Отец Иоанн Кронштадский (Том 1) - И.К.Сурский

О. Иоанн пламенно веровал и всю жизнь беспрерывно с детства творил волю Божию - проявлял величайшую Евангельскую любовь к Богу и людям, совершенно не заботясь о себе и не щадя себя.

Поэтому Господь и исполнил на отце Иоанне все эти обещания Свои полностью: обитал в нем и даровал ему величайшие и разнообразнейшие силы Духа Святого.

Заканчивая описание благотворительности о. Иоанна, необходимо сказать, что он жертвовал все полученные деньги, не оставляя себе ничего, подобно евангельской вдовице, которая положила в сокровищницу церковную все, что имела, но обещания Христовы не ложны и рука о. Иоанна не оскудевала, напротив, материальные средства лились к нему непрерывно широким потоком. По сведениям, почерпнутым из книги Холмушина, о. Иоанн ежегодно раздавал около 150 тысяч рублей.

Особенно горячо и часто проповедовал о. Иоанн о милосердии и благотворении ближним. Вот вкратце его поучения об этом:

«Важным побуждением к милосердию должно служить то, что оно весьма полезно для самих благотворителей, - оно укрепляет в них чувство человеколюбия и возвращается дающему с приращением.

Бедность или неимение средств не служит отговоркой для нежелающих благотворить.

Вместо великого дара, принеси усердие. Ничего не имеешь, - утешь слезою. Великое врачевство злополучному, когда кто от души пожалеет о нем; несчастье много облегчается искренним соболезнованием...»

ГЛАВА 6

о.Иоанн как педагог

Описание педагогической деятельности о. Иоанна начинаю прекрасным повествованием Николая Васильевича Суровецкого, бывшего в трех младших классах Кронштадтской гимназии учеником о. Иоанна.

Близко узнал я о. Иоанна, пишет Н. В. Суровецкий, на уроках Закона Божия в Кронштадтской гимназии.

Еще весной, перейдя в 1-й класс, мы узнали, что законоучителем у нас будет о. Иоанн Сергиев.

С большой радостью мы встретили эту весть.

Первый урок Закона Божия мы ждали с нетерпением.

Дежурный ученик выходил за дверь класса и смотрел, когда в длинном и широком рекреационном зале появится о. Иоанн.

- Идет! - громко шепнул, наконец, дежурный.

Мы насторожились.

В дверях класса показался батюшка.

В темно-лиловой рясе с наперсным крестом, блестевшим на груди, о. Иоанн вошел в класс.

Необычайная доброта его лица и ласковая улыбка сразу располагали к нему.

Многие из нас сошли с своих мест и подошли под благословение, целуя с чувством радости его руку.

Прошло уже много лет и теперь, как живое стоит перед глазами его доброе, с румянцем оживления, лицо и так помнится его тонкая благословляющая рука.

Батюшка каждого из нас благословлял и ласково гладил по голове и щекам.

И теперь как бы чувствуется тепло его ласкающей руки и слышится голос и помнятся его синие, проникающие в душу, глаза.

- На молитву, дети! - сказал он и повернулся к иконе.

Дежурный прочитал молитву.

Тут же вспомнились церковные службы в Андреевском соборе и его отчетливые и звучные возгласы в молитвах, проникновенные, с силой горячей веры.

И здесь он тепло помолился и, неторопливо подойдя к кафедре, сел на стул и раскрыл журнал.

Внимательным взором оглядел он каждого из нас. И этот взгляд в то же время согрел нас и обласкал.

Начался урок.

Ясно и с сердечной убедительностью говорил он о важности для нас, детей, уроков Закона Божия, для сохранения веры, чистоты сердца и влечения к молитве.

С первого же дня о. Иоанн внушил всем нам серьезное отношение к Закону Божию, и дома я всегда приготовление уроков начинал с его предмета.

И это осталось навсегда.

Каждый раз, когда подходил день его урока, нами овладевало тихое, радостное ожидание его прихода.

Поучения батюшки дышали силой такой веры, что каждое его слово глубоко проникало в душу.

Его наставления, полные отеческой любви, принимались сразу, с сердечной готовностью следовать им.

И мы наставлялись в своих отношениях к родителям, к церкви, к старшим лицам в добрых поступках.

Вся детская жизнь освещалась батюшкой.

Объяснения уроков были понятны и ясны.

История еврейского народа показывает, что залог благоденствия всякого народа - это Богопочитание, уклоняясь от которого евреи терпели беды.

