Дары ледяного неба - Проскурин Геннадьевич

– Посмотри на меня внимательно, загляни мне в складку мантии у задних рук и узри, что там есть сперматофор. Вижу я, что ты ловок руками, но не умом, раз не отличаешь мужчину от женщины. Стыдно мне иметь такого брата, и отныне ты мне не брат. Злой ты и уйду я от тебя.

И покинул Луис пещеру, и спустился к вулкану в вонючие заросли, нашел в земле нору, в которой копошились черви, и съел Луис этих червей, а тех, кого не съел, изгнал, и сам стал жить в этой норе. И не стал он вычищать нору от червячьего духа, потому что принюхался. И отверг он благородное мясо, стал питаться травой и червями, и привык к мерзкому запаху, и не мучил его более кашель, когда гнилостные испарения вулкана попадали в его жабры. Но не огорчался Луис, что жизнь его протекает в грязных водах, и что созерцать ему приходится не прекрасные вершины коралловых скал, а мутные леса, в которых видно немногим дальше собственной протянутой руки.

– Зато у меня всегда вдоволь еды, – говорил Луис. – Она повсюду, мне не нужно трудиться, сражаться и рисковать, я протягиваю руку и насыщаю тело, и не испытываю неудобств оттого, что плохо плаваю. Зачем мне эти нелепые телодвижения? Чтобы передвигаться по дну, довольно рук, незачем чувствовать течения в донных зарослях, их здесь не бывает. И зачем мне вообще передвигаться без нужды? Размышлять о прекрасном можно и сидя в норе.

Прошло время, и Луис совсем разучился плавать. Его тело стало еще меньше, а руки еще короче. Почти все время проводил он в норе, покидая ее лишь для того чтобы насытиться, да еще справить естественную надобность. Он думал, что размышляет о вечном, но на самом деле он просто сидел и дремал, как устрица или сидячий червь.

Однажды понял Луис, что его дни подходят к концу, и скоро придет время отправиться ему в страну мертвых. Вылез он из норы и пошел в рыцарскую пещеру, чтобы найти там женщину, которая примет его семя. Долгим и трудным был его путь, долго взбирался он на рыцарскую скалу и не раз срывался и падал вниз подобно тому, как сегодня упал Ортега. Но, в конце концов, добрался он до пещеры, прошел мимо сторожевых актиний и вошел внутрь. И встретил его внук Блейза по имени Трейл, и спросил:

– Кто ты такой и почему твои руки так коротки, а голова так мала? И почему от тебя пахнет червями и донной гнилью? И с какой целью пришел ты сюда?

– Я Луис, брат Блейза, – ответил Луис. – Мои руки коротки, а голова мала, потому что Джа так распорядился моей судьбой, когда пришло мое время покидать яйцо. А пахнет от меня так, потому что я живу в донных садах и ем траву и червей. А пришел я сюда, чтобы отдать племени свое семя, потому что открылось мне, что приближается мое время отправиться в страну мертвых.

Услышав эти слова, рассмеялся Трейл зловещим алым смехом и сказал:

– Зачем племени твое убогое семя, дядя Луис?

Так получилось, что в тот момент мимо проходила хроморукая Мэрилин, убогая телом, но прославленная острым умом, удивительным для женщины. Услышав этот разговор, она сказала:

– Женщины племени спускаются в нижние земли за веревками, камнями и устричными пленками, это трудно и утомительно. Пусть Луис даст племени семя и пусть его сыновья и дочери живут в норах в нижних землях, пусть они плетут веревки, и собирают острые камни, и выращивают устриц, и добывают пленку, которую выделяют устрицы. И пусть дети Луиса будут отдавать собранное племени, а племя пусть учит их детей необходимым премудростям и пусть дает им немного мяса, чтобы у них было немного радости. И пусть потомки Луиса будут называться травоедами, а потомки Блейза – рыцарями.

– Ты мудра, тетя, – сказал ей Луис. – Но кто же станет прародительницей первых травоедов?

– Я, – ответила Мэрилин.

И стало так, как она говорила. С тех травоеды живут в нижних землях, плетут веревки, собирают острые камни, выращивают устриц и собирают пленку, которую выделяют устрицы. И отдают они собранное племени, а племя учит их детей необходимым премудростям и дает немного мяса, чтобы у травоедов было немного радости. И так было, и так есть, и так будет во веки веков.

5

– Росинант, уходим, вправо-вверх, быстро! – скомандовал Роланд.

