Утро 2020 года - Олег Северюхин

– Да, вы много достигли в деле совершенствования воспитательной работы с молодым поколением.

– Не пойму, вы это говорите с издевкой или действительно хвалите работу с подрастающим поколением?

– Почему же я должен издеваться?

– Да так, просто мне показалось.

У многих взрослых на груди значки с триколорами и звездочками и портретом какого-то человека. Значки в форме развевающегося знамени и издали людей можно принять за знаки отличия депутатов Государственной Думы.

– Что это за заначки у людей?

– Это значок с изображением лидера нации, - ответила Лена. - Каждый уважающий член партии носит такой значок и каждый уважающий лидера нации тоже носит такой же значок, но только меньше размером. Вы еще много увидите таких значков, так как численность ЕП СССР приближается к девятнадцати миллионам.

– Интересно, а студенты и старшие школьники как-то охвачены общественной работой или они предоставлены сами себе?

– Они тоже являются активными строителями общества будущего. С четырнадцати лет молодежь вступает в единый союз молодежи СССР. Сокращенно ЕСМ. Члены партии ласково называют их «наша смена» или сокращенно «наши». У них и значки есть, такие же, как и у членов партии, но меньше примерно в два раза. Некоторые члены партии предпочитают носить молодежные значки, и возраст скрывается, и миниатюрный значок элегантно смотрится на костюме.

– Да, интересно вы живете. А Вы, Лена, чем бы хотели заняться для души?

Бросив на меня укоризненный взгляд, девушка ничего не сказала.

Глава 11

Когда я первый раз вышел на Красную площадь, меня не покидало чувство торжественности. И сегодня, как и всегда, у меня было приподнятое настроение на главной площади страны. Вероятно, мы все должны быть благодарны лидеру сегодняшней нации за то, что центр России не переместился в Петербург на его историческую родину.

Красная площадь была Красной площадью. Все так же. Мавзолей. Стена с табличками. Слева от мавзолея статуя Сталина. За его спиной таблички с фамилиями Вышинского и Мехлиса. Почетный караул у поста номер один. С чего бы это?

– Лена, а сколько лет лидеру нации?

– Он ваш ровесник, ему так же около семидесяти лет.

И тут я понял, что же изменилось на Красной площади. На мавзолее отсутствовала надпись ЛЕНИН. Осталась только одна буква Н. Последняя. Вероятно, реконструкция. Мавзолей вряд ли закроют, там же функционирует целый научно-иссследовательский институт проблем бальзамирования. Человек тысячу лет пролежит как огурчик. А когда наука дойдет до такого уровня развития, когда сможет оживлять забальзамированные тела, то человек проснется в далеком будущем и будет рассказывать потомкам о своей жизни, будучи окруженный почетом и уважением. Да, любой олигарх может в самом полном здравии взять и забальзамироваться до того периода, когда его состояние возрастет в сто раз, а его разбальзамируют и он станет самым богатым человеком на планете. Все-таки этот институт выполняет очень важную задачу для нашего человечества. Говорят, что бессмертными являются идеи. Хрен с ними, с идеями, лучше самому быть бессмертным и все это время быть при самой большой власти или при самых больших деньгах. Вот житуха-то.

– В мавзолей можно заглянуть?

– Нет, сейчас там идет реконструкция. Сами знаете, сколько проблем с телом Ленина. Лучше пойдемте пройдемся по ГУМу. Идет?

– Идет.

ГУМ всегда поражал своей стариной и великолепием. Сегодня он был в своей самой лучшей форме. Откуда-то потянуло таким знакомым запахом, что я сразу предложил взять по порции мороженого. Мороженое было именно то. В хрустящем вафельном стаканчике с большой круглой горкой мороженого над краями стаканчика. Лизнул. Вкуснейший пломбир. Не приторный. Во рту так и тает, не оставляя никакого маслянистого привкуса. И вдруг появилась темно-фиолетовая полоска. Точно. Черничное варенье. Боже, как будто я вернулся в мою молодость в начало семидесятых годов прошлого столетия. Не сон ли это? Судя по вкусу мороженого, не сон. Лена тоже была в восторге от мороженого.

– Вы знаете, я первый раз ем такое вкусное мороженое и я никогда не думала, что в этом уголке продается такое мороженое.

– Это место знают только ценители и я не ошибусь, если это место и рецепт мороженого передаются по наследству из поколения в поколение. Знаете что, давайте пройдемся до Большого театра и потом так же в пешем порядке пройдемся до нашей «квартиры».

– Николай Иванович, миленький, я уже устала и до Большого театра вряд ли доползу. Может, отложим поход на завтра?

