Ловцы ветра. Резервация для чудаков - Владимир Клименко

Нет, все в порядке, Бакаль в прекрасной форме. Жаль Папанцина, он храбрый воин.

С жрецов, изображавших чаков, тем временем послушники сняли сандалии, и те по очереди прошлись босиком по раскаленным углям, разбрызгивая вокруг воду из тыкв. Позже допили остатки. Все, сейчас поведут рабов.

– Пошли, – скомандовал Бакаль. – Надо еще одеться.

То, что должно было произойти, Бакаль видел уже не один раз.

Рабов поведут по очереди вверх по лестнице, положат на алтарь так, чтобы руки и ноги свешивались с него и напряженным оставалось только туловище, а затем верховный жрец кремневым ножом, который еще называют «рукой божьей», ударит раба под ребра и через открывшуюся рану вырвет из груди несчастного сердце.

После принесения сердец в жертву публика направится к стадиону. К этому времени игроки должны быть готовы.

Комплекс храмовых сооружений Тикаля раскинулся на несколько километров, вздымая к небу ступенчатые здания-пирамиды. Многие стены украшены цветными барельефами. Улиц, в привычном понимании, почти нет. От здания к зданию надо пробираться геометрически изломанными коридорами. Новичку легко заблудиться в городе. Пряма одна только Дорога Мертвых. Скоро по ней к стадиону повалит толпа.

Бакаль лично проверил снаряжение каждого из игроков. Потрогал кожаные ремешки, удерживающие стеганые щитки, прикрывающие руки и ноги, плотные наколенники. Резные биты, сделанные на манер массивных деревянных кастетов, надевались на обе руки, исключая захват мяча пальцами.

– Все, – наконец сказал он. – Пора.

Даже издали был слышен гул, доносящийся от стадиона. Разгоряченная церемонией Марша Огня толпа жаждала игры и новой крови.

– Только не спеши, – напомнил еще раз Уйку Бакаль. – Лучше выждать и ударить наверняка, чем колотить по мячу как попало. Лишние штрафные очки нам ни к чему.

Он посторонился, пропуская свою команду вперед, и, оставшись на мгновение в комнате один, резко повернулся, чтобы взглянуть на подвешенный к кольцу в стене талисман из перьев кецаля. Талисман легко, как воздушный змей, взмыл вверх, словно желал оборвать удерживающую его нить.

– Хорошо, – сказал сам себе Бакаль и поспешил вслед за игроками.

К стадиону они прошли подземным коридором, который заканчивался уже на игровой площадке. Точно таким же коридором, но ведущим из храма Оселота, должны выйти на поле и их соперники.

Площадка состояла из трех сложенных вместе прямоугольников. Один из них, самый большой, служил центром, а два других, одинаковых по размеру, примыкали к нему с обоих концов. Площадка была выложена ровными каменными плитами, покрашенными известью. На белом поле фигуры игроков выделялись особенно четко.

Бакаль и Папанцин вывели свои команды на стадион почти одновременно. Толпа восторженно завопила, заулюлюкала, но Бакаль взглянул только на передние ряды, где размешались жрецы. Восторги остальной публики его волновали мало.

Начинать игру предстояло по жребию. Но преимущество первого удара было ничтожно. Каменное кольцо, вделанное в стену трибуны, возвышалось над полем на двенадцать локтей и чуть превышало диаметром величину литого каучукового мяча, размером примерно с человеческую голову.

Начало игры предваряло обращение верховного жреца к народу, но Бакаль почти не слышал, что тот говорит. Он упрямо смотрел себе под ноги, словно не желал отвлечься хоть на секунду от предстоящей схватки.

Папанцин, напротив, был как-то нагло весел. Его самоуверенное лицо любимца фортуны лоснилось, как будто он смазал щеки жиром. Общаться словами и выкрикивать оскорбления противникам на поле запрещалось, но, улучив момент и перехватив взгляд Бакаля, Папанцин выразительно провел рукой по горлу и раскатисто рассмеялся.

Этот жест привел Бакаля в ярость, хотя он только что дал себе слово сохранять хладнокровие. Первый же удар он нанес в сторону кольца, вместо того чтобы отдать пас своему игроку. В результате каучуковый снаряд врезался в стену чуть ниже цели и отскочил на сторону соперников.

Пересекать линию чужой площадки запрещалось. Запрещалось также наносить удары ступней или бросать мяч рукой. Бить можно было только коленом, локтем или битой.

Противники перехватили мяч и, перебрасывая его друг другу, подошли к крайней линии, откуда можно было уже бить по кольцу. Бакаль невольно отметил, что команда у Папанцина подобралась очень сильная – тяжелый мяч, способный сбить с ног взрослого мужчину, непринужденно порхал от одного игрока к другому, словно был вовсе лишен веса.

– Они хотят, чтобы мяч забил сам Папанцин, – нервно сказал Уйк, стоявший ближе всех к Бакалю.

– Пусть попытаются! – Бакаль сосредоточился только на мяче, словно ничего в мире, кроме него, не существовало.

Чем больше масса предмета, тем тяжелее им управлять взглядом. Это основное правило Бакаль усвоил уже давно. Вес мяча находился где-то на границе его возможностей манипулировать предметами, поэтому напряжение, с каким он следил за игрой, было таким сильным, что невольно задрожали руки и колени.

Папанцин не хотел рисковать зря. Он несколько раз возвращал мяч своему разыгрывающему, чтобы тот вновь и вновь ударом колена набрасывал мяч ему на биту.

Бакаль хорошо знал Папанцина, они даже учились когда-то вместе у жрецов Кукулькана, но потом их пути разошлись. Папанцин был отправлен на запад учетчиком податей, где отличился не только как чиновник, но и как воин. Он сумел организовать защиту западных провинций от набегов с гор и даже продвинул границы, обезопасив маисовые поля от внезапных вторжений. В это время Бакаль сражался на юге, где земли майя яростно атаковали ольмеки. Ему также довелось отличиться в сражениях, и в этот год сам верховный жрец Ах Кин Май попросил его вывести свою команду на поле для ритуальной игры в мяч. Бакаль расценил эту просьбу как высший знак доверия и уверенности в его победе. Жрецы не ошибаются никогда.

Нельзя отвлекаться! Бакаль слишком углубился в воспоминания, и удар по мячу Папанцина застал его врасплох. Мяч врезался в кольцо, выполненное в виде свернувшегося Пернатого Змея, и отскочил в сторону Туца. Жрец на трибуне предупредительно вскинул руку – даже невольный удар по Пернатому Змею не должен оставаться безнаказанным, Папанцин заработал штрафное очко.

Впрочем, штрафных очков не избежать. По опыту Бакаль знал, что игра может продлиться много часов. Если до темноты никому из соперников так и не удастся поразить цель, то в дело вмешается жребий. Жребию Бакаль доверяться не хотел.

Он несколько раз бил по мячу сам и несколько раз переадресовывал удар Туцу, предпочитая корректировать мяч в полете или при ударе о кольцо, но все старания были тщетны. Сильно разболелось правое колено – Бакаль неудачно принял каучуковый шар и теперь невольно стал хромать.