Литературная Газета 6249 ( № 44 2009) - Газета Газета Литературка

НЕОДОЛИМЫЕ СИЛЫ

– Пока я размышлял о насущных проблемах, против нас, фермеров, да и против остальных пахарей объединились не только банки, хлебоприёмные организации, но и продавцы дизельного топлива, бензина, минеральных удобрений, электричества, техники. Они стали ежегодно задирать тарифы на свой товар. Это просто беспредел! Сговор! Например, солярка для тракторов и комбайнов подорожала за прошедшие годы в 20 раз! А как ведёт себя государство? «Это рынок, – говорит. – Он сам всё отрегулирует». Клич – «Сильный выживет, слабый погибнет».

Ефремов вдруг спросил:

– А знаешь ли ты, что у нас уже два десятилетия вносят в почву лишь десять процентов удобрений, применяемых до реформы? Современная история больше не ведает такого чудовищного истощения земли, как в России! Ты понимаешь, каким крахом всё может закончиться? Я три года не покупаю удобрения… Потому что цены на него не окупаются! Девять десятых удобрений новые хозяева химических заводов все годы вывозят за рубеж. За оставшиеся с нас дерут три шкуры. Однажды наша делегация была в Калифорнии. Мы увидели там мочевину, доставленную из России. Выяснилось, что она обходится американским фермерам на треть дешевле, чем нам. Это с учётом перевозки!

Неодолимые силы нависли не только над нами, фермерами, но и над хозяйствами. Тот же колхоз «Рассвет». Стоял, как Брестская крепость! Никак не могли обанкротить. А там были хорошие тракторы, чистокровный племенной скот, гибридные свиньи. Сильный был там и председатель колхоза: опытный хозяйственник и бессребреник. И вот главой района стал настоящий бандит. Он выковырнул председателя, поставил конкурсным управляющим своего человека. Тот распродал всё колхозное оптом и в розницу – для своего и бандитского кармана!

Тракторы и комбайны отправили на металлолом, а скот – на убой. После этого оставшуюся землю поделили на паи. На части угодий создали кооператив. Из 40 работников. Возглавил его человек, который разрушил колхоз, скупил почти всю землю, превратившись в настоящего барона. Многие видели, что в золоте мы не купаемся. Не стали создавать новые фермерские хозяйства. И не пошли в кооператив. Распродали свою землю залётным дельцам. Лежит она теперь мёртвым капиталом, зарастает кустарником.

А в соседнем районе появился агрохолдинг. На основе бывших пятнадцати колхозов. Создавали его крупные бизнесмены из города, скупив землю и недвижимость у крестьян. Настоящая латифундия! Некоторые холдинги имеют по сто тысяч гектаров пашни и более. Крестьянин в них стал сельским рабочим и ещё больше отчуждён от земли, чем в бывшем колхозе. И что получается? Накануне реформы в стране производилось мяса на душу населения по 75 кило при норме 85. Нынче – 60 килограммов. Россия закупает его уже в 40 странах мира. Тридцать два процента! Во всех частях света! Миллионы тонн. Этого раньше никогда не было.

ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ДИАГНОЗ

– Не так давно я простудился и попал с воспалением лёгких в больницу,– продолжил после паузы свой рассказ Ефремов. – Впервые в жизни мне некуда было спешить. Я задумался о положении в деревне, о себе.

В России сельское производство самое суровое в мире. И самое затратное – зимой шесть месяцев надо отапливать не только школы, жильё, но и животноводческие фермы, ремонтные мастерские. В жатву надо сушить зерно. Всё время приходится противостоять природе. А где помощь? В нынешнем году, ранней весной, Министерство сельского хозяйства заявило, что осуществит интервенцию на рынке зерна. То есть проведёт его частичную закупку в фонд страны. Мы знаем, что Минсельхоз заранее подготовил для хранения хлеба многие элеваторные и другие складские ёмкости. Всё чётко спланировал. Но пришла осень, а денег Минсельхозу не дали. И земледельцу некому по достойной цене продать свой хлеб. Нечем гасить кредиты! За топливо, взятое авансом, невозможно расплатиться. На сев озимых – ни гроша! На зарплату людям – ни копейки! О каком зерне может идти речь в будущем году? Такая аграрная политика постоянно отбивает всякое желание работать!

– Но зато реформа привела к многоукладности сельского хозяйства. Его полной свободе. Сколько хочу, столько и сею. Чего хочу, то и возделываю. Никакого диктата.

