Правитель мертв - Роман Папсуев

Весь следующий день мы пробирались по сельве, остановившись только два раза, чтобы поесть. Заросли становились все гуще, нам приходилось фактически отвоевывать каждый метр пути. К концу дня мы разбили лагерь и без сил повалились в гамаки. О том, чтобы проводить очередной Сеанс, не было и речи – мы слишком устали.

Мне не давала покоя мысль о том, кто нам мешал. Чем бы ни являлось это существо, в силе ему не отказать. Для того чтобы нас достать через костер – а я не сомневался, что удар Силы, вырубивший нас этой ночью, стал делом рук таинственного незнакомца – так вот, чтобы достать нас через костер, нужно обладать такой энергией и внутренними ресурсами, что... Пожалуй, даже для меня это сложно... А учитывая тот факт, что противник манипулировал Силами из своего измерения... На такое способна лишь высшая Фигура – Ферзь или Король. Значит, Белые вновь обратили пристальное внимание на Землю. Значит, может повториться история, случившаяся семь тысяч лет назад...

Впрочем, думал я о предстоящей встрече с Белым недолго – усталость взяла свое, и я уснул, вновь заблокировав сны.

Проснулся я рано. Быстро приведя себя в порядок, покормил Мишу, который, как ни странно, по-прежнему ошивался возле нас, потом сел и проверил «Glock». Пистолет оказался в отличном состоянии – даже не пришлось чистить металлические части[4] .

Я сунул пистолет в кобуру на поясе и тут внезапно почувствовал, что сегодня мы выйдем к месту Прорыва. Это было даже не чувство, а уверенность. Не знаю, откуда она появилась, да это и неважно. У меня часто случаются такие «приступы ясновидения».

Вытащив из чехла мачете (или «факу», как его называют бразильцы), я осмотрел лезвие и остался доволен – лезвие не затупилось, несмотря на то, что вчера пришлось им рубить деревья и лианы целый день.

Все сегодня шло хорошо, и настроение мое улучшилось. Ну да, Белый. Да, колоссальной силы. Ну и что? Справимся, не в первый раз вышибать их с Доски.

Я собрал рюкзак и разбудил Майка и Колю. Вскоре мы уже шли вперед, прорубая себе дорогу сквозь сельву, и чем дальше мы продвигались в лес, тем сложнее становилось идти. Коля изредка ругался, и я видел, что ему действительно тяжело. Весь мокрый, красный, дышит, словно рыба, которую вытащили из воды, часто останавливается и прикладывается к фляге... Кроме того, я заметил, что он умудрился расцарапать левую руку и рана, разъеденная потом, грозила загноиться. Я объявил привал.

Коля, увидев, что я иду к нему с йодом, возмутился:

– На фига? Подумаешь, царапинка какая-то!

– Коля, – ласково сказал я, бесцеремонно выворачивая ему руку и обрабатывая порез, – ты же не хочешь, чтобы рана загноилась, в нее попали личинки мух, а потом мелкие бестии копошились бы у тебя под кожей, правда?

Мой помощник, несмотря на жару, побледнел.

– Ты что, серьезно?..

– Еще как. – Закончив обрабатывать рану, я хлопнул Колю по плечу.

– Может, лучше залепить пластырем? – обеспокоенно спросил Коля.

– С пластырем рана загниет. Оставь, как есть. Йод свое дело сделает. – Я потрогал его рукав и решил, что следует провести маленький ликбез. – Вот еще что. Ты весь мокрый. Возьми у Майка тальк и присыпь все потеющие места. Я не шучу. Здесь заразиться – раз плюнуть, и, если не думать о гигиене, местные инфекции и болезни доконают быстрее, чем какое-нибудь плотоядное животное. – Мельком посмотрев на вырез его расстегнутой рубашки, я добавил: – И, кстати, поменьше пей.

Он как раз потянулся к фляге, но, услышав мои слова, нахмурился.

– То есть как, поменьше пей? Ты что? Я же сдохну!

Я отогнул ему край рубашки и указал на мелкую красную сыпь, появившуюся в районе подмышки.

– Знаешь, что это такое? – спросил я. – Тропическая милиария. У Майка в аптечке есть борная кислота, возьми и обработай все невентилируемые участки кожи.

Я думал, что Ник заорет благим матом, развернется и отправится обратно к каноэ, но он, поджав губы, покорно пошел к проводнику. Вот в такие минуты я его уважаю больше всего.

После туалетных процедур мы отправились дальше, но, казалось, продвинулись всего метров на сто в глубь леса. Сплошные завесы лиан, сквозь которые мы прорубались, существенно усложняли передвижение.

Наконец мы просто упали возле очередной «пробки». Сил на то, чтобы снять рюкзак, хватило только у меня – Майк и Коля, истощенные трудной дорогой, лежали на толстом ковре из листьев, не в состоянии пошевелить даже пальцем. Я достал из рюкзака шоколадку. Хоть какая-то еда.

