Прикоснуться к дракону (ЛП) - Наоми Лукас

Затем зов драконицы откликается на мой собственный, такой близкий-близкий. Листья шелестят, земля дрожит. Так близко, что я чувствую ее вкус. Мой язык высовывается, чтобы сделать именно это, проникая сквозь дым от моего рева.

Мои крылья отрываются от тела, чтобы рубить и ломать деревья с обеих сторон, пока я стряхиваю с себя вековые водоросли. «Сегодня я спарюсь. Сегодня ночью драконица — моя, чтобы размножаться, защищать и заботиться». Ее феромоны наполняют мои ноздри, и я открываю глаза, чтобы оглядеться.

Красное сияние окружает меня со всех сторон. Комета. Она снова вернулась.

— Проклятие древних, — рычу я. — Смерч жизни и земли.

Мое тело напрягается, когда мои крылья стряхивают грязь и воду. Неважно — изо рта идет пар. Магия кометы уже овладела мной. Воспламенение уже началось.

«Я уничтожу все и вся, даже саму комету, если она встанет у меня на пути».

Что-то раздражающее все еще висит у меня на хвосте, и я щелкаю им снова. Странный крик леса возвращается к моим ушам, и на этот раз у меня болит голова. Досада остается. Я взмахиваю крыльями, чтобы взлететь в небо, зная, что скоро оно сорвется, но, когда я поднимаюсь, ничего не происходит.

Рыча, я пытаюсь снова. Ничего.

Снова.

«Мои крылья не выдерживают моего веса. Как долго я спал?»

Ярость переполняет меня, но, как я ни стараюсь, мои крылья не могут поддерживать мое тело. Сотни лет существования, и я никогда не страдал такой слабостью.

Я обращаю свой гнев на надоедливую тварь на моем хвосте, поворачиваюсь к ней, готовясь откусить препятствие. Держа его перед глазами, я обнаруживаю, что это вовсе не часть зарослей джунглей, а существо, обившееся вокруг моей конечности, крепко сжимающее ее, туманное в вечерних тенях.

Оттягивая губы, обнажая зубы, я огрызаюсь. Все, что оно делает, это открывает рот и…

«Этот крик!»

Он разрывает меня на части, приводя в чувство, разгоняя феромоны драконицы из моих ноздрей. Слабость захлестывает меня повсюду.

Это уже не только мои крылья начинают опускаться, но и мое внутреннее тепло — все мое тело. Мои когти теряют хватку на земле. Мой рот открывается, и я пытаюсь выпустить дым, но мало что выходит.

Брачный зов драконицы снова наполняет мои уши, и на этот раз он сотрясает мою голову острой болью. Я не произведу на нее впечатления.

Мой хвост падает к воде, и существо движется на меня, ловя мой взгляд, фокусируя его.

Две ноги, две руки, двуногое. Мои ноздри раздуваются. Ярость нарастает, как никогда раньше, когда я начинаю понимать, что держит меня так крепко.

«Жалкий, слабый человек!»

Его кожа прижата к моей. Его руки касаются моей древней и могучей шкуры. Его маленькие блестящие глазки смотрят на меня в страхе. Ужас и ярость пронзают меня.

Единственное существо, кроме моего собственного, которое может сразить дракона. Единственное существо, которое может украсть наше бессмертие и породниться с нами.

— Человек, — злобно произношу я на древнем драконьем языке, мой голос хриплый и гортанный. Губы человека приоткрываются. — Ты знаешь, что ты сделала?

Я отшвыриваю хвост, не в силах вынести зрелища своей гибели, не заботясь о том, умрет ли при этом негодяйка, и снова поднимаю голову к небу.

Из моего горла вырывается непохожий прежде рев-проклятие комете, Кровавой луне, человеку, с которым я теперь связан, — когда я чувствую, как мое тело, конечности, внутренности и все остальное изгибаются и меняются.

И все, о чем я могу думать, когда боль разрывает мои чувства, — это месть.

Глава 8

ДРАКОН ОБРАЩАЕТСЯ

В тот момент, когда мои руки обхватили хвост дракона, я поняла, что Аида была права, посланник сказала Аиде правду.

