Сказ о героях. Драконий легион - Иван Михайлович Грищенко

же мне больно, что тогда не выросла, не рано родилась, ведь могла бы завершить этот… путь. Я чувствую, что и такие мысли вскоре покинут меня, останется лишь верность, верность единому легиону.

В руках Полководец держал гигантский молот, чья сила через мгновение передалась камню замка, а после взмыла в воздух в форме тёмных изгибающихся змей и устремилась в наши глаза, в наш рот, уши и нос. Я чувствовала, как внутри меня забурлила кровь. Моё сердце затрепетало, а тело затрясло. Кто-то падал, кричал, бился в агонии, но другие, как я, сидели на коленях и смотрели вверх, на ночное небо, испещрённое множеством ярких-ярких точек. Там, в далёком, наверняка смотрели на нас. Пусть они услышат наш крик, пусть они услышат наш вопль, мы возвысимся к ним, встанем ряд в ряд или приблизим человечество к тем точкам, к звёздам — так звучали наши мысли, действительно будто связанные общей нитью. В ту ночь мы изменились. На наших телах, на лбах появились метки Уробороса, окончательно связав нас.

Следующие месяцы прошли тяжело. Наши души приняли в себя иную силу, тёмную, могущественную. День за днём мы перенимали мощь легиона. Драконьи дети стали новой опорой и новым продолжением войска. Наши сердца пылали, но наши очи угасли, ведь за нашими спинами шло по пятам прошлое, которое мы отбросили. Оно стало вечно преследовать нас, пытаясь совратить. Одним днём позвал меня Полководец в свои покои спустя много лет после этих событий.

Мой дух окреп, и душе удалось сохранить ненависть к легиону. Я нашла то, за что можно было держаться. Тело так и сочилось от силы, но моя альвийская природа не дала мне той мощи, как у имперцев или горных бородатых карликов. Хотя нам она была ни к чему, я в тот день поняла это.

Покои Полководца охранялись сиром Раином и несколькими пустынниками. Кивнув им, я прошла в огромные деревянные холодные двери. Наш замок не изобиловал драгоценностями (со слов Полководца, мы свободны от любой людской алчности). За дубовым широким столом сидел мой командующий, одетый в чёрно-синий халат. Я много раз заставала его на крыше замка. Он часто смотрел куда-то вдаль, будто ища что-то. Сир Раин, что вечно терзал нас, не касался этой темы, но мне казалось, что Полководца единственного охватывало прошлое. Возможно, на его плечах наша общая память. Никто не знал, когда он появился на свет. В этой ли эпохе? Быть может, он был знаком с тем самым Святым Безликим, монументы в честь которого возведены по всей империи. Он первым понял путь человека, но, зная господина, я не слишком уверена в этом.

— Кара, дитя, что ты чувствуешь? — его холодные глаза посмотрели на меня, оторвавшись от дел.

— Я… я чувствую спокойствие, полное спокойствие. Спасибо вам за всё.

— Спасибо, значит… Да, много дней минуло с тех пор, как ты вместе с прочими альвами изменилась, и не только благодаря дарованной силе. Вы сами захотели изменений, к этому стремились все проклятые дети. Вы жаждали истину, и я направил вас к ней. Однако не думал, что альвы выживут. Открою тебе секрет: многие из племён, куда легион принёс правду, не смогли выстоять. Мы называем сей поход — войной Единства, войной с грёзами, с Лесом. Именно ты с самого начала сопровождала своих братьев и сестёр. На корабле вас ждало первое испытание, и, зная не понаслышке, именно ты помогла остальным собраться с мыслями. Это я благодарен тебе, дитя. Вот как ты думаешь, зачем людям, которых я так восхваляю в своих речах, нужны мы, Драконий легион?

— Не знаю, командующий.

Он, весело и чуть надменно наблюдая за мной, словно упивался таким незнанием. Мне до той поры и не доводилось лицезреть такую его черту. В этом жестоком и фанатичном имперце была такая слабость, не иначе.

— Пойми, — он положил свои руки мне на плечи и медленно-медленно объяснял, — Человек поистине велик, но так наивен, если честно. Все будто забыли, каким усилием стало наше избавление, описанное в трактатах. Весь секрет такого легкомыслия прост: каким бы гениальным не было разумное существо, мирная жизнь опьяняет, обволакивает. Я — страж Святой империи, значит в моих обязанностях при любых обстоятельствах уберечь такую их жизнь, но нужны войска. В наше время суета ни к чему, никто из имперцев не поймёт, поэтому взамен требовалась иная фишка, ключ к всеобщему спокойствию. У нас особая судьба, а у неё особая жертва. Я вижу тебя насквозь, твою неиссякаемую злобу и ярость. И тут неважно к кому, главное, что в тебе всё это растёт, как и в любом из вас. Вот такова суть Драконьего легиона.

Полководец встал и подошёл ко мне, ошеломлённой таким признанием. Он поведал мне горькую правду о нашем пути, и в моих силах было донести до всех правду, но что-то не давало собраться, не давало возможности нанести командующему поражение. Я лишь смиренно всё слушала, моё тело со всем соглашалось. Он приблизил лицо ко мне и прошептал:

— Ты неподражаема, Кара. Среди драконьих детей ты одна из лучших. Твоя грация, сила, разум достойны похвалы. У меня к тебе одно предложение, но для начала спрашивай у меня что захочешь. Отвечу честно, без утайки.

— Полководец, каково ваше настоящее имя? — и это было всё, о чём я смогла спросить, а он на эти слова слегка рассмеялся и впервые улыбнулся глазами, тёмными и такими холодными.

— Вот что ты хотела узнать у меня, понятно. Ты всё время наблюдала за мной, с самого корабля, эта настоящая причина твоего визита ко мне. Я никому не позволял так спрашивать, даже Раину, но я отвечу тебе, запомни, больше ты этого слова не услышишь. Александр, вот имя, данное мне матерью давным-давно. Однако я утратил его из-за собственного бессилия. Я бы хотел имя вернуть сейчас, но нет, я Полководец, и это не изменится. А моё предложение к тебе таково — стань одним из командиров. Ты возглавишь своих воинов, и вы будете нашими ассасинами, моей карающей рукой. Согласна ли ты с этой просьбой, Кара, выходец из альвов? Твои эмоции станут моей карающей рукой, той, которая, быть может, наконец-то положит конец моему пути. Однако пока ты будешь таить ненависть, не в силах избавиться от неё. Всё по скреплённого договору, выжженому на твоём лбу и на моей душе.

В меня будто вонзили сотни мечей. Этот имперец всё выведал, но оставил меня при себе, специально играясь со мной. Или он с самого