Дети Силаны. Паук из Башни - Илья Крымов

– Очень интересно, кто на этот раз взял твои ножи без спросу?

Я развернул газету, с удовольствием вдохнул запах черного напитка и нащупал вафлю.

– Никто! Я опьять говогхрю пго кхрыс, монсеньогх! Кхрысы на моей кюхьне – есть inacceptabl![3] Я пгхошу, нет, тхебую, чтобы это пгхекгхатилось!

– Очень интересно. Скакун пришел? Себастина, почему не сообщила в первую очередь?

– Визит какого-то ратлинга – это недостаточно веский повод, чтобы благородный тан откладывал завтрак, – спокойно ответила она.

– Он ценный информатор. Видит Луна, я искренне огорчусь, если когда-нибудь эта невероятно смышленая крыса попадет под колеса кареты или паровой телеги. Зови его сюда.

Луи застонал и ушел к себе. Бедный картонесец не представляет, как можно наслаждаться его стряпней, одновременно глядя на такое безобразное существо, как паршивый ратлинг.

– Я сегоднья же забеху Г’хэдстоуна от догхтора, и тогда посметгхимь, как эти гади будьют шляться по дому! Эй, кхрыса, иди!

– Доброе утро, мой тан.

– Приветствую, Скакун.

Ратлинг серой молнией скользнул в дверной проем, резко замер, огляделся и уже осторожнее приблизился, держась стен. Не особо он и паршив, серая особь, крупнее обычной крысы в три раза, глаза-бусинки черные, блестящие, нос постоянно в движении, передние лапы не знают покоя.

– Слышал я, два дня назад одного важного хуманса в Императорских Садах того… кончили со всей семьей…

Уже. Газеты не написали об этом и слова, Скоальт-Ярд удерживает новость до выяснения обстоятельств, но уличная шушера обо всем прознала. Скоро информация доберется и до газетчиков.

– И? Ты знаешь, кто этого хуманса «кончил»?

– Может, и знаю… Вы той ночью, когда все вскрылось, приходили на улицу Тюльпанов… Я прослышал… Искали кого-то в переулках… Я потом сам… Туда… Вдруг, думаю, найду что-нибудь для тана л’Мориа… И того… нашел!

– Любопытно. – Я отложил газету. Скакун был тварью необычайно умной и других дураками не считал, по пустякам меня не тревожил и еду получал заслуженно. – Что же ты нашел?

Ратлинг быстро просеменил к моему стулу и немедленно отошел на прежнее место. Я поднял с ковра блестящую мелкими бриллиантами и крупным изумрудом золотую женскую серьгу.

– Ты нашел эту штуку…

– В переулке между улицей Тюльпанов и Красного оникса, мой тан, в снегу, среди прочего мусора.

Мусора. Все верно, для ратлинга эта драгоценность просто блестящий мусор, никто не согласится покупать ее у столь малозначительного существа, приравненного к животному. Скорее наступят на голову, сломают шею и заберут. Тем паче, что ратлинги не имеют права владения. По закону у них не должно быть частной собственности, и все, что замечено в лапах ратлинга, может быть немедленно отобрано любым верноподданным.

– Себастина, Скакуна вознаградить, отправить в Скоальт-Ярд запрос на особо тщательную ревизию домашнего имущества семейства де Моранжак, переписать все обнаруженные материальные ценности – от золотых статуэток, медалей, наград, малогабаритных картин до женских драгоценностей. Никто точно не знает, чем владели покойники, верховный обвинитель не был светской птицей. Но у них должны были быть страховые полисы на случай кражи, де Моранжака обкрадывали два раза. Сверить список застрахованных вещей с тем, что осталось, и выявить недостающее, сообщить всем ростовщикам и ювелирам, подпольным тоже, за информацию золота не пожалею. Проверить дом на наличие взлома еще раз, внимательнее. Надо съездить туда. Думаю, после убийц явился еще и вор. Вероятно, они не связаны друг с другом. И еще я хочу знать, почему, когда важный государственный чиновник исчез и не появлялся на работе четыре дня, никто не поднял вопрос о его местонахождении? Если бы не наш добрый информатор в переулке между Тюльпанами и Красным ониксом, сколько бы еще семейство обвинителя разлагалось за обеденным столом?

– Это подождет. Сначала завтрак, хозяин.

Сказано бескомпромиссно. Пришлось подчиниться.

Если бы не сигнальная лента и констебли, поставленные у ворот в парковую зону, никто бы не понял, что что-то произошло в особняке де Моранжаков, да примет их Все-Отец, в которого они так верили. Без суеты и помех я еще раз осмотрел все, ближайшую округу, сад и сам дом. Тела конечно же уже убрали. Несколько магов-криминалистов продолжали обшаривать стены и прощупывать астрал своими артефактами, пытаясь уловить следы убийственного колдовства. Я осведомился, есть ли результаты, получил отрицательный ответ и заверил, что ни в коей мере не помешаю их работе.

– Вот так. Отчеты утверждают, что пища не содержала никаких ядов.

– Как вы и предполагали, хозяин.

– Маги не видят никаких остаточных следов.

– Это странно, хозяин.

– Никаких следов яда в воздухе. Я даже настоял, чтобы они проверили предметы в доме. Говорят, есть яды, убивающие не при употреблении, но при соприкосновении с кожей. Но тоже ничего. Однако, если бы это был сильнодействующий алхимический яд, распадающийся вскоре после смерти жертвы, или яд кобры, который практически невозможно обнаружить… Нет, отпадает. Анализ крови не выявил бы ни того ни другого, но последствия воздействия отразились бы на телах убитых. У меня кончаются гипотезы.

– Вы делаете все, что можете, хозяин.

– Даже если я сдеру с себя шкуру и вырву себе глаза без пользы для следствия, это не будет значить ровным счетом ничего. Императору нужны результаты. Рано или поздно сокрытие смерти де Моранжака перестанет быть возможным, солидные издания у меня в кулаке, но мелкие газетенки продадут душу ради шанса первыми осветить такое происшествие. Себастина?

Служанка остановилась у лестницы на второй этаж.

– Себастина?

– Хозяин, пойдемте еще там посмотрим. – Она указала вправо.

– Котельная? Впрочем, все остальное мы уже облазали.

Чутью Себастины надо верить. Я пошел к невзрачной двери, за которой лестница вела вниз, на цокольный этаж. Как и во всех современных домах знати, в этом особняке имеется одно сравнительно новое изобретение хинопсов под названием «система центрального отопления». Трубы, проведенные в стенах дома и наполненные водой, подходят к громоздким составным батареям. Воду греет котел, работающий на угле. А вот и он. Эдакая махина, уже давно погасшая и остывшая. Обыскать это помещение не составило труда, оно пустует уже некоторое время. Кроме длинного ящика, на дне которого еще осталось немного угля, лопаты для забрасывания топлива в топку да самого котла, ничего нет. Я еще раз все осмотрел, даже под котел заглянул – ничего. На мой вопросительный взгляд Себастина виновато пожала плечами. Осмотр дома ничего не дал. Ни признаков взлома, все окна целы, замки без царапин. Ни одного доказательства присутствия вора или убийцы.