В зыбкой тени - Джеймс Чейз

Я отшатнулся, не спуская с нее глаз. Я вдруг заподозрил: она знает, что я нахожусь на сеновале и наблюдаю за ней. И когда женщина резким, грубым жестом задернула штору, это подозрение перешло в уверенность.

Глава 5

Три последующих дня ничего не изменили в нашей жизни.

Каждое утро, в восемь часов, я отвозил Зерека в его офис на Вардур-стрит, вечером в шесть часов забирал домой, в усадьбу «Четыре ветра». В течение дня я сидел в приемной или же возил его в Вест-Энд, где он обделывал свои делишки. По вечерам я играл с ним в шахматы, совершал ежевечернюю прогулку вокруг дома и ложился спать. Я по-прежнему спал в своей комнате и не делал никаких попыток переменить ее. Я знал, что Рита настроена против меня. Она может воспользоваться моей жалобой, моим недовольством как поводом избавиться от меня. Я понимал, Рита имеет достаточно влияния на мужа, чтобы заставить того отказать мне в месте. И она выжидала, карауля каждое мое движение, как кошка караулит мышь.

С того первого вечера, когда я дотронулся до нее, я держался на почтительном расстоянии. Она же делала все, чтобы спровоцировать меня. Я носил уголь, колол дрова, кормил домашнюю живность, выполнял все, о чем она просила. Я знал, что она закатит Зереку скандал, если я откажусь.

Я готов был делать все, что угодно, лишь бы оставаться в доме и иметь возможность смотреть на нее. Рано или поздно, но эта женщина будет моей, я был уверен. Никто не может желать с такой силой, чтобы в конце концов его желание не исполнилось. Нужно только дождаться благоприятного момента, а потом перейти к активным действиям.

Зерек ничего не понимал. Когда однажды утром в семь часов он застал меня за мытьем окон, то посмотрел на меня, как на сумасшедшего.

– Она приказала вам сделать это?

– Она сказала, что окна должны быть чистыми. А… мне надоело лежать в кровати, и я решил навести чистоту сам.

Зерек почесал плешивый череп и, смутившись, сказал:

– Не считайте себя обязанным делать это, Митчел. Я нанял вас как телохранителя, но не как прислугу.

Но я не хотел рисковать и по-прежнему выполнял все ее прихоти и приказы, иначе Зерек выгнал бы меня по одному ее слову. Человек, который нуждался в сыне так, как он, просто обязан считаться с мнением жены. И я старался не сделать ни единой ошибки. Насколько он хотел сына, настолько я хотел его жену. Различие между нами заключалось лишь в том, что за игрой в шахматы или во время поездок он только и говорил, что о будущем сыне, в то время как я держал рот на замке.

Когда я делаю обход вокруг дома, якобы проверяя, нет ли чужих, я влезаю на сеновал и наблюдаю за ее окном. Мне не везет: штора постоянно задернута. Но тень, движущаяся за шторой, будоражит мое воображение. И каждый вечер я не могу удержаться от того, чтобы не забраться наверх, хотя знаю наперед, что смогу увидеть лишь ее тень.

За эти три дня я лучше узнал Зерека. Это неплохой человек, если примириться с его чудачествами. В основном его волнуют три вещи: сын, деньги и шахматы.

Я так и не понял, в чем же заключается его бизнес, ведь я остаюсь в машине, а он уходит. Но я начинаю догадываться. Зерек проводит много времени в небольших магазинчиках и мастерских Вест-Энда, возвращаясь всегда с пакетом или небольшими чемоданами, которые отвозит в другие небольшие магазинчики или офисы в том же квартале. Черный рынок или хранение краденого. Он знает, где найти товар и кому предложить. Интересно, каков его оборотный капитал? Но, как и Рита, это вопрос времени. Рано или поздно босс начнет доверять мне, и тогда для меня многое станет ясным. А пока я старательно запоминаю адреса магазинов и офисов, лица людей, с которыми он встречается, чтобы в тот момент, когда наступит мое время, я уже был наполовину готов.

Бог мой, существует ведь еще и Эмми!

Когда я думаю о ней, то понимаю, что пошел с неверной карты при нашей первой встрече. Я убедился, что она без ума от Зерека и ради него готова на все. Письма с угрозами беспокоят Эмми больше, чем его, и это именно она уговорила Зерека нанять телохранителя. Все было бы гораздо проще, если бы я не был так глуп, если бы с первого дня был с ней вежлив и обращался с подобающим уважением. Эмми, несомненно, вела бы себя откровеннее. Но я, наоборот, третировал ее. Я не скрывал, что одно лишь ее появление вызывает спазмы в моем желудке. В тех редких случаях, когда я обращался непосредственно к ней, я смотрел в сторону.

