Падшие к небесам - Дмитрий Типаков

всему этажу. Саида едва зажмурилась и перебрала пальцами, привествуя Камала.

– Отлично смотришься. Я бы даже сказал – брутабельно. С кем зарубился хоть?

– Да вчера с идиотом одним в ресторане. На днюхе у брата сидели.

– А вот позвал бы брат и меня, может ничего бы и не прилетело. Да где этот ключ?

– Если хочешь я могу пудрой пройтись, – предложила Саида. Ей всегда нравились доктора, особенно не старше сорока. А в сочетании с недурной наружностью так и вовсе могли рассчитывать на беспрепятственный доступ к её косметике.

– Пожалуй, что нет, Саида. Но спасибо.

– Да давай. Ты походу припотел, пока нас искал – тоналочка вон расползается уже, – усмехнулся Тагир, нащупав ключ в заднем кармане.

Камал было потянулся к лицу, но одернул руку. Не глядя открыв замок, Тагир выхватил файл.

– Любовное послание Саиде?

– Это Адилю, – замялся Камал.

– Вот это поворот. Ну проходи, воздыхатель ты наш.

За окном примостившийся на подоконнике кот перекидывал голодные глаза с одного входящего на другого. Саида подошла к окну, и котяра вожделенно ткнулся в стекло. Ломоть чуду скрылся в пожухлой листве, и животное кинулось следом.

– Камал у тебя ж тетя кошатница вроде да? Забери да усатого, по-братски. Следующий кусок я ему не прощу.

– Да я кусочек и все.

– А ну да ты ж у нас пума-гёрл. Из солидарности короче.

– Может Саида в прошлой жизни кошкой была? – попытался вклиниться Камал.

– Ага, дикой, – усмехнулась Саида. На столе мурлыкнул её телефон – пришло смс платежа. Сумма превышала необходимую в два раза. В уголке рта вильнула подступившая улыбка.

– Ты ж батька пикапа! Аккуратней, Кама, а то быстро узнаешь, кем в следующей жизни будешь ты.

– Чайник ставлю?

– Конечечно! Чайканём, Гаутама?

– Можно. Гауктома?

– Индийский Будда. Хотя ты больше напоминаешь китайскую версию, – Тагир понял, что хватил лишку, гася подступы к Саиде. – Это заключение что ли? Кабана… каннабиоды в крови. Кто такие? Это у девочки этой что ли?

– Активные вещества конопли. Да.

Единственным звуком в кабинете был шум вскипающей воды. Тагир наклонился в проем в кабинет Адиля и метнул файл на главный стол.

– Метхун Чакраборти, – пачка рафинада приземлилась на стол Тагира.

Адиль пожал руку Камала и подмигнул Саиде. Та потрясла пустой кружкой, Адиль кивнул и пригласил танатолога в кабинет.

– Наливай-наливай, мы не долго, – заверил Адиль и закрыл дверь.

Адиль знал Камала около года. Молодой, талантливый судебный медик сразу завоевал расположение всего отдела. Его профессионализм в определении точного времени смерти не раз здорово подсоблял раскрываемости младшего следователя Атилова. Поняв, что мучить Тагира своими догадками бесполезно, Адиль переключился на хваткого товарища в белом халате. Камал рассказывал, что тоже когда-то грезил следовательской работой, но у здоровья оказались свои планы на его жизнь. Теперь объектом его изучения стала жизнь других, точнее причины, в силу которых они с ней расстались. Адиль знал, что врач сразу ухватится за возможность помочь в раскрытии предполагаемого убийства, и рассказал ему о своих предположениях.

– Спасибо, что зашел, Камал.

– Я с завтрашнего в отпуск. Подумал, хоть сам заеду в кой-то век. Ты был прав.

– Хапнутая значит была.

– Причем не слабо. Но при себе у неё ничего не было, только зажигалка. Ребята говорят, пальцы на зажигалке – её. В подъезде, на площадке ничего не нашли?

– Нет. Ни пробки, ни гильз. Но тогда не особо искали, если честно. Я съезжу ещё раз. А покурить где-нибудь и потом подняться она могла?

– В таком хламе?! Если только на лифте.

– Лифт там не пашет.

– Значит, курила на этаже.

– Значит, подкурили на этаже. Я барыг потрясу, но вряд ли она брала у кого-то. Чё ей надо-то? Кто ей столько продаст? Да и кто ей вообще продаст?

– Могла урвать где-нибудь?

– Тоже вариант. Ладно, спасибо, Кама. Если что, могу же позвонить?

– Конечно. Дальше селения не уеду, так что на связи.

– Ты обедал? Пойдем, там Саида такой каравай принесла.

10

Махачкала-1, в простонародье «первуха», была одним из самых старых районов столицы страны гор. Своим расположением у самого побережья, тогда ещё посёлок Петровск-Кавказский, обязан жадности русских купцов. На стыке прошлых веков, когда имперские рельсы протянулись от Ростова до Баку, участок через Порт-Петровск проложили аккурат возле моря, чтобы грузы с порта можно было прямо с берега закидывать в вагоны, а не тратиться на их перевал до Тарки-тау, у подножья которой изначально планировалось строительство дороги. Чуть севернее возвели необходимые для эксплуатации ветки депо и мастерские. Возникший вокруг посёлок и по сей день был колыбелью железнодорожников. Район прорезали две магистрали: Казбекова и Орджоникидзе, от которых ветвились сотни второстепенных улочек застроенных частными домами. Новостройки, в шальном порядке вырастающие по району последние пять лет, выглядели так же уместно, как долговязые подростки в детском хороводе. С последнего этажа одной из них, притулившейся у городского канала, Адиль наблюдал за штрихами составов, ползущих вдоль побережья.

Он уже дважды осмотрел все углы курилки и лестничной площадки, но ничего не нашел, кроме остатков строительного мусора. Во время поисков на лестницу вышел покурить один из жильцов. Старик украдкой кидал на Адиля озадаченные взгляды. Затушив половину сигареты о перила, старик кинул её в карман поношенного халата и вернулся в квартиру. После второго осмотра Адиль решил сбить фокус и приглядеться на что-нибудь вдалеке.

Этому упражнению его научила одна врачиха, когда его донимали мигрени после аварии. Ему тогда было около 15. В копейку отца на всех парах вписалась вылетевшая из поворота шестерка. Адиль сидел сзади и был поглощен разглядыванием коллекции наклеек с покемонами, которая пополнилась долгожданным чармандером. Парад карманных монстров в одну секунду сменила панорама разбитого лобового стекла с проглядывающейся через трещины гармошкой багажника. Отец уткнулся головой в руль, будто прикорнул, из уха ползла струйка крови. Брат отделался сеткой рассечений на лбу. Адиль не был пристегнут, от удара о пассажирское сиденье на половине лба расползлась увесистая шишка. Отца выписали через два дня, рана на ухе была от отлетевшего осколка. Шишка Адиля донимала его ещё несколько лет. Блямба рассасывалась не торопясь, окрашивая его лицо всеми синячными оттенками. Порой приходилось с пеной у рта доказывать одноклассникам, что это не мейкап.

Разглядев ломти угля на последнем вагоне, Адиль резко перевел взгляд и сфокусировался на отпечатке указательного пальца. Как сказала врачиха, такое упражнение тренирует глазные мышцы и способствует повышенному кровообращению глазного дна. Третий осмотр снова не дал никаких результатов, кроме испачканных в извести пальцев.

Адиль еще раз оглядел стальную перилу, венчающую частокол из арматур, служащий единственной