– Эй, а где Миша? – вдруг спросил Коля.

Я огляделся. Куати действительно куда-то подевался.

– Наверное, он в нас разочаровался и пошел искать более веселую компанию, – сказал Майк и поморщился, разглядывая свою искалеченную пираньями левую руку.

Я пожал плечами, взял мачете и поднялся.

– Ладно, вы лежите отдыхайте, а я пойду посмотрю, что у нас там впереди.

С этими словами я пошел на север, рубя лианы и папоротники, краем уха услышав, как Майк сказал Коле: «У него чертовски много сил», и как Коля ответил: «Да, он не похож на всех». Я усмехнулся, ускоряя шаг. Что верно, то верно – Анатолий Кульков не такой, как все.

Через десять минут ходьбы я снял всю одежду, аккуратно сложил ее возле одного из деревьев и начал трансформироваться. Выбрал я форму ягуара, поскольку для этих мест хищное, гибкое тело в самый раз. Глаза трогать не стал – человеческое зрение еще пригодится, а вот все остальные органы чувств заменил и тут же почувствовал – что-то здесь не так. Впереди есть нечто, чуждое этому месту. Это «нечто» находилось примерно в пятистах метрах от меня, и я перешел на бег.

Перепрыгнув ствол поваленного бурей дерева, я проломился сквозь папоротники и увидел впереди стену из переплетения лиан, тонких деревьев и кустов. Прыгнув вперед, я неожиданно почувствовал, как все вокруг неуловимо изменилось. Все мои звериные чувства разом завопили, хотя человеческие глаза ничего особенного не заметили до тех пор, пока я не прорвался сквозь стену зарослей.

Я замер у края огромного открытого пространства. Вот чего никак не ожидал здесь увидеть, так это громадную поляну, поросшую лишь невысокой травой.

Тем более что вся она оказалась застроенной пирамидами.

Пирамидами майя. Пирамидами, которых здесь просто не могло быть. Пирамидами, которые прекрасно сохранились, на которых нет ни малейших следов времени. Я посмотрел на плоскую вершину ближайшей постройки и, ощутив боль в сердце и тоску, понял...

Это Клетка. Я вышел к месту Прорыва.

Сердце кольнуло чувство вины, поскольку я прекрасно знал, почему здесь оказались постройки майя. Это камушек в мой огород, удар по мне. Мои сны наяву. Значит, Белые в курсе того, с кем имеют дело. Очень плохо. Они обо мне знают почти все, я же не знаю о них ничего. Нечестно. Впрочем, черт с ними, я не сомневался, что вскоре познакомлюсь с тем, кто чинил нам препоны все это время. И уж тогда посмотрим, кто кого.

Обогнув ближайшее строение, я увидел, что всего пирамид – четыре, они образуют безупречную геометрическую фигуру: каждая указывает на определенную часть света. В центре квадрата находился большой дворец с деревянной крышей. Он очень напоминал Дворец Воинов в Чичен-Ице, но даже отсюда я заметил существенные различия. Например, у лестницы вместо лежащей статуи Чак-Моола стоял большой алтарь с золотым кругом посередине.

О назначении этого алтаря можно было только догадываться, хотя, скорее всего, он являлся Источником Прорыва. Или Ключом. Впрочем, сначала следует осмотреться, выводы о диспозиции сделаю потом.

И тут у меня заболел затылок. Значит, Белые выставили еще одного Стража. Что ж, все по правилам...

Я осторожно двинулся вперед, принюхиваясь и гадая, какую Фигуру выставят против меня на этот раз. Что-то странное витало в воздухе над площадью пирамид. Какой-то неприятный, чужой оттенок, который выбивался из общей гаммы ароматов. Запах тлена, гнили... смерти.

Из Дворца Воинов вышла громадная тень и спокойно, нарочито медленно двинулась в мою сторону. Я припал к земле, трансформируясь и не спуская глаз с четырехметровой фигуры Туры.

Зеленоватое тело, покрытое черными трупными пятнами, казалось переплетением толстых жгутов, из одежды на нем лишь полуистлевшая полосатая набедренная повязка, массивный золотой нагрудник да широкие серебряные браслеты, которые украшают мощные конечности. На плечах Туры вместо головы красовался огромный белый череп, в глазницах которого полыхал бледно-голубой огонь. Череп был покрыт роскошным шлемом в виде головы каймана, украшенным круглыми белыми пластинами и голубыми перьями. Чудище, неторопливо двигавшееся ко мне, держало в руке крупный шар, и я нутром чуял, что это грозное оружие, назначение которого мне пока неизвестно.

Что ж, не в первый раз Белые принимают облик, соответствующий выбранному антуражу Прорыва. Пума-альбинос, караулившая дальние подступы к Клетке, едва ли имела отношение к культуре индейцев, а вот Страж, защищающий внутренний периметр, взял себе обличье бога смерти, которого майя звали Ах-Пуч.