Однажды наше внимание было привлечено при входе в класс батюшки тем, что в руках он держал целую стопку разноцветных книжек.

Это оказались жития святых, разъяснения праздников, описания святых мест и душеполезные беседы.

Каждый из нас получил по книжке.

- Читайте, дети, внимательно, - говорил батюшка, - сколько в этих книжках благодати Божией!

По прочтении всех книжек приносилась другая стопка. И мы находили удовольствие в чтении этих книжек, в которых так все просто, с такой верой было рассказано.

После раздачи книг батюшка объяснял урок следующего дня и тогда, наконец, начинал спрашивать.

Желающих отвечать урок обыкновенно было много. Учеников 5-6 стояло около его кафедры и непрерывно просились отвечать.

Протягивались нетерпеливые руки и слышались умоляющие возгласы: «Батюшка, позвольте мне!»

Тогда батюшка сам назначал нам очередь.

Он внимательно выслушивал ответ, иногда поправлял, кивал одобрительно головой, говоря: «хорошо, хорошо, так. так!» Потом гладил счастливца по голове и ставил полный балл.

Счастливец, весь сияющий, отходил, садился на свое место и, вынув жития святых, начинал читать.

Не знавших урока не было. Было бы невыносимо стыдно получить неполный балл.

Помнится случай неподдельного горя и слез, когда кто-то получил 5 с минусом. Мы начали утешать товарища. Причина его горя, кажется, была передана батюшке и он вызвал его в следующий раз.

Во время уроков в классе было тихо и порядок не нарушался.

Счастливы и незабвенны дни этого общения с батюшкой. Чувствовалась общая тесно связывающая всех взаимная близость и душевность.

Еще более незабвенны были уроки Закона Божьего во II классе, когда мы учили Новый Завет.

Объясняя жизнь Христа Спасителя, Его заповеди и чудеса о. Иоанн преисполнялся весь духовным подъемом; вдохновенным взором он смотрел на нас, слова его умиляли и несказанно трогали, согревали той теплотой, которой была полна его душа. Румянец оживления на лице его становился ярче.

Пламенная вера, дышавшая в каждом его слове, и трепетная восторженность рассказа - передавались нам. И такими недавними казались нам Жизнь Спасителя, Его проповедь и общение с народом.

Слезы выступали на глазах батюшки во время рассказа о крестных страданиях Спасителя.

Грусть проникала и в наши сердца. Мы сидели потрясенные, притихшие. А когда учили это и рассказывали, мы глубоко, по-детски, это переживали.

И это осталось на всю жизнь! Ведь случилось страшное и великое! Темные силы думали восторжествовать, доведя до креста Богочеловека, не предполагая, что смерть будет попрана Светлым Его Воскресением, и как же они посрамились!

Батюшке задавали вопросы и он охотно отвечал.

Случаи повседневной жизни также будили нашу любознательность. Батюшка беседовал с нами о них и слова его настолько были убедительны и так трогали нас, что мы сидели не шевелясь.

Прошел еще год и мы в III классе. Начали учить устройство храма и церковную службу. Батюшка стал объяснять нам значение церковного богослужения, как общей молитвы Творцу.

Он пояснял нам: «в храме вы - перед Лицом Божества!» И это нам было страшно и таинственно.

«Стойте благоговейно в храме и внимайте всему, что там поется и читается. Это трудно, но надо. Ходите чаще в церковь, дети! Молитесь от всего сердца. Молитва - вода живая, душа ею утоляет жажду свою».

- Ты в какую церковь ходишь? - послышался сзади чей-то тихий вопрос.

- В морской манеж, - так же тихо ответил Сережа П.

Иногда мы сговаривались между собой и шли на церковную службу в Андреевский собор, и там во время литургии нам казались необычайными сила и теплота молитв нашего батюшки.

Незаметно шла служба. Когда же открывались массивные царские врата, сквозь облако кадильного дыма таким чудно далеким в алтаре казался нам силуэт о. Иоанна, но в то же время и близким: в детское сердце проникала сладость сознания, что сегодня на уроках он был с нами.

Чувство умиления и нам, детям, было так понятно и знакомо.

Во время уроков нашего батюшки были всегда тишина и внимание. Мы ловили каждое его слово и не замечали ничего вокруг.

Иногда батюшка приходил на урок усталый: видимо ночь была без сна от молитвы или посещения больных. Тогда он был молчалив, слушал ответы, борясь с одолевающей дремотой. Мы затихали.

«Батюшка устал, молился, верно, всю ночь» - шептали мы друг другу.