Карнавал любви. Новогодняя книга романов для девочек. Сборник - Арина Ларина

– К тому, что надо их пригласить. К себе.

– Ко мне? Или к тебе? – пожал плечами Антон.

– К тебе. На дачу. На Новый год. Родители могут отдать тебе дачу на праздники? – нетерпеливо прояснил свою мысль Першин. – Мы бы позвали туда девчонок.

– Слушай, как-то это неприлично. Да не согласятся они, – опешил Антон. – Лучше в клуб.

– Нет, в клуб – это на нейтральную территорию, как ты не понимаешь! А тут сдвиг в отношениях…

– Ромыч, это у тебя, похоже, сдвиг! – рассердился Вяземский. – Дачу мне отдадут, с этим проблем не будет. Но девчонки не поедут! Это как-то… как-то вызывающе!

– Так надо просто устроить тусовку. Новогоднюю! – начал растолковывать свою идею Рома. – Мы позовём тесную компанию, самых-самых, чтобы без ботанов и страшненьких. Чтобы была крутая вечеринка для крутых. Вот! Так и объявим – «Крутая тусовка для крутых»!

– Страшно креативно, – проворчал Антон. – И кого будем звать?

– Да какая разница – кого! Главное, чтобы Алёна с Владой были. И мы с тобой. Остальные нужны просто, чтобы это не выглядело междусобойчиком. Да и веселее будет, всё же Новый год, а не просто свидание, – в ажиотаже заблестел глазами Роман. – И ты на этой тусовке будешь главным. А у главных всегда самые красивые девчонки! И вообще – это будет самый классный Новый год в нашей жизни.

– Вроде неплохая идея, – подумав, согласился Вяземский, а потом расплылся в довольной улыбке и констатировал: – Ты мегамозг, Ромыч! Обалдеть!…

– Обалдеть, Камышина! Просто обалдеть! – орала в телефонную трубку Настасья. Судя по тону, случилось нечто ужасающее. – Всё пропало!

– Что пропало? – робко спросила Ульяна.

– Всё! Ты в сети была? – рыкнула подруга.

– Нет, я уроки делаю. Конец триместра, контрольные сплошные, зубрить надо, – виновато промямлила Уля, чувствуя, что эти оправдания сейчас явно не в тему.

– Контрольные! – передразнила Шурупикова. – Слушай внимательно и запоминай, лузерша! «Тридцать первого декабря на даче у Антона Вяземского супер-крутая вечеринка для мегакрутых ребят и девчонок! Вход только по приглашению. Ботанам, гопникам, зубрилкам, тупилкам и скучным амёбам вход строго воспрещён! Будет круто! Вау!» Ну, как тебе?

– Что это сейчас было? – изумилась Ульяна. – Ты так орала, что у меня в ухе до сих пор звенит.

– Это я от избытка эмоций. Негатив, как и позитив, надо ни в коем случае не держать в себе, а выплёскивать на окружающих, – уже чуть спокойнее пояснила Настя. – Считай, что я с ног до головы облила тебя своими эмоциями.

– Угу, я поняла. Стою, обтекаю, – хмыкнула подруга. – Шурупикова, а яснее можно? Это был позитив или?..

– Или, дорогая моя, или! Это объявление на странице твоего ненаглядного Вяземского, рыцаря мокрых плавок, короля жидких дистанций и звезды заплывов по-собачьи! – снова начала заводиться Настасья.

– Ты давай аккуратнее в выражениях, – надулась Ульяна. – Что за мегакрутая вечеринка?

– А ты ещё не врубилась? – сиреной запричитала Шурупикова. – Это тусовка для избранных. Это Новый год в тесном кругу звёзд школьного масштаба! Это закрытое мероприятие, для которого мы фейсами не вышли! Невзирая на усилия стилиста и наши личные потуги. Мы как раз те самые зубрилки, серые амёбы и ботаны!

– Чего это мы ботаны? – недовольно пробухтела Ульяна.

– Ладно, ботаны – это парни. А мы – серые амёбы. Зубрилки! Так тебе легче?

– Настюша, спасибо, что в гопники и тупилки нас не записала. Кланяюсь в пояс, – процедила Уля. – Откуда такой пессимизм?

– От большого ума и сообразительности, дорогая Камышина! Или тебе прислали приглашение? Или мне его прислали? Ась? Или ты вдруг надеешься, что пришлют? А с чего? Чем мы с тобой выделяемся из толпы? Чем? Причёсками? Так не мы одни причёсываться умеем. Они нас в упор не замечают. И всё это затеяно, чтобы привести доминошек на дачу и целоваться там с ними под ёлкой, ясно тебе?

– Ясно, – упавшим голосом согласилась Ульяна. – А что нам теперь делать? Сдаться? Я, кажется, сейчас зареву.

– Отставить, – отрубила Настя. – Чего это мы на полпути сдадимся? Мы идём мелкими шажками в сторону светлого будущего. Это образно говоря. А необразно – я сейчас к тебе резвым галопом прискачу, и мы будем думать думу. Вкусненького принести?

– Ты ж на диете! – напомнила Уля.

– Так я для тебя. Женщина, когда нервничает и переживает, начинает много жрать. Таким образом она заедает стресс и восстанавливает внутренние силы организма. И ещё подпитывает мозг. Его подпитывать необходимо, для того чтобы он выдавал всякие умные идеи. Короче, я тебе вкусняшки съесть помогу, пожертвую диетой. Ради хорошего дела и фигуры не жалко, – завершила спич Настасья. – Открывай двери, готовься лобызаться – я вылетаю.

