«Битлз» in the USSR, или Иное небо - Буркин Юлий Сергеевич

– Смотри-ка, Джордж, – сказал Ринго, когда они остановились возле Пола и Джона, – давненько я не видел такой картинки: два драных кота стоят морда к морде и даже не пытаются выцарапать друг другу глаза.

– Хуже того, – констатировал Джордж, – они обнимались, я видел.

– Я тоже видел, – кивнул Ринго. – И мне тоже хочется.

Смеясь, все четверо обхватили друг друга за плечи. Несколько случайно оказавшихся неподалеку зевак-пассажиров неистово захлопали в ладоши. Но сквозь овации пробился голос Линды Маккартни:

– Стойте так, стойте, не расцепляйтесь! Стелла, быстро возьми Джеймса! – Линда сунула руку трехлетнего сынишки в ладошку дочери-подростка, выдернула из кофра фотокамеру с огромным телескопическим объективом и, закинув назад белокурую гриву, прицелилась.

– О, и волосатая с тобой, – заметила Йоко, имея в виду вовсе не роскошную прическу Линды, а ее всем известную манеру не брить растительность на руках и ногах. – И детей потащите?

– Не уверен, что это тебя касается, но наши дети останутся в Лондоне. А моя супруга всегда ездит со мной, – подчеркнуто вежливо ответил Пол, выпрямляясь и глядя на Йоко в упор.

– Наклонись и встань, как стоял! – повысила голос Йоко. – Не расцепляйтесь, вам сказали! Это будет снимок века. Джон, улыбайся, а не скалься. Ринго, выше нос, он того стоит. – Она помедлила, сделала над собой усилие и шагнула в сторону, чтобы не попасть в кадр.

– Мама, я хочу писать, – скривил личико Джеймс.

– Ссы в трусы! – рявкнула Линда, не отрывая глаза от видоискателя. И, полыхая вспышками, защелкала затвором камеры.

Но уже через несколько секунд Джон, разомкнув объятия, поднялся во весь рост.

– Ну нет, – сказал он. – Нам в шестидесятые уже хватило этих обнимашек через силу.

– Факт, хватило, – подтвердил, распрямляясь, Джордж. – По самую вишудху.

– Даже если это нужно для чьей-то жены, – добавил Джон, с усмешкой.

Но Линда все-таки успела. И этот снимок действительно стал знаменитым и тоже попал на обложку журнала «Роллинг Стоунз».

Спустя годы Энни Лейбовиц, так и не простившая себе, что ее не было в нужный момент в нужном месте, плакалась в плечо Сюзан Зонтаг: «Легко натуралам. Легко поймать в кадр звезду, если регулярно рожаешь от нее детей». – «Зато у нас лучше развита интуиция, – успокаивала ее Сюзан, – будущее за нами!»

Чтобы замять некоторую неловкость, Пол похлопал по плечу Ринго:

– Ричи, предъяви-ка Джону свою новую красотку.

– О да, похвастайся, самец! – с энтузиазмом воскликнул Джон.

Ему вторила Йоко, обратившись к Джорджу:

– А твою жену, я читала, зовут Оливия? И где она? Я хотела бы с ней познакомиться.

– Не смогла приехать. Дхани приболел, – развел руками Джордж.

Ринго ткнул пальцем в сторону кресел:

– Вон она, моя Барбара.

Все обернулись туда, куда он указывал, и увидели между кресел нетерпеливо пританцовывающую яркую молодую женщину с плакатом в руке:

«ДАЖЕ БИТЛЗ НИКОМУ НЕНУЖНЫ ПО ОДНОМУ!»

– Сама сочинила, – гордо сообщил Ринго. – Она же у меня актриса! И вообще, умница. Почти как Морин.

Разговор прервал высокий подтянутый мужчина, которого Джон заметил еще в салоне авиалайнера. Этот человек кого-то напомнил Джону, но тогда, так и не вспомнив, он потерял к нему всякий интерес.

– Добрый день, господа, – хорошо поставленным голосом обратился подошедший. – Не уверен, помните ли вы меня, и готов познакомиться с вами вторично. Со всеми кроме Пола, конечно.

– Как не помнить, – отозвался Ринго. – Джон Истман собственной персоной.

– Вот именно, – подтвердил американский шурин Пола. – А раз помните – за мной. Только джентльмены. Дамы – за Линдой. Русские в посольстве уже ждут нас. Вперед! Быстрее!

