Две причины жить - Евгения Михайлова

— Еще что?

— Больше ничего.

— Но если там нет фамилий, почему ты решила, что это про нас? У одной меня, что ли, мать в психушке?

— У одной тебя квартира, в которой когда-то жила Марина Цветаева.

— Так это было сказано?

— Так было написано, — не без удовольствия ответила Света.

Вечером муж должен принести билеты в Москву. Агент по недвижимости сообщил ему, что есть покупатель, дающий за квартиру их цену, и все готово для заключения сделки. Вика уже больше года ничего не слышала о матери. Да, собственно, и не от кого было слышать. Всем знакомым семьи она давно сказала, что мать умерла в больнице. Кроме Светки, конечно. Если та действительно злорадствует, то очень напрасно. Справку-то с диагнозом выдавал ее муж. Придурок Орлов. Не глядя. Теперь, если начнут выяснять, может обнаружиться главное: что врач дал заключение об опасности для общества человека, которого и в глаза не видел. Фотографию ему, что ли, надо было дать. Орлов расколется! Он, конечно, скажет, сколько и кто ему заплатил. Кому еще платили. Она, Виктория, предупреждала, чувствовала. Она же знает свою мамашу. Партизанка. Птица феникс. Только в одной ситуации та могла смириться: если бы над ней поставили надгробную плиту. Вика задохнулась от злобы. Не только на мать. Он ее обманул. Муж Славик, великий организатор, комбинатор, кровожадный ублюдок и жестокий сукин сын. Он говорил: у матери такое лечение, что она уже через месяц будет там мычать и слюни пускать. Мол, не надо никаких летальных исходов. Так безопаснее. Черные подозрения ослепили Викторию. Почему он пожалел Тамару? Он же убийца. Потому что всегда хотел ее мать. И если б она ему не отказала, ее, Викторию, он бы не пожалел.

Главный редактор толстого журнала «Элита» Виктор Петрович Голдовский задумчиво рассматривал снимки, предложенные в номер на обложку и разворот. Актрисы, актеры, звезды эстрады, модели и модельеры. Хороший профессиональный уровень и полное отсутствие поиска, фантазии. Новое слово у авторов — давать кумиров без штанов. Он, конечно, не против, но и ничего хорошего в этом не видит. Такое впечатление, что кто-то просто вырезал снимки, опубликованные в других изданиях, и набросал ему на стол. Вроде бы и отвергать не стоит, но и принимать у него нет сил. Ну хорошо. Есть у них категория персонажей, которые платят и за материал о себе, и за свои изображения на развороте. Без них они давно бы уже закрылись. Но именно поэтому на оставшиеся полосы Виктору Петровичу хочется поставить что-то необычное, по-настоящему художественное. Такое иногда бывает у Сергея Кольцова.

Он набрал номер: «Сережа, здравствуй. Голдовский беспокоит. У тебя нет ничего нового, необычного для нас? Просто девочка? С улицы? Ну все зависит… Ты сам понимаешь. Делай. Неси. Я жду».

Возбужденная и нетрезвая Наташка открыла дверь квартиры. Ей не терпелось рассказать Гале, что случилось. Она потому ушла пораньше от Надьки, где все были, чтоб Галя еще не легла спать, чтоб ахнула от удивления. Ее, Наташку, фотографировали для журнала, дали денег и обещали еще.

Она вошла в комнату, хотела что-то сказать, но осеклась, удивленно глядя на Галину кровать. Там торчал и потихоньку дергался чей-то голый зад. Странный, с кустиками волос. «Это не мама», — сообразила Наташка. И поняла, что Галя под этим задом как раз и находится. На лице девочки появилась идиотская улыбка. Она тихо вышла из комнаты, взяла в кухне кипевший на плите чайник, вернулась, подошла к кровати и вылила на незнакомый зад весь кипяток. От страшного вопля зазвенела посуда в серванте. В комнату влетела Маша, а за ней следом какой-то парень с белыми волосами. Наташа спокойно наблюдала, как корчится на полу свалившийся с кровати мужик. Как хватает ртом воздух Галя, пытаясь завернуться в простыню. Мужик стал скулить и просить: «Вызовите «Скорую». Я умираю». Никто не мог прийти в себя и сдвинуться с места. Тогда он подполз к Наташке и простонал: «Девочка, умоляю, вызови врача».

— А ты не перебьешься? — спокойно произнесла та и вышла из комнаты. За ее спиной раздался шум, кричала Галя: «Сука! Я убью тебя!» Машка побежала к телефону. Наташка открыла входную дверь и оглянулась. Незнакомый блондинистый парень смотрел на нее с веселым интересом. Она громко хлопнула дверью и кубарем скатилась по ступенькам.

Сергей издалека увидел Дину с собакой и помахал им рукой. Они давно не виделись. И не потому, что он не хотел.

— Ну ты как? Хорошо выглядишь, — сказал он, и это не отражало действительности. Она была ослепительно хороша. И он почувствовал знакомую, восторженную печаль. Странное чувство, которое появлялось у него, когда он видел Дину. Нужно срочно говорить о работе.

— Слушай, только ты можешь меня выручить. Понимаешь, сложная история с оплатой после победы. Дело чести, по правде говоря. Нужны расходы, а я не готов. Все может решить одна хорошая работа. Как…

— Я так и подумала, когда ты позвонил. Как «Девушка у реки». Сережа, я же все объяснила. Я не могу позировать, видеть себя в этом контексте. Даже для тебя.

— Раньше ты понимала, что такое работа.

— А сейчас я хочу, чтобы кто-то понимал и меня. И потом, что ты придумываешь насчет отсутствия вариантов. Любую идею можно осуществить с помощью режиссерской постановки, освещения, косметики, костюма. Возьми актрису, профессиональную модель. Я знаю. Все-таки ВГИК кончала.

— Когда человек говорит: «Я знаю, как это делается», значит, он — зритель и дилетант.

— Да? А я вот что тебе скажу. Когда ты работал следователем и снимал для души, как дилетант, у тебя получалось. А сейчас у тебя просто поток, халтура, как у всех, и ты цепляешься за соломинку.

— Слушай, ты просто озверела. К врачу обращаться не пробовала?

Дина приблизила к Сергею побледневшее лицо.

— Да. Я одичала. Потому что так захотела. В медицине это называется «феномен Маугли». Когда человек знает и любит свою болезнь. И еще это называется налаженной личной жизнью. И пошел ты, знаешь ли, в задницу. Я живу как хочу и зарабатываю на любимое существо как хочу.

— Как, если не секрет?

— Ухаживаю за больными людьми.

Сергей рывком поднял Дину со скамейки и крепко обнял.

— Диночка! Динка, льдинка, холодинка, ты же гений. Это же точно то, что нужно! Я ищу сиделку. Понимаешь, это очень важный для меня человек. Женщина, 58 лет. Зовут Тамара. Завтра ей назначат день операции. После нее понадобится сиделка. Я буду каждый день приезжать.

— Слушай, это, может, и то. Но ты какой-то странный. Ты чему радуешься?

— Только твоему гуманизму. Теперь по делу. Клиника недалеко, на Юго-Западе. В первый раз я тебя отвезу. Завтра привезу аванс. Пятьсот долларов хватит?