Полное собрание сочинений в десяти томах. Том 2. Стихотворения. Поэмы (1910–1913) - Николай Степанович Гумилев

что творит слова,

И не воин с твердым сердцем, не работник, ведущий плуг,

— С иронической усмешкой царь-ребенок на шкуре льва,

Забывающий игрушки между белых усталых рук.

31. Куранты любви

Вы сегодня впервые пропели

Золотые «Куранты любви»;

Вы крестились в «любовной купели»,

Вы стремились «на зов свирели»,

Не скрывая волненья в крови.

Я учил Вас, как автор поет их,

Но, уча, был так странно-несмел.

О, поэзья — не в ритмах, не в нотах,

Только в Вас. Вы царица в гротах,

Где Амура звенит самострел.

2 июня 1911 г.

32. Сон

Утренняя болтовня

Вы сегодня так красивы,

Что вы видели во сне?

— Берег, ивы

При луне. —

А еще? К ночному склону

Не приходят, не любя.

— Дездемону

И себя. —

Вы глядите так несмело:

Кто там был за купой ив?

— Был Отелло,

Он красив. —

Был ли он вас двух достоин?

Был ли он как лунный свет?

— Да, он воин

И поэт. —

О какой же пел он ныне

Неоткрытой красоте?

— О пустыне

И мечте. —

И вы слушали влюбленно,

Нежной грусти не тая?

— Дездемона,

Но не я. —

33. В вашей спальне

Вы сегодня не вышли из спальни,

И до вечера был я один,

Сердце билось печальней, и дальний

Падал дождь на узоры куртин.

Ни стрельбы из японского лука,

Ни гаданья по книгам стихов,

Ни блок-нотов! Тяжелая скука

Захватила и смяла без слов.

Только вечером двери открылись;

Там сошлись развлекавшие Вас:

Вышивали, читали, сердились,

Говорили и пели зараз.

Я хотел тишины и печали,

Я мечтал Вас согреть тишиной,

Но в душе моей чаши азалий

Вдруг закрылись, и сами собой.

Вы взглянули... и, стула бесстрастней,

Встретил я Ваш приветливый взгляд,

Помня мудрое правило басни,

Что, чужой, не созрел виноград.

4 июня 1911 г.

34. Медиумические явленья

Приехал Коля. Тотчас слухи,

Во всех вселившие испуг:

По дому ночью ходят духи

И слышен непонятный стук.

Лишь днем не чувствуешь их дури;

Когда ж погаснет в окнах свет,

Они лежат на лиги-куре

Или сражаются в крокет.

Испуг ползет, глаза туманя;

Мы все за чаем — что за вид!

Молчит и вздрагивает Аня,

Сергей взволнован и сердит.

Но всех милей, всех грациозней,

Всё ж Оля в робости своей,

Встречая дьявольские козни

Улыбкой, утра розовей.

4 июня 1911 г.

35. Девушке

Мне не нравится томность

Ваших скрещенных рук,

И спокойная скромность,

И стыдливый испуг.

Героиня романов Тургенева,

Вы надменны, нежны и чисты,

В вас так много безбурно-осеннего

От аллеи, где кружат листы.

Никогда ничему не поверите,

Прежде чем не сочтете, не смерите,

Никогда никуда не пойдете,

Коль на карте путей не найдете.

И вам чужд тот безумный охотник,

Что, взойдя на нагую скалу,

В пьяном счастье, в тоске безотчетной

Прямо в солнце пускает стрелу.

36. Сомнение

Вот я один в вечерний тихий час,

Я буду думать лишь о вас, о вас.

Возьмусь за книгу, но прочту: «она»,

И вновь душа пьяна и смятена.

Я брошусь на скрипучую кровать,

Подушка жжет... нет, мне не спать, а ждать.

И крадучись я подойду к окну,

На дымный луг взгляну и на луну,

Вон там, у клумб, вы мне сказали «да»,

О, это «да» со мною навсегда.

И вдруг сознанье бросит мне в ответ,

Что вас, покорной, не было и нет,

Что ваше «да», ваш трепет, у сосны

Ваш поцелуй — лишь бред весны и сны.

37. О признаниях

Никому мечты не поверяйте,

Ах, ее не скажешь, не сгубя!

Что Вы знаете, то знайте

Для себя.

Даже, если он Вас спросит,

Тот, кем Ваша мысль согрета,

Скажет, жизнь его зависит

От ответа;

Промолчите! Пусть отравит

Он мечтанье навсегда,

Он зато Вас не оставит

Никогда.

10 июня 1911 г.

38. Память

Как я скажу, что тебя буду помнить всегда,

Ах, я и в память боюсь, как во многое, верить!

Буйной толпой набегут и умчатся года,

Столько печали я встречу, что радость ли мерить?

Я позабуду. Но, вечно и вечно гадая,

Буду склоняться над омутом прежнего я,

Чтобы припомнить, о чем позабыл... и седая,

Первая прядка волос, помни, будет твоя.

12 июня 1911 г.

39. Страница из Олиного дневника

Он в четверг мне сделал предложенье,

В пятницу ответила я «да».

«Навсегда?» — спросил он. «Навсегда»,

И конечно отказала в воскресенье.

Но мои глаза вдруг стали больше,

Тоньше руки, и румяней щеки,

Как у девушек веселой, старой Польши,

Любящих обманы и намеки.