Легенды о славном мичмане Егоркине - Виктор Белько

– Я так и сам понял, про этого длинноносого. Режим, наверное-то у них – полицейско-диктаторский, а этот длинноносый и есть из политической полиции, приставленный к войскам соглядатай, чтобы ни левых, ни правых мыслей ни у кого не допускать. Проходили мы это уже всей нашей страной, несмотря на отсталый наш научно-технический прогресс. И подумал вдруг я – а что, если нам уже по новой, на новом, межпланетном витке развития цивилизации пройти придется? А прапорщик-звездпех мне понравился! Наш человек, хоть и слегка зеленый!

Тут повернулся я, и смотрю внимательно. Вижу, у них на катере-кастрюле, по всему видно, “приготовление” сыграли. Лампочки вовсю мерцают, повеяло разогретой пластмассой, металлом и горячим маслом, движки подвывают на разных режимах, между днищем и травой стали проскакивать искры, трещать разряды, запахло грозой и дождем, экипаж приборы свои и инструменты бегом затаскивают в люк, иллюминаторы по тревоге задраивают. Знакомая обстановочка! “Прапорщик” это увидел, услышал – и тоже рванул вверх по аппарели.

Они нам машут – отойдите, мол. Брать с собой нас они передумали, намотали мы им на уши по пакету лапши, с тем эти атиллы недоделанные и отбывают!

Мы резво отбежали, и тут вдруг ударила плотная воздушная волна – камни полетели в разные стороны, иван-чай полег, Мишка упал. Я сам еле выстоял! А эта галактическая гравокастрюля резко взмыла вверх, зависла на пару секунд и тут же исчезла, как ее и не было, и, даже не разворачиваясь, изменила курс на девяносто градусов. И только где-то в бездонном, голубом с проседью, небе появилась на мгновение и пропала яркая круговая радуга, прогремел глухой раскат звукового барьера.

– Все! – сказал Михаил, полетели они докладывать начальству о полной непригодности нашего населения к использованию в военно-производственных целях, а планеты – даже для маневренной базы космофлота ввиду вероятных инфекционных заболеваний, вызываемых грибками брожения. Спиртовыми дрожжами, то есть!

Они у меня тоже кровь взяли на анализ, я представляю, сколько там алкоголя, и какие выводы можно сделать. Ну, вроде того: “в вашем спирте попалось немного крови!”, как говорил один ехидный доктор. И еще, у них большой мордобой намечается по утечке их информации, про которую ты им “проговорился” о крейсерах и фрегатах всяких... “Штирлиц” аж на каку весь изошел, так ему докопаться хотелось, откуда земляне про них столько знают. Хотели тебя с собой даже прихватить, но они панически боятся заразиться нашими “вирусами брожения”, поэтому так быстро и смотались, что, не смотря на научно-практический интерес, больше, наверное, не сунутся и другим своим дорогу к нам закажут!

Тут Егоркин перевел дух, разлил “напиток свободы” по стаканчикам, и предложил выпить за то, чтобы эти внеземные империалисты забыли к нам дорогу. Возражающих, понятное дело, не нашлось, и пластиковые стаканы глухо щелкнули.

– Фантастику надо читать! – философски заметил мой сосед-подполковник, – а жена – то меня все время на смех поднимает, когда я такие книжки читаю. Вон ведь, как Палычу-то пригодилось! – восхитился он.

Закусили. Александр Павлович снова выдерживал загадочную паузу, подогревая интерес к продолжению. После восклицаний: “а что дальше?”, он неторопливо повел караван своих слов по тропе повествования:

– Когда в небе растаяли последние бледно-лиловые клочки облаков – продолжил он, – я взял свой опустевший мешок, и мы вместе с другом потопали к дороге. Михаил сосредоточенно молчал. К повороту каменистой дороги с осыпающейся насыпью, где мы оставили наш груз, еще только подходила остальная наша компания. Пойдем быстрее, ребята, – говорят они, – дождь, верно, собирается, пару раз уже гром гремел!

Какой там гром, тут мы такое… а, оказалось, что они не видели ничего, ну совсем-совсем ничего, только “грозу” слышали, да озоном вроде пахнуло с неба.

Обидно! Тут, понимаешь, человечество для потомков спасли, а вам не то, чтобы слова признания, но даже слово “спасибо” никто не скажет, и свидетелей совсем нет, чтобы хоть за вранье-то не оборжали нас с Михаилом! Одно остается, молчать обо всем. Но – обидно! Да и ладно, переживем, думая я себе. А механик наш молчит совсем, видно, просчитывает и переваривает случившиеся. Слава богу, подумал я, хоть Криницин был, а иначе бы я и сам решил, что на чердаке все гайки поотдавались, и крышка сама по себе сползла с моего “котелка”.

