Падшие к небесам - Дмитрий Типаков

кухню, только что бы выпить кружку молока. Обернувшись полотенцем, она упала на кровать, укутав ноги халатом. Громкость на телевизоре была почти максимальной – Саида решила дать губке Бобу карт-бланш на разжижение её мозгов. Но никакие метаморфозы ноздреватого безумца не смогли заглушить возгласы матери школьницы. Саида отключила звук. Холодный душ тоже не помог прийти в себя. Немые кривляния мультяшных моллюсков добавляли ощущению что-то нездоровое. Она переключила на новости и вышла на балкон.

Первый раз за месяц она забыла взять с собой в качестве обязательной домашки очередную порцию копий дел из архива. Несмотря на то, что ей уже порядком наскучили повторяющиеся истории мелких краж и хищений в особо глупых размерах, увиливаний безответственных папаш и мелких членовредительств, она продолжала штудировать протоколы допросов, осмотров, обвинительные заключения и прочую процессуальную макулатуру. Что-то шепнуло ей, что настал момент сделать заслуженный перерыв и пару вечеров она с легкостью переживет, не узнав об очередной краже пряжи на вещевом рынке или потасовке с применением ножа и отменением мозга.

Нащупав под табуреткой тайник со школьных времен, она не доставая пачки вынула сигарету. Курила Саида очень редко, но всегда пользовалась спичками. Все свои 17 сигарет она закуривала, пытаясь зажечь спичку большим пальцем, держа коробок, как «зиппу». Именно так прикуривал тысячи папирос её старший брат, включая последнюю, когда он соврал, что с ним будет всё в порядке и уехал на пляж с компанией наркоманов. Это было тоже самоубийство, только брвт сводил счёты с жизнью размеренно и не спеша, выбирая путь в никуда гораздо продолжительнее того, что выбрала для себя та девочка. Саида не заметила, как вновь начала думать о ней. Когда Саида потеряла брата, она каждый день задумывалась о том, как быстрее всего опять увидеться с ним. Будь в то время у нее интернет, Саида узнала бы не один десяток способов встретиться с Расулом. Но тогда у неё была лишь пачка метнолового «LD», которую он прятал на балконе. Тайник – единственное, что перешло к ней от брата. Она уже стала забывать его лицо, помнила только, как разглаживались мозоли на ладонях от турника и как их сменил копченый волдырь на кончике большого пальца. Смахнув слезу она выпустила дым из носа и наблюдала как две струи расплывались по стеклу. За окном оставшийся фрагмент горной панорамы зарастал очередной высоткой. Может быть сейчас на её голых этажах подростки малюют свои наивные воззвания, украдкой скидывают строительный мусор и думают броситься вслед.

С подобными мыслями Саида рассталась не так давно. Прощание с ними далось нелегко, и Адилю не пришлось сильно отговаривать её ехать в район Махачкалы-1 сегодня. С «первухой» у неё и без того связано много плохого. Родители после смерти Расула переехали за город и последний раз были здесь больше года назад, когда перевозили вещи. Отец тогда даже нашёл тайник, или ей так показалось. В любом случае виду он не подал. После третьей затяжки она затушила сигарету и вернулась в комнату.

Информационная картина страны вновь пополнилась смачным кавказским мазком. Федеральный канал транслировал запись наружной камеры с очередным куражащимся земляком. Новости напоминали ей голливудские блокбастеры – при любом раскладе в них должен быть злодей. Показали фотографии, один из разыскиваемых был похож на Тагира. Только последний был минимум на 5 килограммов больше гарцующего на капоте заводилы. Саида дала второй шанс Бобу. 15 лет. Дурочка могла бы сейчас наблюдать за безнадёжными попытками Сквидворта избежать внимания главных героев. Могла смеяться над упоротым Патриком, хрумтя казинаком. Но эта плюшевая картина подросткового досуга быстро выветрилась, стоило Саиде вспомнить любое утро на остановке, когда она ждала автобуса вместе с десятками школьников. Саида никогда не понимала, как можно отдавать телефону столько своего времени, жадно выскребая большим пальцем очередной шлак с ленты «друга» и захлебываться в непонятных рекомендациях. Она держала в узде жажду узнать обо всём, коллективно ожившую в людях, словно спящая в недрах мозга виверна, растревоженная неосторожным пикселем. Когда нужно было убить время, Саида прикармливала её горсткой подборок, сдобренной жменей мемов, но сразу же пресекала ненавязчивый геноцид последующих часов. Она почувствовала, как жалость к матери покойной начинала проседать под растущим негодованием.

– Своих я жёстче удошников буду отслеживать, – заверила Саида блаженную улитку на экране.

Девушка усмехнулась, просчитывая, сколько будет позволять своим детям проводить времени в интернете, когда купит им телефон и когда разрешит социальные сети. Мерцания экрана ещё полчаса выхватывали мягкие черты её лица, играя красками на сомкнутых веках, до того как сработал таймер отключения.

4

– Магнитола, значок, телефон-фонарик и один колпак. А глушитель, что, не докрутили?

Рабочая неделя для лейтенанта Тагира Шайдабекова началась с двух обдолбанных «механиков» семнадцати лет. Белоснежные пары глаз бегали по выцветшим стенам, будто выискивали лазейку в закупоренной камере для допросов. Задержанные носы поочерёдно втягивали лезшие наружу ошметки.

– У вас одна сопля на двоих что ли? Один шмыгнёт – у соседа вылезает. Телефон зачем брали? Уже колпаки добили бы.

– Мы ниче не делали.

– Колпаки заёб снимать стало да? А тут, на тебе – телефон!

– Мы ниче не делали.

– В бардачок кто не залез? Не ты или не он?

– В бардачок не лазили мы.

– А, ну точно, фонарик же на панели лежал. Красавчик. Под чем хоть? Химка? Давай, окошко приоткрою, а то меня засосёте?

– Да мы не хотели.

– Короче. Адрес кому пихнули, продиктуете сержанту Баталаеву. Если все найдется, верну к родителям.

Сержант, сидевший позади, поднял к Тагиру восхищенные глаза и повернул экран телефона с застывшим секундомером. Смакуя новый рекорд Тагир вышел из камеры и метнулся к лестнице. Пропихивая по три ступени за скачок, он за полминуты добрался до коридора. Не пропуская ни одной проказы на ламинате он двинулся к заветной двери, за которой его ждал бодрящий кубок, начисленный Садохой. Адиля в кабинете не было. Саида подвязывала хиреющий алоэ.

– После твоих рук он бутонами плеваться будет, Саида.

– Пока пусть в себя придет, главное. Ты все что ли?

– Да два нарика мелких. Уже даже не интересно. Пахан одного – сосед наш.

– Адиль не звонил?

– Нет пока. Зачем он вообще на похороны поехал?

– Посмотреть, кто придёт, может быть.

– Странный.

5

Лично для Адиля странным было то, что из пришедших на похороны сверстников Амины самыми подавленными были ребята. Одноклассницы только и делали, что старались не встретиться глазами с родителями. На лицах девочек отразилось бы больше эмоций, если бы в землю закапывали школьные маты. Взглянув на портрет,