Человек с ухмылкой на лице - Орсон Кард

- Убирайся с моей мельницы! - взревел Рэк.

- Пошли, Артур Стюарт.

- Нет, я хочу остаться. Оставил же ты меня как-то у того школьного учителя - хуже уже ничего быть не может. (Это уже другая история, и здесь мы ее рассказывать не станем.) Эльвин посмотрел на Артура Стюарта очень внимательно. Не будучи Светочем, в отличие от своей жены Эльвин не мог заглянуть в душевный огонь Артура и увидеть, что там таится. Но что-то все-таки побудило его согласиться с решением Артура.

- Хорошо, я уйду, но через шесть дней вернусь и рассчитаюсь с тобой, мельник. Не смей поднимать на мальчика ни руку, ни палку, корми его и обращайся с ним хорошо.

- За кого ты меня принимаешь? - спросил Рэк.

- За человека, который получает то, что хочет.

- Хорошо, что ты это понял.

- Это все понимают. Беда в том, что ты не всегда правильно выбираешь то, что тебе следует хотеть. - Тут Эльвин усмехнулся, приподнял шляпу и ушел.

Рэк заставлял Артура Стюарта работать день-деньской, чтобы подготовиться к жатве. Из-за дождей она задержалась, и на мельнице это время использовали с толком. Зато ел Артур досыта и спал вволю, хотя ночевал теперь не в доме, а на чердаке мельницы. В дом он допускался только как личный слуга Эльвина, но Эльвин ушел, и черному больше там спать не полагалось.

Артур заметил, что окрестные жители стали охотно бывать на мельнице, особенно в дождь, когда нельзя было работать в поле. Рассказ о гусях разошелся по всей округе, и люди поверили, что это придумал Рэк, а не Эльвин. Поэтому Рэк, привыкший к холодной вежливости со стороны своих соседей, стал слышать дружеские приветы; с ним шутили и обменивались сплетнями. Для Рэка такое было внове, и Артур видел, что такая перемена мельнику по душе.

За день до того, как Эльвин должен был вернуться, началась жатва, и фермеры, жившие за много миль окрест, стали свозить на мельницу свою кукурузу. Каждое утро они выстраивались в очередь, и первый загонял свою телегу на весы. Фермер выпрягал лошадей, и Рэк взвешивал повозку. Потом лошадей опять запрягали, повозка съезжала вниз, ожидающие фермеры помогали ее разгрузить это делалось охотно, потому что ускоряло движение очереди - после чего повозка въезжала обратно и взвешивалась уже пустой. Рэк записывал разницу между двумя цифрами - это и был вес кукурузы.

Артур Стюарт проверял результаты в уме - с арифметикой Рэк не плутовал. Артур следил, не становится ли Рэк на весы, когда взвешивается пустая повозка - но ничего такого не происходило.

Потом, уже ночью, Артур вспомнил, как ворчали фермеры, вкатывая пустую телегу обратно на весы; "Почему бы не поставить весы прямо на разгрузочной площадке, тогда бы не пришлось катать телегу туда-сюда". Артур Стюарт не понимал еще, в чем тут дело, но ему вспомнилось также, как один фермер попросил взвесить свою полную повозку, пока разгружалась предыдущая. Рэк набросился на него: "Если хочешь все делать по-своему, построй себе собственную мельницу".

Вот она в чем хитрость: Рэку нужно, чтобы каждая повозка взвешивалась два раза подряд. Такой же порядок соблюдается и в обратном случае, когда скупщики приезжают с пустыми повозками, чтобы везти зерно в большие восточные города. Телега взвешивается пустой, загружается и взвешивается снова.

Когда Эльвин вернется, Артур Стюарт будет уже недалек от разгадки.

***

Между тем Эльвин углубился в лес, разыскивая Дэви Крокетта, человека, благодаря которому ему пришлось стоять под дулом ружья два раза подряд. Но Эльвином двигала не месть, а желание спасти.

Эльвин знал, что он сделал с Дэви и с медведем, и шел на огонь их душ. Он не умел читать эти огни так, как это делала Маргарет, но различать их мог. Эльвин знал также и то, что ни одно ружье не застрелит его и ни одна тюрьма не удержит, поэтому он намеренно явился в город Вествилль, где Дэви Крокетт только что побывал - а медведь шел за ним, хотя Дэви в ту пору еще этого не ведал.

Но теперь-то Дэви понял. Тогда, перед уходом с мельницы, Эльвин увидел, что Дэви и медведь встретились снова, и на этот раз встреча обещала пойти несколько по-иному. Ведь Эльвин проник в обоих глубоко и самое большое дарование медведя передал Дэви, а самое большое дарование Дэви - медведю. Теперь они оба сравнялись, и Эльвин знал, что отвечает за то, чтобы никто из них не пострадал. Ведь это Эльвин был отчасти виноват в том, что у Дэви не стало ружья для защиты. Дэви, конечно, был виноват больше, но Эльвину не обязательно было портить ружье, взорвав его ствол.

Эльвин пробежался по лесу, перескочил через пару ручьев, задержался на земляничной полянке и пришел на место задолго до сумерек, так что имел время осмотреться. Медведь и Дэви, как он и ожидал, находились на поляне. Их разделяло не более пяти футов, и они скалились друг на дружку, не двигаясь с места. Медведь весь ощетинился, но не мог одолеть Дэви; и Дэви не мог одолеть медведя, но держался стойко, хотя уже отсидел себе зад и обезумел от недосыпания.

Как только солнце село, Эльвин вышел на поляну позади медведя и спросил.

- Ну что, Дэви, нашла коса на камень? Дэви не мог отвлечься, чтобы вымолвить хоть слово, и продолжал ухмыляться.

- Этот медведь, по всему видно, тебе на шубу не пойдет. Дэви ухмылялся.

- Я думаю так: кто из вас первый уснет, тот и проиграет. А медведи за зиму так высыпаются, что летом сон вроде как им не к чему.

Ухмылка.

- Зато у тебя глаза слипаются - а рядом сидит медведь с улыбкой, полной любви и преданности. В ухмылке появляется оттенок отчаяния.

- Вот ведь какая штука, Дэви. Медведи в большинстве своем лучше людей. Встречаются, конечно, и плохие медведи, и хорошие люди, но если брать в среднем, медведь чаще, чем человек, поступает так, как считает правильным. Остается догадаться, что сочтет правильным этот медведь, когда тебя переборет.

Ухмылка - вот и весь ответ.

- Медведям человечья шкура ни к чему. Им, правда, нужно накопить жир на зиму, но мясо они для этого, как правило, не едят. Они едят рыбу, но ты-то не рыба, и медведь это знает. Кроме того, этот медведь не смотрит на тебя, как на мясо, иначе он бы тебе бы не ухмылялся. Он смотрит на тебя, как на соперника, как на равного. Как же он поступит? Разве тебе не интересно? Разве не хотелось бы получить ответ на этот вопрос - ну хотя бы из любопытства?

Стало смеркаться, и у Дэви с медведем было мало что видно, кроме белых зубов да глаз.

- Одну ночь ты уже продержался. Хватит тебя на другую или нет? Я думаю, что нет. Я думаю, что скоро тебе придется изведать степень медвежьего милосердия.

Только тогда Дэви, одолеваемый сном, осмелился заговорить:

- Помоги мне.

- Каким же это образом?

- Убей этого медведя.

Эльвин обошел медведя и положил руку ему на плечо.