А дальше было вот что: дошли мы домой, помылись (по случаю выходного в гарнизоне была горячая вода), стал я разбираться, что же мне этот “звездпех” понадавал, махнувшись со мной “не глядя”. Съел я одну “звездпеховскую” таблетку, думаю, что же будет? Сел – не сидится, лег – не лежится. Прямо как Илья Муромец – к-а-а-к взял бы и всю-то Землю-то на уши и поставил бы враз! Пошел к себе в гараж, там у меня движок старый лежал, так я его без труда взял с палубы и перенес на верстак в угол – шагов за пять. Даже отдышка не появилась! Безо всякого помощника! Сам себе удивился. Припрятал я эти таблетки подальше… Взял я их “батарейку”, присоединил к лампочке – та загорелась. Взял пылесос – тот ровно заработал, электрокамин гаражный – тоже. И что интересно, напряжение дает именно то, какое прибору нужно. И ток переменный! Я из любопытства все промерил своим тестером. И захотелось мне узнать, какой же все же у этой “батарейки” предел и как скоро она “сдохнет”. Стал тут пробовать размножитель, но ничего не получалось. Не дали зеленые начальники “звездпеху” объяснить мне его инструкцию по эксплуатации.

Наутро пошел я на корабль, позвал я с собой Криницина в каюту, объяснил ему, в чем дело. Стали мы проводить эксперименты с батарейкой. Мех ее даже к валопроворотке пристроил – устройство такое, здоровенный электродвигатель, который вал корабля поворачивает в разных там эксплуатационных целях.. Вертит ее батарейка, как ни в чем ни бывало! Еще кое-что придумали – справляется, чудо внеземное, мать его так! Но через некоторое время она выдохлась. А размер-то – не больше спичечной коробки! А полежала минут пятнадцать на солнце – опять в строю, крутит вал! Удивились мы, а механик задумался. Вторую железку стали мы опробовать – вроде кошелька старого с защелкой. Что такое – не знаю. Но только потом дошло до нас, что эта штука без затрат энергии любой мусор, который туда помещается – на атомы раскладывает, полная утилизация называется. Михаил посчитал, что этот прибор должен из них, из этих атомов и молекул, и что-то еще собирать, но вот как это сделать? Сколько полезного можно было бы натворить! А водку синтезировать в каких бы количествах! Или спирт, или пиво баночное... Его тогда у нас было не достать, только в “Лоботрясе” за “боны”…

Но нам тогда и попробовать размножитель уже не дали… Потому, что тут вдруг все в гарнизоне зашевелилось. Очень этак заинтересованно. Мужики из заступающей смены, которые шли на корабли мимо штаба, сказали, что там стоит несколько серьезных машин. И такие оттуда важные дяди в пиджаках вышли, что наши комбриги, цари и боги местного разлива, сияя шевронами, перед ними навытяжку стоят, а оперативный ОВРы, мол, уже сигнал “Паника” по всему гарнизону объявил, дорогу метут, бордюры красят, и кругом, куда взгляд ни кинь – очень большая приборка. Траву красить начинают! Только этим дядям наш камуфляж – по барабану!

Тут вдруг “Уазка” комбриговская шустро так прямо к нашему борту – шасть, оттуда начальник штаба – прыг! Как обычно, кричит, как в … укушенный, маманю командира корабля и дежурного по дивизиону через слово вспоминая, требует найти старшего лейтенанта Криницина и мичмана Егоркина живыми или мертвыми, иначе он за себя не отвечает! Потому, что грызуны из самой Москвы с утра доели у него те нервы, что после воспитания таких уродов, как все мы, все же еще оставались. Он кричал на весь причал, рассказывая, где он видал все то, что наш комдив называет “уставным порядком”. Я стал догадываться, откуда ветер дует – “кастрюльку” не только наши РЛС засекли, а узнать в нашей деревне, кто, где и когда и куда ходил – это как в аквариуме про рыбок – все на виду, знай только, у кого спросить! Да и спрашивать не надо – сами невзначай расскажут! И наперебой! Вот жаль, что наши сограждане – не рыбки! Или не слепоглухонемые…

Начпо наш рядом с ним, тоже суетится, еще бы! Местное партийное начальство из райцентра, за компанию с москвичами, тоже припожаловало, делает вид, что что-то понимает… Ну, мы вышли сами, взяли нас под белые ручки и отвезли в штаб ОВРы, старое здание еще финской довоенной постройки, окрашенное в голубой цвет. Там нас ждали. У “гостей” наши гарнизонные начальники не котировались вообще никак, и их достаточно бесцеремонно выдворили из кабинета, где сидел какой-то ученый и два полковника с общевойсковыми эмблемами. И стали они нас расспрашивать вдоль и поперек! Мы им рассказали, как все было, они стали задавать вопросы. И так часа два! Потом мы должны были это все нарисовать на бумаге, нам предъявили кучу фотографий, схем, и сказали найти что-то похожее. И точно, на этих фотографиях была точно такая же “кастрюля”.