Джон поймал на себе говорящий взгляд Йоко: «Мы что, подчинимся этому хлыщу? Ты потерпишь это?» Действительно, как и в первую встречу, самоуверенность этого лощеного янки покоробила Джона. Но он сам согласился на его услуги, и скандалить было бессмысленно.

Джон примирительно махнул Йоко рукой, и вместе с остальными гуськом почти побежал за новоявленным менеджером, двигаясь через турникеты, ныряя под ленточные заграждения, проходя по гулким пустым залам и узким коридорам.

Наконец открылся последний массивный затвор, и они оказались перед выдвижной дверью микроавтобуса. Истман ловко нырнул в салон, Джон замешкался, в спину его боднул Джордж, они оба чертыхнулись, и вся ватага стала с шумом устраиваться на сиденьях.

– А где Барбара?! – растерянно воскликнул Ринго. – Я ей обещал…

– В маркитанском обозе, – пошутил Пол. – Линда и Йоко там же. Мы все встретимся в посольстве.

– А кормить нас там будут? – забеспокоился Ринго. – А то я позавтракать не успел.

– А как же, – успокоил его Истман. – Они ничего не хотят говорить по делу, зато меню предоставили самое подробное. – Он вынул из кармана листок бумаги, развернул и начал читать: – «Икра. Блини. Заливная водка…» Угощение поистине царское, список блюд едва уместился на странице. Вот только жаль, нет главного русского деликатеса, – Истман понизил голос, – говорят, в России есть умопомрачительная рыба, по вкусовым качествам превосходящая даже икру. Рыба вобля. Представьте, ею, согласно обычаям, прежде чем есть, нужно стучать об стол.

– Дикари! – восхитился Ринго.

– Вобля – это не еда, – вдруг сказал водитель, повернувшись к компании лицом и улыбаясь от уха до уха. – Это русское слово, которое выражает восторг и удивление. Типа нашего «вау»…

– Нил! – радостно воскликнул Джон. – Старина, как я рад тебя видеть!

Нил Аспинолл вытянул левую руку, рискуя создать аварийную ситуацию на дороге, и они обменялись крепкими рукопожатиями.

– Сюрприз, – довольно ухмыльнулся Пол, как будто это он, подобно Санта-Клаусу, достал их бессменного оруженосца из мешка с подарками.

– Смотрите-ка, парни, – заметил Ринго. – Мы снова вместе и снова куда-то едем, бежим, летим… Всё как в старые добрые времена.

– О которых, – подхватил тем же приподнятым тоном Джон, – и вспоминать-то тошно.

– И лично меня эта схожесть настораживает, – добавил Джордж.

– Брось, – откликнулся Пол. – Ты ведь знаешь, на этот раз все будет по-другому.

– А как? – заинтересовался Ринго.

– Мы еще поговорим об этом, сейчас у нас просто нет на это времени.

– И обсудить бы, что мы будем играть, – заметил Джон. – Лично я не представляю, что мы можем сделать вместе после всех этих лет.

Тут Нил затормозил.

– Приехали.

– Выходим, – скомандовал Истман. – Нам вон к тому не слишком элегантному особняку.

У строго одетого молодого человека с военной выправкой расширились глаза, когда он увидел, кто приближается к дверям. Он даже отдал честь, хотя и был в штатском, и распахнул высокие двери настежь.

– Вольно, – скомандовал ему Джон, но тот не отреагировал и остался торчать навытяжку.

Они вошли. В небольшой прихожей под непомерно широкой развесистой хрустальной люстрой стоял стол с напитками и закусками. За ним скучала молоденькая курносая официантка. Она окинула гостей равнодушным взглядом и, натянув на лицо улыбку, с сильным акцентом сказала:

– Угощайтесь, пожалуйста.

Привычным движением Пол снял со столика бокал шампанского и, вскинув брови, огляделся в поисках компании для светской беседы. Ринго быстро набрал полную тарелку микроскопических бутербродов и, поднеся к самому носу, принялся рассматривать их, пытаясь определить, какой из них с чем.

– Я бы выпил сельтерской, – сказал Джордж. Официантка наморщила лоб, не понимая.

– Вот, – указал Истман на небольшой арсенал зеленых бутылок. – Это «Боржоми» – отличная русская минеральная вода.

Услышав название, девушка сдернула с одной из бутылок пробку массивной, привязанной веревочкой открывашкой, наполнила бокал и протянула Харрисону.