Сила, которую я не могу отрицать, делает мои конечности тяжелыми на теле дракона, не давая мне отпустить. Я хочу остаться, даже если это означает смерть, остаться на драконе и впитать немедленное удовлетворение, пульсирующее внутри.

Тепло, которого я никогда не знала, отталкивает мои страхи, и, к моему смущению, похоть — возбуждение к этому гигантскому, ужасному зверю, который мог так легко убить меня — затмевает все остальные чувства в моем теле.

Но я теряю хватку на хвосте дракона и кувыркаюсь по земле, по растениям и лиственной траве. Хвост падает рядом со мной, когда я останавливаюсь и бегу назад, ожидая, что он поднимется и ударит меня насмерть.

Самый страшный, полный ярости рев извергается из дракона, и мой взгляд устремляется к нему. Я вздрагиваю и закрываю уши, когда рев продолжается и продолжается, наполняя меня ужасом, заменяя прежнее тепло. Яростная, бурлящая свирепость дракона взметнулась в воздух.

Мои мысли разбегаются, зная, что это я виновата.

«Он ревет из-за меня».

Каждая клеточка моего существа побуждает меня бежать, бежать и никогда не оглядываться назад, но я не могу найти в себе желания сделать это.

Что-то происходит с драконом, и я чувствую, как он меняется, трансформируется, переходит в другую форму.

В человека…

Мужчина. Мысль берет верх над всем остальным. Мужчина! Я перевожу взгляд на гигантского зверя, сражающегося с невидимой силой. Вода брызжет мне в лицо, когда его хвост втягивается обратно в реку, шлепается, прежде чем подняться и хлопать взад и вперед, ударяясь о деревья по обе стороны. Они трещат и ломаются, и я откатываюсь от падающих веток.

Перебравшись в более безопасное место, я с ужасом и трепетом наблюдаю за происходящим.

Чешуя падает, клыки выпадают из его разинутой пасти, а шипы на спине укорачиваются, как будто их втягивают в позвоночник. Рога на голове утягиваются точно так же.

Он становится все меньше.

Мое горло сжимается от болезненного рева, который издает дракон. Я не думала о том, что произойдет после прикосновения к дракону — только мысль, надежда. Как будто хуже и быть не может, его тело начинает деформироваться, сжиматься. Я хватаю растения поблизости и дергаю их. Выживет ли он?

Мой лоб морщится, когда я задыхаюсь. «Пожалуйста, выживи».

Я никогда не прощу себе, если убью такое великое создание, особенно зная, что оно не причинило мне никакого вреда, прежде чем я потревожила его.

Его хвост растворяется сам по себе, кожа втягивается внутрь. Его кости раскололись, и я вижу их даже в тусклом свете. Крича, я подползаю как можно ближе, не опасаясь причинения вреда.

Волны вокруг него уменьшаются по мере того, как его тело становится все меньше и меньше. И не успеваю я опомниться, не знаю, прошло мгновение или несколько минут, как все кончается. Последний из них падает ниже линии реки, и все, что мне остается, это звук падающих листьев и успокаивающейся воды.

Сидя на самом краю берега, я жду его появления. Его тело всплывает наверх.

Хлоп. Как пузыри из прошлого. Мой рот отвисает, когда крупный мужчина, плывущий лицом вниз, заполняет мои глаза.

Бросившись в воду — доплыв до середины, где он плавает, — я хватаю его за руку, переворачиваю и тащу к берегу. Он невероятно тяжелый, и мои пальцы не могут полностью охватить его запястье, в отличие от любого другого мужчины, которого я когда-либо знала или встречала. Это борьба, но я вытаскиваю его из воды полностью на сушу.

Измученная, я падаю рядом с ним.

Несколько веток падают сверху и ударяются о воду, заставляя меня подпрыгнуть. Кустарник исчез настолько, что на нас падает красное сияние кометы и последние лучи солнца. Хриплый скрежет и кашель пугают меня еще больше.

Я поворачиваюсь к нему и задыхаюсь.

Рядом со мной лежит мужчина, не похожий на того, которого я когда-либо знала, которого я могла бы понять. Мужчина, который мог быть создан только из самых темных снов и самых необычных фантазий, кашляет водой джунглей, но затем падает обратно. «Живой, замечу, очень живой — и настоящий». И, к счастью, спит.