Теперь Эмми выжидает, чтобы отплатить той же монетой. Она меня ненавидит, это точно. Промах мой не исправишь, и мне остается вести себя по-прежнему грубо. В общем, мне наплевать на ее отношение. Лишь две вещи имеют значение: деньги Зерека и его жена Рита.

Но если с Эмми я на ножах, то с Зереком все в порядке. Я держу свои чувства к его жене под контролем, и даже если Рита находится в одной с нами комнате, не краснею, не бледнею, не хожу по потолку и вполне могу сосредоточиться на шахматах.

Я научился играть в шахматы у одного русского, который как-то сыграл три партии с Алехиным и даже одну выиграл. Мы встретились с ним в Германии, в лагере для военнопленных во время войны, и по пять часов в день в течение долгих восемнадцати месяцев проводили за шахматами.

Зерек тоже хорошо играет, так что наши ежевечерние партии превратились в турниры.

Когда Рита рано ложилась спать, я неизменно выигрывал, но, пока она оставалась в гостиной, проигрыш был неизбежен. Зерек не знал истинную причину этих приливов и отливов, он радовался мне как хорошему партнеру и даже признался, что еще не встречал игроков такого высокого класса. За эти вечерние партии я проникся симпатией к нему. И еще одна вещь привела Зерека в хорошее настроение. Письма с угрозами он получал каждый четверг с начала месяца, но в этот четверг письма не было. Он был счастливейшим из людей. Конечно, эти письма пугали его больше, чем он хотел показать.

– Они хорошо рассмотрели вас, Митчел. Вы здорово напугали их.

И это обеспокоило меня. Если он не будет получать подобных писем, то может подумать, что десять фунтов в неделю – слишком большая роскошь. Наши долгие часы за шахматами так не оплачивают. Может быть, я симпатичен ему, но стою ли таких денег?

На четвертый день, в пятницу, случилось то, чего я ждал. Я только что привез Зерека из Шоредич, где он взял пакет, и мы ехали в Вест-Энд, как вдруг он сказал:

– Завтра я уезжаю в Париж на одну-две недели. Там вы мне не нужны.

Я решил, что он дает мне отпуск: не станет же он платить мне десять фунтов в неделю, пока отсутствует.

– Что мне делать?

– Ничего, если не считать того, что вы будете присматривать за домом. Но, возможно, это вам не подходит?

При мысли о том, что он настолько глуп, чтобы оставить меня наедине с женой, кровь бросилась мне в голову.

– А миссис Зерек? Неужели она не сможет присмотреть за домом?

– Она поедет со мной.

Да, все-таки я ошибся насчет его глупости.

– Вы хотите, чтобы я присматривал за домом, ухаживал за цыплятами и держал воров на расстоянии?

– Совершенно верно. Моя жена вот уже два года никуда не выезжала. Я обещал в самое ближайшее время свозить ее в Париж. За исключением времени, которое необходимо для кормления птиц, вы свободны. Я оставляю вам машину, вы можете пользоваться ею, но к ночи возвращайтесь домой. Понимаете, лисы могут забраться в курятник.

– Хорошо. Но, может быть, я могу заняться и еще чем-нибудь? Вашими делами, например?

Он бросил на меня быстрый взгляд и покачал головой.

– Присматривайте лучше за цыплятами. Вы ничем не можете помочь мне. Эмми займется текущими делами.

– Я только хотел предложить свои услуги.

– Я в этом не сомневаюсь.

В этот день у меня практически не было никаких дел. Я сидел в приемной, курил сигареты, лениво перелистывая «Ивнинг Стандарт», пока у меня не запершило в горле.

Зерек и Эмми заперлись в кабинете и торчали там дотемна. Раз или два я прикладывал ухо к двери, но не смог разобрать ни слова. Как я уже успел убедиться, Зерек явно занимался противозаконным бизнесом и не хотел посвящать меня в свои секреты.

Но я особенно не отчаивался. Ведь прошло только четыре дня, как я работаю на него. Если я буду продолжать в том же духе, то вскоре узнаю все о его делишках.

Они вышли из кабинета около половины седьмого. На Зереке, как всегда, было его ужасное пальто, в зубах – сигара. Эмми была похожа на кошку, которая только что проглотила канарейку, и торжествующе улыбалась. Это заставило меня призадуматься.

– Мы можем ехать, – сказал Зерек.

Я поднялся. С подчеркнутым равнодушием спросил:

– Если я смогу чем-нибудь помочь здесь, надеюсь, мисс Перл известит меня?

Они обменялись быстрыми взглядами. Эмми отрицательно покачала головой. Вот она и расквиталась за грубый тон и неприязнь. Глядя в ее торжествующие глаза, я понял, что деньги отдаляются от меня.

– Не беспокойтесь. Эмми справится со всем сама.

Мы все вместе вышли из офиса и направились к стоянке автомобилей. Здесь мы с Зереком распрощались с Эмми и поехали домой.