лодкой «Манчжур», крейсером I ранга «Адмирал Нахимов», эскадренным броненосцем «Император Александр II». В 1908 году назначен на высокий пост начальника Морского Генерального штаба. В 1914 году стал командующим Черноморским флотом. Член Государственного совета, член Адмиралтейств-совета. Адмирал.

Его коллега военно-морской агент в Великобритании Иван Григорович еще до назначения за рубеж успел окончить морское училище, служил на кораблях Балтийского флота, командовал монитором «Броненосец», минным крейсером «Всадник».

Возвратившись из Лондона, Иван Константинович вновь окунулся во флотскую жизнь — был начальником Порт-Артурского порта, начальником штаба Черноморского флота, морской обороны Балтийского моря, военным губернатором Кронштадта.

В 1911 года адмирал Григорович стал морским министром Российской империи.

Многие военные агенты по возвращении на родину остались в структурах военной разведки. Степан Воронин, к примеру, вырос до начальника отделения генерал— квартирмейстерской части Генерального штаба, позже был назначен генерал-квартирмейстером Варшавского военного округа, генерал-лейтенантом. Эммануил Калнин также был произведен в генерал-лейтенанты и занимал пост окружного генерал-квартирмейстера Одесского военного округа.