Кровные узы (Hellraiser: Bloodline) (ЛП) - Коллектив авторов

Торговая мастерская Лемаршана.

Женевьева поспешно накидывает на плечи шерстяной лоден. Повернувшись, она смотрит на кипы бумаг, грудящиеся на верстаке Филиппа. Среди них лежит чертеж «Пут забвения». Взгляд жены мастера полон решимости. Она намерена вернуться своего мужа.

Дворец грез.

Лампа стоит на полу. Де Лиль и Филипп кружат вокруг пентаграммы. Герцог неумолимо движется навстречу пятящемуся гостю, держа в вытянутой руке шкатулку. На лице его усмешка. Он чувствует страх и пользуется этим, надвигаясь на беспомощного мастера как приливная волна.

— Я рассказал ей о твоих способностях. Глупо было ожидать, что твоя наука сможет заменить мое волшебство. На деле же получилось, что изобретатель оказался могущественнее чародея.

— Ваше превосходительство, вы заблуждаетесь. У принцессы для меня новый заказ. Вот и все.

Де Лиль ускоряет шаг, заставляя Филиппа двигаться быстрее.

— Заказ длиною в бесконечность, Лемаршан. Отныне у тебя не будет ни дня без дела. Ты обречен работать как проклятый. У твоих новых нанимателей всегда полно идей. Для этого им необходим человеческий гений, который сумеет воплотить их самые безумные фантазии в реальность. Тот, кто будет рядом с ними на протяжение все человеческой истории. Этим гением должен быть я!

Герцог бросает шкатулку в лицо Филиппу, но тот успевает подхватить драгоценный механизм. Отвлекшись, Лемаршан вновь переводит взгляд на де Лиля и замечает, что тот вооружился длинным стилетом.

— Я не собираюсь так легко уступать! — Герцог указывает лезвием на пентаграмму. — Здесь все началось. Я призвал это отродье. Я же и отошлю ее назад! Но сначала убью тебя!

Лемаршан с трудом избегает удара ножа, сверкнувшего перед глазами, но теряет равновесие и падает. В следующий миг де Лиль уже возвышается над ним. Стилет в руке поднимается для смертельного удара. Филипп закрывает глаза и слышит во тьме крик…

…А когда открывает, видит рядом Анжелику. Хрупкая девушка держит герцога за руку, в которой тот сжимает лезвие. Лицо ее искажено гримасой неописуемой ярости, столь сильной, что хватило бы на десять де Лилей. Нетрудно догадаться, почему принцесса взбешена попыткой убийства своего главного фаворита.

Раздается короткий хруст, и запястье старого герцога ломается. Низложенный маг сгибается в три погибели и пятится прочь.

— Настоящий чародей никогда не забывает правила! Демон, которого вызвал маг, принадлежит заклинателю навечно, но лишь до тех пор, пока тот не встанет на пути ада.

Принцесса хватает де Лиля за горло и одной рукой поднимает предателя над полом.

— Ад нуждается в этом человеке. Твоя же роль в этой истории окончена.

Размахнувшись, принцесса без труда отшвыривает герцога, словно мяч для тенниса на добрых тридцать футов. Де Лиль уносится в противоположный конец приемной, пробивает телом дверь и, минуя кабинет, с треском и звоном вылетает в окно.

Как ни в чем не бывало, принцесса разминает пальцы и ласково улыбается Филиппу. Гардина у нее за спиной мистическим образом разворачивается и съезжает вниз, плотно закрывая разбитое окно. Лемаршан встает и пятится, в то время как демонесса грациозно приближается к нему.

— Смена партнера, — произносит она и игриво ему подмигивает. — Я уже начала ревновать.

Лемаршан не улыбается. Он делает шаг назад… затем другой и попадает в центр пентаграммы. Анжелика, до этого момента неумолимо шедшая навстречу, замирает. Филипп понимает, что демонесса не может или не хочет войти в пределы магического круга.

— Вспомни наш поцелуй, — мягким голосом произносит девушка, простирая руки навстречу мастеру. — В твоих глазах я заметила ту же искру, что вспыхнула в момент нашей первой встречи. Схожу с ума по тебе… Иди ко мне скорее.

— Лучше не надо, мадам, — приносится вежливый ответ из пентаграммы.

