Кино для взрослых. Плутовка - Уильям Вулфолк

Уильям Вулфолк

Кино для взрослых

Часть первая

Глава 1

К тому времени, как позвонил выпускающий редактор, Пол Джерсбах успел приготовиться к худшему. Он задержался в дверях — бросить последний взгляд на тесный, шесть на восемь футов, кабинет с одним-единственным окном, выходящим на стройплощадку. Прощание вышло долгим и очень теплым.

Выпускающий редактор «Нью-Йорк ревью» Ирвин Миддлтон — моложавый, с румяными щеками и венчиком пушистых светлых волос — жестом пригласил Пола сесть.

— Я только что с заседания редколлегии. Боюсь, что ситуация вышла из-под контроля. В глазах этих парней, водителей грузовиков, Джимми Блейни — герой. Они не дадут нам спуску.

— Понимаю.

— Я объяснил, что твое увольнение противоречит первой поправке к Конституции и поэтому может поссорить нас с Американским союзом защиты гражданских прав.

— Я не намерен обращаться в суд. Вы поступили по справедливости.

Миддлтон не скрыл своего облегчения.

— Вот и правильно. Надеюсь, что смогу все устроить наилучшим образом.

— Спасибо.

— Естественно, ты можешь и дальше сотрудничать с нами как внештатный рецензент. Я растолковал редакторам, что к чему. Они отвечают за штат — и только.

Ирвин Миддлтон постучал резиновым концом карандаша по лежащей перед ним на столе тонкой рукописи.

— Дернуло же меня поручить тебе эту злосчастную рецензию!

Причиной отставки Пола послужила книга «Осуждение Джимми Блейни» — в высшей степени тенденциозная, подстрекательская повесть о мытарствах видного профсоюзного лидера, которого после нескончаемых юридических баталий удалось наконец упечь за решетку за ту малую толику злоупотреблений, которые были доказаны в судебном порядке. Автор книги представил Джимми Блейни политзаключенным, пострадавшим за воинственные выступления против администрации. В рецензии Пол не постеснялся высказать свое мнение о махинациях Джимми Блейни, о толпах обманутых им людей и его предполагаемых связях с мафией.

Рецензии предусмотрительно отвели самое неприметное место — рядом с выходными данными, — однако реакции долго ждать не пришлось. В редакцию позвонил адвокат Блейни и потребовал опровержения. Но самый чувствительный удар им нанес глава объединения водителей, работающих на доставке. Этот в непечатных выражениях посулил, что «Нью-Йорк ревью» не будет поступать в киоски — вплоть до увольнения гнусного писаки. Последовала череда срочных консультаций, увенчавшаяся заседанием редколлегии, на котором и была окончательно решена судьба Пола Джерсбаха.

— Ты уже подумал, чем будешь дальше заниматься? — поинтересовался Миддлтон.

— Скорее всего, вернусь в Суитцер, попытаю счастья в университете.

— Отличная идея!

Пол приехал в Суитцер в шесть с минутами. Сошел с поезда на станции в восточной части города, в районе крупнейшего торгового центра на Брэндон-стрит. В северном направлении вверх по холму уходили величественные особняки с массивными дверями и узорчатыми окнами. В этих крепостях за каменной оградой и в окружении садов жили сильные мира сего. Ниже, словно верные стражи, оберегающие покой господ, расположились блочные дома людей среднего достатка.

Дженнифер Нейлор встретила Пола на станции. Синее шерстяное платье красиво облегало крепкую фигуру молодой женщины. Хорошенькое, немного похожее на мальчишечье лицо сияло; небрежно схваченные лентой каштановые волосы трепал ветер.

Когда Пол разомкнул объятия, она с трудом перевела дух.

— Уф! Надеюсь, мой макияж не пострадал? Что подумает мама?

— Самое худшее.

Машина Дженнифер плавно катила мимо студенческого городка. Пол чувствовал себя так, словно вернулся домой. Вдалеке, по другую сторону свежескошенной лужайки, красовался гранитный, немного выщербленный памятник Джону Суитцеру. Одетый в синевато-серый сюртук, сенатор стоял, заложив одну каменную руку за пояс, с таким же видом, как в те прискорбные времена, когда сенат Соединенных Штатов был вынужден терпеть его в своих рядах.

— Напрасно ты не предупредил нас о своем приезде, — упрекнула Дженнифер. — Мама не стала бы затевать вечеринку. Будут одни преподаватели — тоска зеленая! Ты же знаешь, стоит профессорам собраться вместе — мухи дохнут. Расстроился?

— Нет, что ты.

