Загадка имперского посла - Сергей Садов

— Боже, что там у вас произошло? И почему ты мне не рассказывала, что у тебя там проблемы с этим…

Наташа нахмурилась.

— Простите. Я вам только неприятности доставляю.

— А-а, перестань! — Мадам Клонье широко махнула рукой, словно хотела снести всю посуду с воображаемого стола. — Думаешь, я поверила, что ты не с того ни с сего набросилась на этого великовозрастного балбеса и надавала ему по морде? Давай, иди сюда и рассказывай.

Не слушая возражений, она посадила Наташу рядом с собой и, обняв, притянула к себе.

— И не бойся. Плевать я хотела на этого хама. Пусть он даже десять раз сенатор.

— Спасибо, — прошептала девочка и неожиданно для себя придвинулась к мадам Клонье поближе и уютно устроила голову у нее на груди. — Я так испугалась…

— Ну-ну, — женщина растерянно потрепала её по голове. — Ничего не бойся. Пусть только попробуют обидеть тебя. Да хоть десять раз пусть идет к директору.

— Не пойдет, — слабо улыбнулась девочка. — Думаю, он знает по чьей протекции меня взяли в лицей. Не пойдет он против Свера Мэкалля.

— Да пусть что хочет, то и делает. Ну-ка, садись и рассказывай, что там происходит. И на этот раз даже не думай отделываться свой обычной фразой: «все просто замечательно»…

— Что ж ты раньше не сказала? — всплеснула руками мадам Клонье, выслушав историю. — Вот ведь… нехороший человек.

Наташа только плечами пожала — какой смысл? Мадам Клонье и сама это поняла.

— В мое время такого не было… Ты поэтому согласилась извиниться? Не хотела мне хлопот доставлять? — Наташа кивнула и опустила голову. — Ну и глупая. Если бы я знала, я бы все сказала этому хаму, что думаю о нем и его сыне. Что ж теперь делать? Вот что, никаких извинений! Извиняться должен тот, кто виноват! Я сама завтра с тобой пойду и…

— Подождите… — Наташа подняла голову и слабо улыбнулась. — Я, кажется, кое-что придумала. Вы ведь поможете?

— Да все, что угодно, милочка!

По мере рассказа, губы мадам Клонье все шире и шире растягивались в ехидную улыбку. Под конец она не выдержала и рассмеялась.

— Ты молодец, девочка. Что ж, раз они хотели извинений, они их получат! Эй, девочки, все сюда, у нас много работы! Срочно приготовить шелк… да, самый лучший шелк. А еще… нет, остальные ткани я сама выберу, а вы пока мастерскую готовьте, нам надо успеть до утра! Быстрее девочки, быстрее!

Помощницы Клонье, поднятые ее зычным голосом, бросились исполнять приказы, сама же мадам, вооружившись своим неизменным веером, принялась старательно им размахивать, словно дирижер, руководя своим «оркестром».

Утром на площади перед главным входом лицея собрались едва ли не все классы. Аристар Торвальд постарался, чтобы о будущем унижении его противницы узнало как можно больше народу. О том, что Призванная единственная, кто осмелилась дать отпор Торвальду, тоже слышали многие и только гадали, сколько времени последнему потребуется, чтобы разобраться с ней. И вот он, момент триумфа! Если бы Наташа повела себя в первые дни в лицее не так вызывающе, возможно ей и стали бы сочувствовать, но сейчас… ну сама виновата, в общем, именно так все и размышляли. О том, что действительно произошло между новенькой и признанным лидером лицея, мало кто знал. Для них сейчас было просто бесплатное развлечение.

Наташа задерживалась… Торвальд начал проявлять нетерпение. На крыльцо в сопровождении директора лицея вышел Торвальд-старший. Директор явно нервничал и тихонько пытался в чем-то убедить сенатора, но тот лишь хмуро отрицательно мотал головой и поглядывал на часы в башне.

— Я так и думал, что она испугается, — хмыкнул он достаточно громко. Его сын рассмеялся.

— Я не могу задерживать урок… — начал, было, директор.

— Так все равно одна из ваших учениц задерживается…

В этот момент за оградой раздался стук копыт, и через миг в ворота въехала роскошная карета с запряженной в неё двойкой коней. Кучер в парадной ливрее лихо направил карету к крыльцу, остановил, соскочил с козел и плавной величественной походкой прошел к дверце, распахнул ее и подал руку.

Лицеисты замерли, не понимая, что происходит. Карету многие узнали, особенно девочки — она принадлежала мадам Клонье, но… Призванная никогда не ездила на ней. Неужели мадам лично явилась вместо своей воспитанницы?

Из кареты показалась рука, оперлась на протянутую ладонь кучера и… лицеисты застыли. Шок, потрясение… словами трудно описать то, что они испытали в этот момент. Из кареты вышла… фея… куколка… Огромный розовый бант на голове, в этом мире такого не носили и не знали, розовое шелковое платье с нежно-лиловыми цветочками, белые изящные туфельки, кружевной воротничок, оборочки… И это Призванная, которая кроме брюк и пиджака другой одежды не признавала? Бант же на голове вообще делал ее похожей на фарфоровую куколку — нежную, изящную, красивую и воздушную. Да еще волосы… Ясно, что за ночь они не могли так вырасти, значит, просто чуть нарастили искусственными, но кто об этом задумался в этот момент? И вот это воздушное создание, придерживаемое кучером, сделало несколько несмелых шагов к крыльцу, остановилось и растерянно хлопнуло пару раз ресницами. Огляделось, а потом робко подошло к опешившему Аристару Торвальду, сцепило руки в белых кружевных перчатках в замок и виновато опустило голову, пару раз хлюпнуло носом. В полнейшей тишине, которая царила на площади, этот звук услышали почти все.

— Я прошу прощения, господин Аристар за то, что избила вас так сильно, что даже вашему уважаемому отцу пришлось вызывать к вам врача… — В общем, Наташа не врала. Она не знала, приезжал к Торвальду врач действительно или нет, она просто пересказывала то, что говорил его отец у мадам Клонье. — Я прошу прощения, что нанесла вам такие серьезные повреждения. Обещаю, что больше никогда-никогда такого не повторится. Обещаю, что теперь я буду стараться не причинять вам вреда. Простите меня, пожалуйста…

Убийственно-серьезная вежливая искренность слов только добавила комического драматизма ситуации. Растерянная тишина… и тут до некоторых постепенно начала доходить абсурдность ситуации. Перед довольно крупным парнем стоит такое хрупкое создание в розовом платьице с бантом на голове и просит прощения за то, что избила этого самого парня так, что к тому пришлось даже врача вызывать, а его отец настоял на публичном извинении… Робкие смешки через мгновение перешли в дружный хохот. Красный, как вареный рак, Аристар пытался перекричать смех, но куда там. Попытка же найти поддержку у отца тоже не возымела действия. Сенатор понимал, что сейчас произошло, но как человек все-таки не глупый знал, что ничего поделать нельзя.