Анжелика тотчас меняется в лице. Руки опускаются. Улыбка пропадает.

— Что ж. Тогда поторгуемся. В твоих руках великий дар. У меня в руках твое будущее. Назови условия.

— Лучше не надо, мадам…

Фраза звучит с таким последовательным бесстрастием, что, кажется, будто Филипп издевается над ней. Принцесса хмурится.

— Лучше бы вам передумать, месье.

Молчание красноречивее слов говорит об окончательном решении мастера.

— Значит, удовольствия и деньги не волнуют твое сердце? Как неожиданно. В таком случае придется попробовать кое-что другое.

Анжелика хлопает в ладоши, и гардина немедленно распахивается, словно занавес в театре. Вместо разбитого окна появляется длинный коридор, исчезающий во мраке. По тоннелю в сторону кабинета движется труппа клоунов. Два акробата невпопад извлекают из дудок нечто отдаленно напоминающее музыку. Двое других бьют в барабаны. Лемаршан в ужасе наблюдает за тем, как адские клоуны извлекают из-за поясов ножи, как на их лицах расцветают дьявольские улыбки.

Затем коренастый клоун швыряет свой барабан и тот катится по кабинету в сторону приемной, пока не достигает ног Лемаршана. Мастер не сразу понимает, что на барабан натянута человеческая кожа. К своему великому ужасу он узнает в исковерканных очертаниях истерзанное пытками лицо профессора Огюста де Маре.

Филипп пятится прочь, покидая пентаграмму. Анжелика делает шаг навстречу. За спиной у демонессы собираются клоуны и акробаты. Филипп осматривает приемную, оценивая шансы на спасение.

— Уже передумали, месье?

На лице ее расцветает издевательская усмешка. Рядом Хирург поигрывает тростью покойного доктора.

— Я благодарю Бога за то, что мой несчастный друг заставил меня хорошо поработать прошлым утром.

— Что ты хочешь этим сказать? — В голосе демонессы слышатся нотки неуверенности.

— То, что любая вещь, созданная человеком, может быть им же разрушена, как и всякая открытая дверь может быть закрыта.

Он срывается с места и, прежде чем кто-либо из клоунов успевает его схватить, бежит к дверям в главный зал. Анжелика заливается жутким смехом. Дальняя дверь как по сигналу распахивается перед носом Филиппа и в приемную всей толпой вваливаются восемь игроков. Восемь пар глаз из-под звериных масок устремляются на него. Лемаршан замирает в тот момент, когда демоны-аристократы срывают фарфоровые личины, обнажив изувеченные до костей лица, больше похожие на тарелки с фаршем.

— Присоединяйтесь, месье! — во всеуслышание объявляет Анжелика. — Я ведь обещала новую игру.

Игроки гротескно улыбаются и движутся на мастера. Клоуны напирают с противоположной стороны. Филипп оказывается в кольце адских созданий без возможности на спасение.

Сады вокруг дворца густо поросли деревьями. Впереди видны огни. Раскаты грома слышатся все ближе. В ущербляющемся лунном свете Женевьева продирается сквозь кустарник. Лицо и руки изранены сухими ветвями, но девушка не сдается.

В миг, когда она достигает подстриженной лужайки, из тьмы подлеска вытягивается окровавленная рука и хватает ее за ногу. Женевьева визжит, с легкостью вырывается и оставляет сад позади. Оттуда девушка бежит к дверям особняка, не оглядываясь и не замечая, как из кустов у нее за спиной, хрипя и кашляя, выползает израненный человек.

Очутившись у входа, Женевьева что есть мочи начинает молотить кулаками дубовую преграду, но никто не открывает. Тогда он хватается за ручку, тянет на себя и с легкостью открывает дверь. Внутри темно. Девушка замирает на пороге, решая, откуда начать поиски мужа. В противоположном конце залы она видит слабое сияние и, недолго думая, крадется туда.

Кажется, что внутри пусто. На полу по-прежнему стоит масляный светильник. Рядом лежит кипа изорванной одежды. К большому изумлению девушки, куча тряпья внезапно оживает, а потом вдруг произносит ее имя.

Забыв об опасности, она с криком бросается к мужу, пытается увести его, но тщетно. Филипп не в силах подняться. С ног до головы его искалеченное тело покрыто порезами и синяками. Кости сломаны. Он медленно умирает.