Они проехали по улице, где располагались похожие на бараки студенческие общежития. Дальше пошли обсаженные деревьями улицы, где жили преподаватели. Проходившая рядом железная дорога служила своего рода границей, отделяя этот микрорайон от трущоб и как будто мешая распространяться заразе бедности.

В восемь часов, когда начали собираться гости, Пол был у себя наверху. Он надел пиджак и бросил последний взгляд на свое отражение в зеркальной двери платяного шкафа. Оттуда на него смотрел высокий симпатичный молодой человек с озабоченным выражением лица.

Хелен, мать Дженнифер, встретила его у лестницы. Это была весьма привлекательная полная женщина лет сорока пяти, с темными вьющимися волосами и великолепной осанкой.

— Пол, рада тебя видеть! Идем, познакомишься с интересными людьми.

Даже не знай он заранее, Пол безошибочно причислил бы ее гостей к племени преподавателей. Мужчины были в чуточку мешковатых костюмах и курили трубки или небольшие сигары. Все они производили впечатление интеллигентных, здравомыслящих людей, узких специалистов, не без доли мрачноватого юмора. Женщины предпочитали платья строгого покроя, причесывались в парикмахерских, весьма умеренно пользовались косметикой и не носили драгоценностей.

— Ты знаком с Бетти Сент-Клер?

— Да, конечно.

Пол знал: эта бодрая коренастая дама в красном платье была лучшей подругой Хелен.

— Как дела в Нью-Йорке? — поинтересовалась Бетти.

— Без перемен.

— Вы все так же работаете в «Ревью»?

Он немного замялся.

— Да.

Прихватив с собой Пола, Хелен продолжила обход. Размеренный гул голосов показался ему звуковой дорожкой много раз виденного фильма: светская беседа, легкий спор, воспоминания о прошлом, вымученные остроты, а за всем этим — незримый режиссер, умело подбрасывающий каждому его реплику.

В кожаном кресле, набивая трубку, особняком сидел плотный мужчина с чувственным ртом и в очках с серебряной оправой. Хелен представила его как Джона Экклса, нового преподавателя эстетики. И отправилась дальше.

Экклс первым нарушил молчание.

— Я здесь по обмену с Принстоном. Захотелось посмотреть, как идут дела на славном Среднем Западе. Вы тоже работаете в университете?

— Нет. Окончил шесть лет назад. Защитил диссертацию в Лос-Анджелесе.

— Что-нибудь преподаете?

— Нет.

Прежде чем Пол успел что-либо добавить, подошла Дженнифер и взяла его под руку.

— Вижу, вы уже познакомились с моим женихом Полом Джерсбахом.

— Счастливчик, — со вздохом произнес Джон Экклс и поднес спичку к потухшей трубке. — В какой сфере подвизаетесь, Пол?

— В издательской.

— Пол — замечательный писатель, — добавила Дженнифер. — Мама говорит, у него талант.

— Один из «птенчиков» Хелен Нейлор?

— Точно.

Джон Экклс пыхнул трубкой.

— Неужели после свадьбы вы похитите у нас Дженнифер?

— Мы еще не решили.

— Надеюсь, что вы этого не сделаете. Она — украшение города.

Пол с видом собственника накрыл руку Дженнифер своей.

Когда каминные часы пробили одиннадцать, собралась уезжать последняя гостья, Бетти Сент-Клер. В ее устремленных на Хелен глазах сквозила тревога.

— Утром поговорим, дорогая. Обещай, что постараешься уснуть. Дженнифер, позаботься о маме.

После того как она растворилась в майской ночи, Дженнифер с беспокойством обратилась к матери:

— Что она имела в виду?

Хелен потрепала ее по щеке.

— Пустяки. Бетти не может жить без того, чтобы кого-нибудь не опекать.

— Она была сильно взволнована.

— Мы старые подруги, — ответила Хелен и слабо улыбнулась. — Пол, тебе нравится работать в журнале?

— Откровенно говоря, я как раз хотел посоветоваться. Может, попробовать себя в роли преподавателя? Нет ли какой-нибудь вакансии?

— Не делай такую ошибку. Стабильность — дело хорошее, но ты должен верить в свой творческий потенциал.

Пол привык считаться с мнением Хелен, но на этот раз усомнился в ее правоте. Покидая — четыре года назад — маленький университетский городок в штате Огайо, он был уверен, что в Нью-Йорке его ожидает слава. В Суитцере он был лучшим студентом, гордостью Хелен, вечно посылавшей его сочинения на вольную тему на разные конкурсы, но этого оказалось недостаточно, чтобы преуспеть в кипучей атмосфере большого города, средоточия власти и могущества. Нью-Йорк, город соблазнов и призов, ответил на его вызов полным безразличием.