Трагикомедия бродяги любви - Людмила Вячеславовна Федорова

его вьющиеся локоны тёмных волос, собранных лентой цвета морской волны, спускались красиво на плечи. Он вальяжно сидел за столом, и был одет весьма со вкусом: белоснежные чулки с ботинками, синие кюлоты и украшенную белыми кружевами рубашку цвета морской волны. Тут резко дверь в комнату Джовано открылась со скрипом, и в комнату зашла Гертруда, шурша невероятно пышным подолом своего абрикосового платья с золотой вышивкой, парчовой верхней юбкой, зелёными бантами и кружевами на лифе, а на шее у неё сверкало изумрудное колье.

… Джовано поднял взгляд на гостью и без труда, конечно, узнал Гертруду, ведь они видятся каждый день, живя в одном-то имении.

– О, моё почтение, Гертруда. А что ты пришла ко мне, вся такая нарядная и вошла без стука? С чего такая таинственность? У тебя какое ко мне дело? – приветливо промолвил без всяких подозрений или нехороших мыслей Джовано Казанова.

Гертруда же на это только высокомерно оскалилась, игриво стрельнула взглядом лисьих глаз, полюбовалась Джовано со словами:

– Джованни, а тебе не кажется, что нет никакой таинственности в моём поведении? Всё логично. Послушай мой намёк и догадайся сам, что я хочу предложить тебе. Привлекательная девушка приходит к хорошенькому молодому человеку нарядная, как раз в тот момент, когда старший наставник, в нашем с тобой случае мой братец Гоцци, уехал из дома и все слуги заняты, никто не видит, и явно заигрывает с ним. Ну, что, догадался? Ты же умный юноша, не ребёнок, я думаю, тебе не нужно объяснять, что такое интимная близость…

Тут Джовано прекрасно понял цель Гертруды, его сразу осенило, что будет дальше и что его главного защитника, аббата Гоцци нет дома, от когтей Гертруды его некому сейчас выручить, от ужаса у него закружилась голова, а по телу пробежал неприятный холодок.

«А-а-а! Что дела-а-ать?! Как спасаться? Как сейчас бы отвязаться от Гертруды, этой глупой разнаряженой напудренной мартышки, которую я боюсь?! Не хочу я ещё никакой близости с ней, я не готов, мне ещё это совершенно не нужно, хочется, чтобы она просто сейчас отстала! Эх, как не вовремя уехал Гоцци! Какая досада! Что делать? Попробую просто отказать Гертруде, а если не сработает, крикну, может, кто из слуг придёт и спугнёт её…» – подумал отрок и с кислым растерянным видом ответил:

– Хм, Гертруда, я, конечно, не ребёнок, прекрасно понял, что я тебе понравился, и что ты предлагаешь, мне, конечно, понятно выражение «интимная близость», но я совершенно не хочу этого, меня это не заинтересовало, да и Гоцци, если узнает, что мы сошлись за его спиной, устоит нам обоим знатную головомойку. И, вообще, жили мы каждый своей жизнью, и было хорошо, давай и не будем ничего менять, займёмся каждый своими делами. Тебя устаивает ответ «нет»?

Гертруда же игриво спросила:

– Что это с тобой, Джованни? Испугался, как мальчишка? И, неужели тебе не хочется провести время со мной, красавицей, разве твоему мужскому самолюбию нисколько не прельщает, не польстило внимание такой шикарной девушки?

Джовано совсем стало не по себе, его сильно заколотило от испуга, он с трудом ответил:

– Гертруда, я, конечно, признаю, что ты – редкая красавица, но пока меня твоё внимание не прельщает, а пугает, и всё. Ты сопоставь свой рост и вес и мой рост и вес, заметила, что я мельче тебя буду? Странная из нас, несуразная будет пара, мальчик-отрок и взрослая девица двадцати лет, боюсь, у нас в постели ничего не выйдет ровным счётом. Я просто опозорюсь перед взрослой женщиной. Лучше поищи себе достойного кавалера среди своих ровесников, и не надо на меня смотреть, как удав на кролика…

Гертруде этот ответ не понравился, у неё вызвало раздражение боязнь Джовано, ей казалось, что он сильно преувеличивает об их разнице в росте и весе, что не настолько он меньше её, чем пытается выставить сейчас, у неё не возникало никакого желания, кроме заполучить желанное удовольствие.

Поэтому она без слов грубо схватила юного Джовано за плечо, потянула на себя и взялась за одежду на отроке…

… Скоро на полу уже лежали красивая лента цвета морской волны из волос Джовано, рубашка это же красивого цвета с кружевами тоже уже лежала на полу, а кружева были изрядно порваны.

Джовано знобило от ужаса, к такому он ещё не был готов, но потом он собрался с духом и подумал: «Так, а почему я терплю это? Если у меня не хватает физической силы защитить себя, нужно попробовать словами поставить её на место. Просто соберусь с духом и уверенно скажу, что не буду это делать, если не отстанет, буду звать на помощь. Может решительность, и строгость голоса урезонят Гертруду?».

– Гертруда, – постарался как можно увереннее и строже сказать миловидный отрок, – отстань! Отстань сейчас же! Я же сказал «нет», значит «нет»! Если не прекратишь, я буду кричать и звать на помощь, чтобы все слуги сбежались, а потом всё расскажем о тебе Гоцци! Не надо!!! Не хочу, не надо!!!

Гертруда же на это больно вцепилась в плечи Джовано и грубо прошипела:

– Так, Джованни, не смей сейчас мне даже пискнуть! Учти, что если откажешь мне или на свою беду сейчас закричишь, и кто-то из слуг прибежит, или проболтаешься о случившемся Гоцци, да я же так всё подстрою, такого Гоцци насочиняю про тебя, столько подстав тебе устрою, что Гоцци выгонит тебя отсюда на улицу. Если сам не сбежишь, потому что я тебе житья не дам! Так что не хочешь голодать в подворотне, делай, как я сказала и не смей рассказать кому-нибудь!

У Джовано внутри всё похолодело от ужаса, всё тело лихорадило с большой силой, он смирился, и подрагивающими руками стал раздеваться дальше с мыслью: «Ужас! Ну, ничего, лучше сдержать испуг и согласиться на любовь с этой ненавистной Гертрудой, у которой пудры на причёске больше чем ума в голове, но остаться дальше в доме аббата Гоцци, чем нажить себе проблем. Если она выполнит свои угрозы, я ведь на улице пропаду просто от голода, а здесь поживу до семнадцати лет, потерплю, чтобы образование получить, да и всё…».

…Собственно через полчаса уже всё кончилось. Гертруда, очень даже довольная полученным удовольствием, встала, кокетливо прикрывшись одеялом, и стала приводить себя в должный вид: расчесала разлохмаченные волосы, одела сначала все нижние пышные юбки и корсет, а потом само шикарное платье и украшения, затем стрельнула в адрес Джовано своими лисьими глазками и промолвила:

– Что ж, было очень приятно, я жду, что когда Гоцци уедет надолго в следующий раз, мы повторим нашу романтичную встречу…

…Джовано же лежал в своей кровати в любимой ночной рубашке