Невеста алого императора - Мария Боталова

чуть–чуть. Хардве алэ тьял, — неожиданно произнес Даррэн и потянулся к рааху.

В одно мгновение тот взметнулся, ударил опешившего мага крылом по лицу и запрыгнул ко мне на руки. Подрагивая, раах всем тельцем прижался ко мне. Я обняла бедняжку, прикрывая руками в защитном жесте.

— Я его сейчас убью! — заявила, не кидаясь на Даррэна только потому, что на руках у меня раах и его надо защищать. — Эроан, что он натворил?!

Даррэн поднялся. На его скуле кровоточил порез.

Эроан помрачнел.

— Даррэн сделал магическое предложение рааху стать его магическим партнером. Такое иногда практикуется. Но не по отношению к раахам — мы понятия не имеем, как нужно с раахами.

— Зато малыш все понимает и правильно делает, — пробурчала я, поглаживая Фьёра по голове.

— Даррэн, полагаю, тебе лучше пока уйти, чтобы не пугать рааха, — заметил Эроан.

— Да. Конечно. — Стерев с лица кровь, Даррэн мазнул по мне с раахом взглядом, отвернулся и зашагал обратно во дворец.

— Ты знал, что он собирается сделать?

— Не знал, — император качнул головой. — Стоило бы догадаться, но нет, не знал. Ты веришь?

— Верю, но не понимаю. Даррэн твой подчиненный. Раах очень важен для империи. Тогда почему Даррэн действовал в одиночку, не предупредив тебя?

— Даррэн бывает склонен к спонтанным поступкам. Да, он умный, продуманный и хитрый стратег. Он привык планировать, выплетать интриги, когда это необходимо. А еще у него сильна интуиция. Бывают случаи, когда необходимо действовать быстро, не обдумывая решения. От этого порой слишком многое зависит, в том числе безопасность империи. Если бы Даррэн каждый раз спрашивал у меня разрешения на какое–либо действие, империя, пожалуй, уже давно не так бы процветала. Но признаю, сейчас это было излишне. Ему стоило посоветоваться с нами. — Эроан объяснял спокойно, обстоятельно.

И это привело меня в чувство. Вместе с раахом присела на скамейку, продолжая поглаживать прохладные перышки.

— Прости. Мне не стоило говорить в таком тоне.

— Тебе не за что извиняться. — Эроан присел рядом со мной, но попыток прикоснуться к малышу не делал. — Вижу, раах тебе дорог. Ты заботишься о нем, оберегаешь его. Твоя реакция совершенно нормальна, — император улыбнулся. И, снова посерьезнев, добавил: — Хочу, чтобы ты была собой.

Быть собой… проще сказать, чем сделать.

Похоже, во мне всерьез взыграл материнский инстинкт. И сейчас, в отличие от момента, когда впервые увидела яйцо, на меня ничто не давит, никакая магия. Это уже мое, личное, выползает откуда–то из глубин.

Я бы не хотела превратиться в вечно кудахчущую над дитятком мамочку. Но позаботиться о малыше и правда хочется.

— Эроан… я понимаю, что раах важен для всей империи. Я не лезла в подробности, потому что меня дела имперской важности не касаются. Не спрашивала, какова проблема с фениксами и почему ты не отдал им яйцо сразу. Не спрашивала о твоих планах на рааха. Но Фьёр доверился мне. Доверился, еще когда сидел в яйце. Тогда я не чувствовала этого в полной мере… а теперь он вылупился. Я вижу его, такого маленького, беззащитного и доверчивого. Я понимаю, что не могу просить, но хочу хотя бы знать. Ты не навредишь ему или?.. — замолчала, не в силах продолжить.

Эроан задумчиво, с налетом печали смотрел мне в глаза.

— Я сам все испортил, — он качнул головой.

— Что именно?

— Разрушил твое доверие, которого, может, и не было, но могло бы быть. Хотел, чтобы ты видела во мне мужчину, а не власть и деньги, а сам раз за разом повторял, что я император, как будто ничего важнее этого нет.

— Править империей — это важно, — я улыбнулась.

— Важно. Но, наверное, это какой–то иной, высший уровень — править империей так, чтобы не причинять вреда близким. Наоборот, оберегать их. Я пообещал, что не причиню тебе вреда. Пообещал, что буду заботиться о тебе, защищать. Что же касается рааха… ты ведь понимаешь, что ему будет лучше с фениксами?

— Ты собираешься отдать его фениксам?

— Собираюсь. Не сейчас. Позже, когда это будет удобно и выгодно. Но могу заверить: я не собираюсь вредить рааху. Все, что ждет птенца — это проживание во дворце вместе с тобой до тех пор, пока он не вернется к фениксам. А уж те… подарят ему обычную жизнь, какая и должна быть у раахов. Такой ответ тебя устроит?

— Более чем, — я кивнула.

— Ну, раз все решили… — Эроан улыбнулся, — может, теперь вы с Фьёром не откажетесь составить мне компанию и прогуляться по саду?

— А это как Фьёр решит. Ну, что скажешь, малыш? — я посмотрела на рааха.

Во время разговора он уже перестал дрожать и теперь периодически осматривался по сторонам. Похоже, любопытство оказалось сильнее испуга.

Фьёр все–таки слез с моих рук.

Мы с Эроаном прогуливались по тропинке, а малыш бежал рядом, иногда пропадая в кустах, но вскоре снова выныривая.

— Ты можешь поговорить с Даррэном? Чтобы он больше не экспериментировал с Фьёром.

— Поговорю. Обязательно. Тем более… насколько я успел заметить, ты сейчас гораздо лучше нас понимаешь рааха и его потребности, — Эроан улыбнулся.

— Есть немного, — я тоже не удержалась от улыбки.

— Сегодня придет Тиан.

— Давно не виделись. Будет сопровождать меня во дворце? Или предполагается поездка за пределы дворца?

— Ты здесь не пленница. Ты можешь покидать дворец когда захочешь. И ездить, куда захочешь. Мой экипаж в твоем распоряжении. Только рааха с собой не бери — нельзя, чтобы кто–то, кто не давал клятву о неразглашении, узнал о нем.

— Я это учту. Хорошо будет, если ты проведешь для него границу. Как видишь, малыш очень шустрый. Боюсь, я не могу гарантировать, что остановлю его вовремя, если Фьёру вдруг вздумается исследовать и другие части дворца, где живут посторонние. Возможно установить магическую преграду?

— Да. Я поговорю с Даррэном. Он все устроит.

Золотая клетка… Но, в конце концов, это необходимо, чтобы обезопасить малыша. Думаю, ему пока хватит доступной территории, а дальше будет видно.

Вот только как покидать дворец, если Фьёр постоянно со мной?

— А Тиан придет, чтобы научить тебя магии, — продолжил Эроан.

Я споткнулась на ровном месте от неожиданности. Эроан придержал меня под руку.

— Почти первозданный свет… Мы не можем рисковать и приглашать другого мага,