– Да… Нынче работают индивидуальные предприниматели. Их 31 тысяча. Много фермерских хозяйств. В последние годы их стало 253 тысячи. Средняя земельная площадь такого предприятия – 103 гектара. На ней негде развернуться современной высокопроизводительной технике, не окупаются затраты на неё. Это, как понимаешь, мелкотоварное производство. Лишь шестая часть – 14 процентов! – крестьян имеют оформленную в собственность землю. Крестьянские, фермерские и индивидуальные хозяйства производят все вместе 7–9 процентов сельхозпродукции. В большинстве своём у них нет нормального доступа к кредитам – нечего закладывать, не каждый из них может купить современные тракторы и комбайны, оснащённые электроникой. Не всем по силам внедрение и новых технологий. После двадцати лет измывательства над фермером он окончательно гибнет в тисках бездарной экономической политики!

– И ставку на него делать уже бесполезно? Тогда кто же будет производить продовольствие?

– Кроме фермеров около половины урожая дают, как и до реформы, деревенские подворья. Некоторые «аналитики» прибавляют их продукцию к фермерским предприятиям. Но это подтасовка чистой воды. Подворья давали около половины всего производства и при социализме.

Я подумал о том, что сегодня на сцену вышли сельскохозяйственные кооперативы и агрохолдинги. Они производят остальную часть продовольствия. Пока тоже не все выживают. У них есть своя переработка продукции, крупная недвижимость, которую можно заложить в банке. На смену фермеру тут пришли сельские рабочие. Выброшенных из жизни профессиональных председателей колхозов заменили крупные собственники. Количество холдингов растёт. Ликвидация немногочисленного крестьянства заканчивается.

Западная фермерская модель, которую двадцать лет навязывали стране либералы, не выдержала… Не только из-за сложных климатических условий, но главным образом из-за абсурдной аграрной политики. Наступило время, когда крестьянин в том смысле слова, как его понимали сотни лет, перестаёт кормить народ, перестаёт обустраивать землю, рожать детей… Что бы мы ни говорили, а историческая миссия российского крестьянина заканчивается.

И мы надолго замолчали.

– Допущена колоссальная историческая ошибка, – наконец сказал Ефремов. – Вместо того чтобы модернизировать лучшие колхозы, а остальные постепенно преобразовать в другую правовую форму и бережно сохранить всё крестьянство, в деревне осуществлена самая жестокая с XV века авральная реформа, приведшая к массовой безработице и преждевременному вымиранию сельских тружеников. За два десятилетия исчезло с лица нашей земли 20 тысяч населённых пунктов. При этом обострение проблемы продовольствия привело к невиданному росту цен на него.

Никогда сельское хозяйство не было так изнурено и закредитовано, как сегодня. Да, применяются субсидии, субвенции, система кредитования. В большем объёме, чем в прошлые годы. Но вот уровень поддержки сельского хозяйства: в странах Евросоюза – 300 долларов на гектар, в США – 324, Канаде – 188, в России – 10 долларов…

– Что же делать?

– Хватит шептаться о том, что фермеризация села сорвана, что фермер не накормит страну. Пора заявить об этом во всеуслышание. Открыто! И срочно разработать новую аграрную политику. С опорой на крупные кооперативы и агрохолдинги. Но при этом бережно относиться и к фермерам – великим труженикам и мужественным людям. Однако ставку сделать на крупных товаропроизводителей. Создать все условия для их быстрого перехода на суперсовременную технику и технологию. Россия имеет громадный потенциал развития сельского хозяйства. Только надо правильно его использовать.

– А что же будет с твоей землёй? – спросил я. – Ты вернёшься или…

– Продать её я не смог. Только на юридическое оформление требуется пятьсот тысяч рублей. Откуда у меня такие деньги? Сегодня зерновые трейдеры дают мне по три рубля за килограмм добротной пшеницы. А обошлась она мне – в четыре рубля. На что выживать? Рушатся не только фермерские хозяйства, но и кооперативы, даже холдинги! Если государство не поможет, никуда я не поеду. Гори всё синим пламенем!

– Сыновьям не отдашь?

– У нас в достатке живут только три процента фермеров. Я к ним не отношусь. И нищету передавать детям не хочу…

Прошло два месяца. Наступила зима. Интервенцию всё-таки обещают...