Скверные девчонки. Книга 2 - Рози Томас

Она в последний раз прошлась по магазину, прикасаясь к полоскам серебра и поправляя стеклянные изделия так, чтобы на них падал свет. Затем подошла к панели с выключателями. Она гасила один белый кружок света за другим, и магазин постепенно погружался в темноту. Наконец она заперла дверь и поехала домой в автомобиле, взятом напрокат.

В самый ответственный момент окончания работ по обустройству магазина Александр привез домой Лили. Ему необходимо было ехать за границу по какому-то выгодному делу, огорченно сообщил он.

Лили сбежала вниз по лестнице и попала прямо в объятия матери. Она подросла и стала тяжелее. На ней было надето незнакомое Джулии розовое платье с круглым воротничком, купленное, по всей вероятности, Фэй. Джулия взяла девочку на руки и притворилась, что зашаталась под тяжестью ее веса. Она сгребла вьющиеся волосы Лили и поцеловала ее, в то время как малышка щипала ее за щеки и за нос, громко пересказывая новости. У Джулии не было даже времени соскучиться по дочери, и она знала, что будет слишком занята работой, чтобы уделять ей теперь достаточно внимания. Знакомое чувство вины и беспокойства смешалось с чувством любви и радости от встречи.

— А там есть пони, и я ездила на нем!

— Неужели? А я не умею ездить на пони.

— Почему же ты не приехала и не посмотрела, как я это делаю?

Вскинув глаза, Джулия встретилась взглядом с глазами Александра.

— Сейчас я занята подготовкой нашего нового магазина. Вот подожди, я покажу его тебе, он такой красивый.

Александр вошел за ними в квартиру. Лили бегала туда-сюда, отыскивая полузабытые сокровища и раскладывая их на кроватях и стульях. Заметив, что Джулия наливает ему выпить, Александр, не подумав, выпалил:

— Ты выглядишь счастливой, Джулия.

Она протянула ему стакан и уклончиво ответила:

— Я очень занята. Некогда думать о том, как ты выглядишь. — Она боялась, что он зондирует почву, и добавила, чтобы отвлечь его мысли — Как Леди-Хилл?

Он понял этот маневр и сменил тему разговора, переведя его на распродажу английской мебели, которая состоится в следующем месяце.

— Там есть обтянутая парусиной панельная обивка и несколько прекрасных стульев. Мне они очень нужны. Феликс собирается туда съездить выполнить мой заказ. Он тебе не говорил об этом?

— Нет, не говорил.

Феликс был большим тактиком. Он никогда не упоминал о работах, выполняемых в Леди-Хилле, если Джулия не спрашивала об этом, а она редко интересовалась этим.

— Ну что ж, надеюсь, ты приобретешь то, что тебе нужно. — «Одержимость, — подумала она. — У Александра — Леди-Хилл, а у меня теперь — “Чеснок и сапфиры”. Оба мы вкладываем свою любовь и энергию в безжизненные вещи». Впервые ее поразило такое сходство между ними. Лили вбежала в комнату, таща в охапке кучу игрушек.

Но ведь мы оба любим Лили. Что случилось бы, будь она постарше? Тревога опять сжала сердце. Дети также не могут чувствовать себя в полной безопасности, находясь с родителями, как мужчины и женщины. Джулия на собственном опыте убедилась в этом. Она содрогнулась и крепче сжала стакан, чтобы не расплескать вино, и украдкой облизала край, надеясь, что Александр не заметит этого.

— Похоже, Лили научилась играть самостоятельно.

Александр улыбнулся.

— Надеюсь, что да.

Лето, проведенное в Леди-Хилле, очень сблизило их. Казалось, Лили заметно повзрослела, превратившись из непредсказуемого ребенка, которого он брал на загородные прогулки во время уик-эндов или первого длительного визита в усадьбу, во вполне самостоятельную личность. Теперь она была образцом благоразумия и спокойствия. Чина и Фэй в этом отношении сыграли свою положительную роль. На этот раз эти двое стали друзьями.

Александр откладывал всю свою работу в вечернее время, когда Лили укладывали спать. В течение ряда долгих жарких дней они обследовали сад и окрестные луга. Устраивали пикники и переходили вброд реку, а Лили демонстрировала свое умение плавать в глубоком пруду, под сенью ольховых деревьев, в котором Александр в детстве учился плавать. Он наблюдал, как она разводила ручки и ножки, двигаясь почти по поверхности воды, и испытывал смешанное чувство гордости и восхищения.