– Какая ты последовательная. Просто кремень. А ещё худеть собиралась, – пробормотала Ульяна, отправляясь в кухню ставить чайник. Наверное, Настя была права. Организм требовал вкусненького. Желательно сладкого, чтобы жевать, запивать чаем и печалиться о своей нелёгкой судьбе.

– Надо туда попасть, – уныло повторила Настасья. Наверное, повторила она это уже раз в двадцатый.

– Понятно, что надо, – согласилась Уля. – Но для этого нужно что-то из себя представлять. Вернее, не так. Надо представлять интерес для окружающих. Ведь никто не в курсе, что с нами интересно общаться или что мы какие-то выдающиеся.

– Вот это ты завернула, – проворчала Шурупикова. – Даже я не в курсе, что мы выдающиеся. Мы чем именно выдающиеся? Точно не внешностью. Хотя сейчас выглядим мы клёво. Давай про меня. Какие у меня могут быть доводы, чтобы попасть в список крутых?

– Ты на флейте умеешь играть, – напомнила Ульяна. – Это, между прочим, не каждому дано.

– Думаешь, им на Новый год понадобится номер с флейтой? – хмыкнула Настя. – Честно говоря, это с точки зрения современной ситуации очень унылое хобби. Я, например, уже давно гораздо больше люблю историю, чем музыку. Но если сейчас сказать маме, что с музыкалкой завязываю, будет страшный скандал. «Мы столько денег вбухали в педагогов, в подготовку к конкурсам, ля-ля-ля…» В общем, флейта – это хорошо, но поступать я буду на исторический. В любом случае я для наших кавалеров сливаюсь с безликой серой массой, из которой они меня не выделяют. Это запредельно красивым девчонкам можно ничего не делать, они и так уже выделяются. Сами по себе. А нормальным людям нужно чем-то активно заниматься. Например, общественной работой.

– Ты уже взяла на себя организацию сбора макулатуры, – язвительно напомнила Уля.

– Это был экспромт, – фыркнула подруга. – Я не о такой общественной работе говорю. Надо было в школьный парламент избираться. Или в команде за школу играть в волейбол… Нет, в волейбол мы не умеем. А во что мы умеем?

– Ни во что, – услужливо напомнила Ульяна.

– Вот, – вздохнула Шурупикова. – В том-то и дело. Для того чтобы быть звездой школьного масштаба, надо всё же прикладывать какие-то усилия. Мы вполне заслуженно в звёзды не попали. А надо попасть. Причём срочно.

– Нам к Вяземскому на дачу надо попасть, а не в звёзды, – напомнила Уля.

– Это тождественные понятия, – с умным видом ввернула заковыристое слово Настасья. – Кстати, кому проще всего попасть на новогоднюю вечеринку? Деду Морозу и Снегурочке. Давай переоденемся – ты в Деда Мороза, я в Снегурочку – и приедем их поздравить. Не выгонят же?

– Шурупикова, это как-то жалко и навязчиво. Нас должны именно пригласить. А пробираться на чужой праздник партизанскими тропами – это глупо и стыдно. Уж лучше тогда вообще сидеть дома и плакать.

– Да, плакать дома в Новый год – это самый замечательный вариант, – кивнула Настя. – Мне нравится твой настрой. Позитивненько так. И вдохновляюще. Ладно, допустим, Дед Мороз – идея так себе. Тем более, что ты с бородой – это не романтично. Тогда надо срочно стать известными. Как становятся известными в школе? Ну, такими, чтобы все про тебя говорили?

– Школа – такое место, где про выдающиеся заслуги в позитивном ключе говорят редко, – усмехнулась Ульяна. – Скорее уж надо натворить нечто ужасное. Это гораздо проще. Можно стекло разбить. Или подкинуть в учительскую дохлую крысу.

– Я тебя боюсь! – Настя покрутила пальцем у виска. – Вот что значит – долго быть пай-девочкой. Надо же, чего тебе в башку приходит. Так мы станем звёздами в детской комнате полиции, или как там называется организация, собирающая досье на малолетних гопников? Ты как-то узко мыслишь. Надо шире, глобальнее.

– Вообще школу взорвать? – испугалась Уля.

– Камышина! Помолчи! А то я сейчас пироженки доем и уйду. Вот тебя плющит-то! Надо прославиться в хорошем смысле. В хо-ро-шем! По слогам говорю, чтобы до тебя дошло.

– И как? Идеи есть? – не стала спорить Ульяна.

– Ну, вот ты что умеешь? Рисовать. Тебе надо победить в каком-нибудь конкурсе.

– Ага-ага, – тут же с издёвкой закивала Камышина. – Особенно мне нравится «срочно». Даже, предположим, победила я где-то. Кто и как об этом узнает в школе? Я уже один раз была городским призёром. И что? И ничего. Грамоту дали на линейке. Кто это помнит? Никто. Даже я сейчас с трудом вспомнила. Давай лучше ты срочно победишь в музыкальном конкурсе. Только не в ерунде какой-то, а чтобы в школу приехали аж интервью у тебя брать. Чтобы таскались за тобой с микрофоном и камерой, а ты вся такая гордая что-нибудь вещала. Давай?