Вышколенный акул выполнил приказ с первого раза, без уточнений или вопросов, в критической ситуации такое беспрекословное подчинение многого стоит. Роланд отметил себе в памяти, что когда они вернутся с охоты, надо будет приблизиться к Буцефалу, королю акульего племени, и погромче и поцветистее поблагодарить Росинанта за проявленную доблесть. Роланду это ничего не стоит, а хвостатому другу будет приятно. Роланд никогда не одобрял принятого среди рыцарей высокомерного отношения к акулам. Ну да, Джа не дал акулам большого ума, но это не повод презирать их за это.

Росинант завершил маневр, и яркая точка на небосводе, привлекшая внимание Роланда несколько секунд назад, снова появилась в поле зрения. Зрение не обмануло рыцаря, это действительно небесный разлом. Только очень необычный разлом, не линейный, а точечный, очень странное явление, ни одно предание не повествует ни о чем подобном.

Обычный рыцарь закончил бы свои рассуждения на этой последней мысли, но Роланд не был обычным рыцарем. Он не ограничился констатацией факта, что наблюдает нечто необычное, а попытался представить себе, какие последствия это явление за собой повлечет. И то, что он себе представил, ему не понравилось. Собственно, потому он и приказал акулу покинуть охотничий строй.

Ударная волна, порождаемая разломом, исходит из всей его линии одновременно. Она очень сильна, она доходит до самой земли, отражается от нее и создает в водной среде мощные волны, искажающие привычный рисунок течений до неузнаваемости. А если вообразить, что сила разлома не размазывается вдоль всей его линии, а собирается в одной точке, это будет похоже на гидравлический удар, какой происходит, когда меч-рыба, сдуру заплывшая в нижние воды, проносится над самой землей, вырывая с корнями растения и сторожевых актиний. А ведь разлом возник почти над самой рыцарской скалой…

Точка на небе вспыхнула ослепительным блеском, засияла всеми цветами радуги, и расцвела куполом ударной волны, вначале круглым, затем он вытянулся, и Роланд с ужасом понял, что этот разлом ударит всей своей силой в одну точку, и эта точка находится совсем рядом с рыцарской скалой.

С правой стороны донесся зычный крик короля, едва различимый из-за большого расстояния:

– Продолжаем охоту! Разворот на обратный курс! Резервным акулам построить купол наблюдения, дистанция пол-видимости, угол подъема двадцать! Выполнять!

– Выполняй, Росинант, – тихо сказал Роланд, а затем продублировал приказ короля таким же зычным криком.

Но в следующую секунду он забыл о том, что только что скомандовал брат, командир и правитель. Потому что Роланд увидел протосфирену.

Эти стремительные и смертельно опасные рыбы редко попадаются в поле зрения человеческих антенн. Они обитают в самых верхних водах, слишком холодных для людей, в просто холодные верхние воды они спускаются лишь изредка, в погоне за особо ловким тунцом или когда нежданный удар стихии перемешивает всю океанскую толщу. Сейчас был второй случай.

Протосфирена была очень велика. Если расположить их с Росинантом хвост к хвосту, грудной меч протосфирены вонзился бы Росинанту как раз за последними ребрами. Странно, что такая большая рыбина не справилась с течениями. Либо угодила в самый в центр волны, порожденной разломом, и не смогла сопротивляться течению, либо она больна или ранена.

– Кровью пахнет, – подал голос Росинант.

Как раз в этот момент в брюхо акула ударил небольшой вихрь, отделившийся от встречного течения, проходившего ниже. Очевидно, он и принес запах легкой добычи. Роланд мысленно обратился к Джа, умоляя спасти и защитить, и произнес приказ:

– Росинант, короля не слушай, слушай только меня. Мы атакуем протосфирену, заходи сзади-снизу, ну, короче, ты понял.

Обычному акулу такой формулировки недостаточно, обычному акулу надо точно указать угол атаки и кривизну дуги, показать путь отхода и назначить место встречи. Но если акул и всадник доверяют друг другу, как каждый из них доверяет самому себе, то детали можно опустить. Роланд верил, что Росинант примет наилучшее решение из всех возможных.

– Не боишься? – спросил акул, начиная боевой заход.

– Боюсь, – признался рыцарь, прильнул к спине акула и проверил левой средней рукой, легко ли выходит костяной меч из вервочного чехла. Мелькнула мысль: а новый меч будет подлиннее раза в полтора, чем у Дуайта, это какая ж слава…

Роланд ожидал, что Росинант обогнет встречное течение справа-снизу, описав пол-витка широкой спирали, но акул принял другое решение.

– Держись крепче, – предупредил он, завалился на правый бок, сильно и резко изогнулся, почти что переломив пополам собственное тело, и ринулся вниз. Хорошо, что он предупредил всадника, иначе снесло бы со спины однозначно.