– Хорошо. Давайте мы на метро доедем до станции площадь Дзержинского. Станция площадь революции в трех минутах ходьбы.

– Эта станция сейчас называется площадь имени лидера нации.

– Не все ли равно? Хотя, а метро чье имя носит?

– Сейчас ничье, но прорабатывается вопрос о присвоении ему имени лидера нации.

Глава 12

После ужина я рано лег спать. Мне предлагали установить телевизор, но я отказался. Что можно увидеть по телевизору? Сводку новостей о лидере нации? Светские новости с участием лидера и его самого близкого окружения. То же и в газетах. Лена пугается самых невинных вопросов. Не хочется ее подставлять под допросы и расспросы. Красивая девка, а одевается как провинциальная канцелярская мымра из сороковых годов. Кому-то это покажется в диковинку, а мы все это проходили на своей шкуре. Сейчас бы сюда мой старенький «Океан», чтобы через треск послушать, что говорят о нас разные западные голоса. Половина - откровенное вранье, но зато вторая половина - реальное отражение того, что есть. Правду от вымысла отличить легко. Для этого не нужно иметь семи пядей во лбу, нужно только знать, чем живет наш сегодняшний труженик и все станет понятно.

Судя по первым впечатлениям, уровень жизни российских граждан в столице относительно ровный. Я еще не видел ночной жизни, когда на свет выползает все, что прячется от дневного света. Да и столица не показатель уровня жизни в России. Москва всегда жировала. Пусть не всегда, но москвичам частенько отламывалось то, что провинциал в своей жизни не то что не пробовал, но даже и не видел и не слышал ни разу. Вряд ли что изменилось и сейчас. Нужно смотреть и поменьше давать своих оценок. Как Лена подпрыгнула: вы издеваетесь или действительно так думаете? Значит, и у них в сознании или в подсознании тоже существует мысль, что не все так хорошо, когда любое место, куда ни плюнь, называется именем лидера нации. Странное дело, но я не видел ни одного милиционера и ни одного военного за исключением караула их кремлевского полка.

Сквозь сон я слышал скрип старого паркета в коридоре, как будто кто-то тяжелой поступью проходил по безлюдным коридорам. Где-то раздавалось хлопанье дверей. Иногда мостовая сотрясалась от проехавшей тяжелой машины. Мусоровоз, наверное. Город жил своей жизнью. Своей жизнью жил каждый дом, каждая улица, каждый камень в мостовой. Все они хранили события прошлых лет и не могли спокойно держать свои тайны, пытаясь как-то сообщить, что они здесь и их нужно выслушать.

Что я здесь делаю? Ведь в масштабах государства я никто и звать меня никак. Чего со мной возятся как с важной персоной, которую нельзя никому показывать? Вроде бы свобода мне не ограничена, но живу я не в гостинице, а на какой-то конспиративной квартире или в конспиративном месте и сплю на казенном диване сталинского образца. Вроде как лидер нации заинтересован в моем приезде и что-то связано с моими стихами. Но я же не Пушкин и не Лермонтов. Пушкин был известен и при жизни, а Лермонтова оценили по-настоящему после смертельной дуэли. Не известно, как бы сложилась судьба у Пушкина и Лермонтова, если бы они не дрались на дуэлях и продолжали бы свою литературную деятельность до преклонных годов. И помнилась бы у одного сказка о царе Салтане да о работнике Балде, а у второго Бородино, как у Льва Толстого «Война и мир», а остальное так, расписка пера для написания главного произведения. Но я-то не профессиональный писатель. Меня никто не печатал, самостоятельно публиковался на «Самиздате», да там только ленивый не публикуется. Что же тогда привлекло внимание ко мне? Написал я в свое время стихотворение в девяти частях о событиях одна тысяча восемьсот двенадцатого года, о чем мне напоминал президент сибирской республики. Но какое отношение к сегодняшним событиям имеет это произведение? Перед самой аварией я писал, кстати, о лидере нации. Тогда этот вопрос только прорабатывался. Но опубликовал ли я это произведение и куда оно делось, я совершенно не знаю. Не знаю, есть ли в свободном доступе Интернет, есть ли в личном пользовании людей персональные компьютеры. Дико звучит? Дико. Но я не видел ни одного человека с сотовыми телефонами. Перед тем как я попал в аварию, у нас почти каждый житель имел сотовый телефон и чуть не половина работала с персональными компьютерами. Завтра попрошу себе компьютер, нужно записать заметки о Москве. Сейчас не запишешь, через день половину забудешь. Что-то я про лидера писал, что он смотрящее око и еще что-то…