Мы не друзья - Ивонн Линдсей

Разумеется, множество женщин с радостью ухватилось бы за эту возможность. Но Дженна не из их числа. И она не случайно сказала Ласситеру, что его жизнь проходит в Лос-Анджелесе, а не здесь, потому что это так и есть. Да, в последнее время он чаще бывает в Шайенне, но лишь потому, что открывает в городе свой ресторан. Как только тот начнет работать, Дилан вернется обратно на Западное побережье к светской жизни и снова начнет мелькать вместе со своими красотками в новостях о знаменитостях.

«Нет, о браке с Ласситером даже думать нельзя, – решила Дженна, заставила себя проглотить еще кусочек тающей во рту говядины и рассеянно подумала: А он не утратил кулинарного мастерства, хотя и проводит, наверное, теперь больше времени на заседаниях совета директоров, чем на кухне. Может, и стоит выйти за него ради того, чтобы есть подобные блюда каждый день».

Она представила себе Дилана, стоящего на кухне босиком и в одном только фартуке на голое тело, и снова ощутила прилив желания.

«Соберись!» – приказала себе Дженна. Она давно решила, что если и вступит с кем-то в романтические отношения, то это должен быть идеальный роман – не меньше. Вот почему она так редко ходила на свидания с мужчинами, а ее поведение с Диланом было для нее действительно чем-то из ряда вон выходящим.

Едва люди заметят ее беременность, без сомнения, посыпятся неудобные вопросы. Cтоль тщательно охраняемая частная жизнь будет выставлена на всеобщее обозрение, ее доброе имя будут трепать по всему Шайенну. Это беспокоило Дженну. Ведь она однажды уже оказалась в центре всеобщего внимания и с тех пор прилагала все усилия, чтобы избежать этого.

– Я рада, что ты понимаешь, насколько важен наш ребенок. В этом я с тобой согласна, а потому не буду торопить события и не приму никаких решений сегодня, – заявила она.

– Ты тоже важна, Дженна, – тихо ответил Дилан.

На мгновение в груди стало тесно оттого, что забрезжила надежда, всколыхнулись смутные мечты. Но тут же напомнила о себе реальность. Дженна покачала головой:

– Не лги мне. Мы оба знаем, что с марта и до сегодняшнего дня ни один из нас не сделал попытки связаться или увидеться друг с другом. На деле, если бы не предстоящее открытие ресторана, мы бы, возможно, тут сейчас не сидели.

– Не знаю, как ты, а я очень много думал о том вечере.

От этих слов Дженна невольно ощутила разлившееся в животе тепло и выпалила:

– Не надо!

– Не надо что? Признавать, что нам было так хорошо вместе? Неужели ты не думала о нас, о том, чем мы тогда занимались, и не хотела попробовать это снова – хотя бы для того, чтобы убедиться, что это не было странной случайностью?

– Я… – У нее перехватило горло от охватившего ее сильного влечения. В голове вспыхнули образы-воспоминания. Дилан без малейших усилий вызвал их лишь потому, что они там хранились, дожидаясь, когда их извлекут на свет.

Дженна поерзала на стуле, внезапно почувствовав себя неуютно из-за сильного, до боли, желания. Она хотела этого мужчину. Хотела повторения того, что между ними было.

– Отлично, – пробормотала она. – Нам было хорошо вместе, но будущего на этом не построишь. Мы – два разных человека. Наши жизни почти не пересекаются.

– Но это не значит, что они не смогут пересечься. Ты не хочешь хотя бы попытаться?

Он выглядел таким искренним, сидя перед Дженной за столом. Как легко было бы уступить ему! Но она слишком много положила сил, чтобы теперь даже подумать о том, чтобы отказаться от своей свободы, завоеванной с таким трудом.

Да и что Дилан знает о браке и обязательствах? Даже ее связь с ним была идеальным примером того, насколько он импульсивен. Видишь что-то и хочешь это – возьми, а потом уйди, не оглядываясь. Нельзя допустить, чтобы он поступил так с их ребенком, не говоря уже о ней самой. Этого не будет!

– Нет, – твердо произнесла она. – Я не хочу пытаться. Пожалуйста, не дави на меня по этому поводу.

– Ладно, – согласился он, и Дженна расслабила плечи. – Не буду. Сегодня.

Она снова напряглась. Дилан улыбнулся, и Дженну в который раз поразила его мужская красота.

– К чему такое серьезное лицо? Мы ведь объявили перемирие на этот вечер, – вкрадчиво сказал Дилан.

– Ну, тогда мир, – согласилась она и опять принялась за еду.

Нельзя было не согласиться, хоть Дженне и нелегко было это признать, что Дилан прав и питаться ей нужно лучше. Она в последнее время ощущала усталость.

– Еще? – спросил Дилан, когда тарелка гостьи опустела.

– Я наелась, – с улыбкой отозвалась она, откидываясь на спинку стула. – Все было отлично. Спасибо!

– Это часть сделки, – улыбнулся он. – Так ты настолько сыта, что не в состоянии думать о десерте? Могу я соблазнить тебя творожным пудингом с малиной и белым шоколадом?

– Шутишь? Разумеется, я хочу десерт!

Когда Ласситер вынул блюдо из холодильника, Дженну охватил восторг.

– Ты и это приготовил сам? – поинтересовалась она, глядя, как он разрезает пудинг.

Потянувшись, она цапнула шоколадный завиток и рассмеялась, когда Дилан, попытавшись шлепнуть ее по руке, промахнулся.

– На этот раз готовил не я. Это один из десертов, которые мы планируем продавать в нашем ресторане.

Дженна попробовала одну ложку пудинга, затем вторую.

– Вкусно?

– Божественно! Не разговаривай со мной – ты меня отвлекаешь.

Дилан громко рассмеялся, и его смех отозвался в сердце Дженны. «О да, – подумала она, – так легко представить, что я могла бы влюбиться в такого мужчину, как Дилан Ласситер». Все при нем: не только высокий, темноволосый красавец, но еще и богат, с ним весело общаться, и он чертовски хорош в постели, ну, во всяком случае, в шкафу. А еще приготовленные им блюда могут чуть ли не до оргазма довести.

«Не увлекайся», – предупредила она себя, но было уже поздно – возбуждение вспыхнуло, словно лесной пожар. Дженна почувствовала, как грудь болезненно налилась, напряглись, стали чувствительными соски, натянув тонкую ткань бюстгальтера. Дилан, едва кинув на нее взгляд, сразу понял, в чем дело, и Дженна это знала.

Он заговорил слегка срывающимся голосом:

– Напомни мне кормить тебя почаще творожным пудингом. А сейчас я приготовлю кофе. Или предложить что-то другое?

– Горячий чай, пожалуйста, – ответила Дженна, пытаясь обрести контроль над своими своенравными гормонами.

Пока Дилан вставал из-за стола, она успела заметить, что он тоже возбужден. Кажется, сумасшедшее влечение между ними нисколько не ослабло. Да что же с этим делать?

Ничего. Они спокойно закончат этот ужин. Может быть, пообсуждают еще немного ребенка, но не поддадутся этому взаимному магнетизму, который невозможно отрицать. В конце концов, нужно помнить, куда он завел их в прошлый раз.