Он соорудил ей домик под низкими ветвями дуба и учил взбираться по приставной лестнице к маленькой дверце. Лили притащила туда из кухни тарелки и чашки и торжественно приглашала отца в свой домик на банкеты, состоящие из нарезанных листьев и чая из лепестков роз. Он обнаружил, что почти с таким же удовольствием играет в эти игры, как и сама Лили, и удивлялся, почему не помнит игр, в которые сам играл в детстве.

— Я слишком долго рос и поэтому такой длинный, — говорил он ей, и она сочувственно кивала.

— Не расстраивайся. Возьми лучше чашку чая.

Девочка любила Леди-Хилл, и Александр видел это. Это доставляло ему одно из самых больших удовольствий, которые могло дать ее общество. Она следовала за ним по всему дому, не испытывая никакой боязни к темным, отдаленным закоулкам, все еще ожидавшим ремонта, не трепеща от благоговейного страха перед анфиладой пустых, разносящих эхо огромных комнат и мрачных коридоров. Ее голосок тоже эхом отдавался в пустоте, когда она окликала его. Этот дом и сад были местом ее игр, и она приняла владение ими без всяких колебаний. Александр был в восторге.

— Она вполне может занять себя, — сказал он Джулии.

Джулия перевела взгляд с одного на другую, но она помнила этот дом с почерневшими стенами и торчащими, подобно костлявым пальцам, стропилами. Теперь, конечно, стены вычищены и крыша полностью перекрыта заново. И думать, что эти костлявые пальцы протянулись, чтобы схватить Лили, было всего лишь игрой больного воображения. Стакан с вином опять задрожал в руке Джулии.

— Свежий воздух пошел ей на пользу, — сказала она, стараясь казаться оживленной.

Александр собрался уходить.

— Через пару недель я открываю магазин, — сказала ему Джулия. — По этому поводу будет вечеринка.

Он вежливо кивнул.

— Желаю удачи. Извини, я не смогу быть. Но эта работа окупит себя.

— Конечно. — Она хотела, чтобы он пришел посмотреть, но не желала, чтобы он знал о ее деле слишком много. Даже теперь мелочность поступков приводила ее в уныние.

Когда Александр ушел, Лили сказала:

— Теперь давай играть.

Джулия огляделась кругом, и квартира показалась ей такой убогой, с этими маленькими комнатками и окнами, выходящими на унылую улицу. В последние несколько недель она приходила сюда только спать. А теперь эта квартира опять должна была стать домом для них обеих. Она попыталась приветливо улыбнуться. У нее лежала целая кипа деловых бумаг, которые необходимо было просмотреть, и еще нужно было сделать полдюжины телефонных звонков.

— Послушай-ка, почему бы тебе не порисовать?

И вот они устроились за столом: Лили, со своими красками и баночкой с водой, по одну сторону, Джулия, со своими бумагами, по другую. Раздражение, которое нарастало от необходимости постоянно отвлекаться от работы, чтобы принимать участие в занятиях дочери, в конце концов выбило ее из колеи. Она могла делать свои расчеты, если нужно, всю ночь напролет, но поставщики не обрадуются, если она станет звонить им за полночь.

— Лили, я занята.

— А папочка никогда не бывает занят.

Джулия тряхнула головой. Глядя в детские невинные глаза, Джулия прочла вдруг в них признаки чего-то нового — сильной воли и неповиновения. Этим она была так похожа на своего отца.

— Но папы ведь здесь нет, не правда ли? — от волнения ее голос прозвучал резко. Ей показалось, что она ощутила такую же детскую беспомощность, как и Лили.

Пристальный взгляд Лили оставался непоколебим.

— Я хочу играть. Я не хочу рисовать.

Терпение Джулии иссякло. Она взорвалась.

— Мы не всегда можем делать то, что нам хочется. Как бы вы там не считали со своим папочкой. — «Так. Теперь я поставила их двоих по одну сторону, а сама выступаю противоборствующей стороной. И все это произошло в течение какого-то часа».

Джулия со стуком положила ручку и обошла стол. Подняв Лили со стула, она обняла ее.

— Я люблю тебя, — прошептала она. Этот неистовый порыв вызвал у Лили еще большее удивление, и Джулия поняла, что этим привела ее в замешательство.

Неизвестно откуда в голову пришла мысль: «Если бы у меня была настоящая мать, разве я сама не стала бы лучшей матерью?»

Загадка казалась неразрешимой. Джулия пыталась сосредоточиться на действительной ситуации.

— Завтра ты можешь поехать к Форгум — «Форгум» было имя, данное Лили своей воспитательнице. — И играть с Уорреном и игрушками.

— Не хочу! — завопила Лили. — Она мерзкая! — Она сознавала свое преимущество и сейчас пустила его в ход. Как настоящий, взрослый противник. Если бы Джулия не оказалась захваченной врасплох, она могла бы рассмеяться.