Девять жизней черной кошки - Лариса Соболева

– А кто ж это у тебя, Лиза, намедни ночевал? – осведомился дед Михей и тут же зашипел на бабу Нюру: – Че толкаешься? Спросить нельзя? Не чужая она нам, соседка. Вон и Веронику нянчим…

Лиза смутилась. М-да, не хватало ей пустых пересудов по деревне.

– Да чего ж спрашивать! – степенно отпивая чай из пол литровой чашки, сказала баба Нюра. – Не знаешь, что ли, чья джипа? А туда же, все тебе расскажи. Ну, Лизонька, ты правильно делаешь. Мужика нынче всеми силами завлечь надо.

– Да никто его не завлекал, приехал нас с Вероничкой поздравить, – объяснила Лиза, краснея, и поспешила уйти.

Она выскочила на улицу, дошла до своей калитки и остановилась. Вскоре показался свет фар. Андрей выпрыгнул из машины, размашистым шагом приблизился, а она не знала, что говорить.

– Случилось чего? С Вероникой?

– Идем в баню, – выпалила Лиза и открыла калитку, пропуская Андрея.

Он опешил, однако прошел во двор, бормоча:

– А почему в баню?.. Ну, можно и там. Вероника ж не спит…

Лиза не нашлась, что сказать в ответ, запоздало сообразив, что Андрей явно воспринял ее приглашение в баню определенным образом. Вошли, она протянула руку к выключателю, но тут Андрей сгреб ее в охапку и принялся целовать. Теперь опешила Лиза, не ожидавшая подобного напора, но от поцелуев голова ее пошла кругом, перехватило горло. Если б вчера он повел себя так же решительно и смело, она не устояла бы, но сегодня…

– Погоди, Андрюша, – упираясь руками в его грудь, вымолвила она.

– Лиза… – шептал он между поцелуями, сжимая ее до хруста костей. – Лиза, если б ты знала…

– Да постой ты! – Она оттолкнула его. – Я не за тем тебя звала.

– А зачем? – более чем удивленно протянул Андрей.

Лиза нащупала выключатель, загорелся свет. Она толкнула дверь парной и включила свет там, а затем посмотрела на щурившегося Андрея, приглашая взглядом войти. Он заглянул в парную…

– Кто это? – спросил Андрей, разом помрачнев, видя лежащего на полу мужчину.

– Это Василий Романович Черкесов. Его отец жил с моим дедом по соседству, два года назад он умер, ты не знал его. Странно, почему Вася здесь очутился, да еще избитый? Черкесов занимает в городе важный пост…

– Как ты сказала? – вдруг ожил Андрей. – Черкесов? А ну-ка, идем.

Он схватил за руку Лизу и потащил в дом. Она семенила за ним, ничего не понимая. В доме Андрей усадил ее на стул, взглянул на часы и включил телевизор. Переключая каналы, бормотал:

– Сейчас… как раз время новостей. Черт, тебе антенну следует поправить, сигнал плохой. Так, кажется, будут новости на этом канале… только видимость плохая.

Изображение действительно было неважное. Заканчивался какой-то боевик, и Лиза в полном молчании лишь косилась на Андрея, а тот скрестил на груди руки и исподлобья глядел на экран. После рекламы на экране появилась девушка-диктор, заговорившая противным голосом:

– На нашем канале последние новости. Сегодня состоялись похороны депутата городской думы Черкесова Василия Романовича. – Андрей бросил многозначительный взгляд в Лизу, она же рот открыла от изумления. Новая картинка появилась на экране – торжественные похороны, а голос за кадром скорбно вещал: – Тридцатого декабря Черкесов Василий Романович трагически погиб в своей машине, которую неизвестные преступники взорвали у супермаркета на улице…

Андрей не стал больше слушать, выключил телевизор и уставился на потрясенную Лизу. После долгой паузы она наконец произнесла:

– Но ведь он жив…

– Угу, – кивнул Андрей зло. – Чиновники живучие. У них, как у кошек, по девять жизней.

– Почему ты злишься? Тебе-то он ничего не сделал…

– Просто терпеть не могу чиновников. И этот наверняка такой же мерзавец, как остальные. Я часто бываю в городе, знаю. Раз взорвали его, значит, заработал.

– Так говорить жестоко…

– Понимаешь, Лиза, я бывший военный, видел много жестокости. Но на войне жестокость понятна, там вступают в силу другие законы. А в обычной жизни жестокость пострашней, потому что незаметна, исподволь делается. Жестоко оставлять людей без работы, жестоко обманывать их, отнимая последние гроши, жестоко посылать на войну, которая нужна лишь таким чиновникам, как этот… в бане.

– Андрюша… что же мне делать?

– Выставить его вон.

– Не могу. Ты же видел, в каком он состоянии. Это бесчеловечно.

– Бесчеловечно? – вскипел Андрей, схватил стул, поставил перед Лизой, оседлал его. – Пойми: это с его стороны бесчеловечно было приползти в твой дом. Если его взорвали, а он каким-то чудом спасся, об этом узнают те, кто его взрывал. Значит, они придут сюда и тогда прикончат не только его, но и тебя с дочерью. Доходит до тебя?

– За что?! – вскрикнула Лиза, испугавшись не на шутку.

– За то, что прятала его. За то, что знаешь слишком много. Они ведь не будут вдаваться в подробности, что тебе известно. Раз прятала, значит, в курсе его дел.

– Каких дел? Я не видела его давно…

– Скажи, Вероника от него? – вдруг спросил он.

Лиза потупилась, чувствуя, как краска заливает лицо, но пролепетала:

– Почему ты так решил?

– Жалости в твоих глазах было слишком много, когда смотрела на него.

– Это еще ни о чем не говорит…

– Мне говорит о многом, – отрезал он и направился к двери.

– Андрей, – кинулась к нему Лиза, схватила за тулуп и уткнулась лбом в его грудь. – Пожалуйста, не бросай меня с ним. Между нами ничего нет… и не может быть. Пусть он встанет на ноги, тогда я прогоню его. Андрей…

Он взял в ладони ее лицо, заглянул в глаза, словно проверял, правду она говорит или врет. Потом по-дружески обнял и сказал:

– Я не собирался тебя бросать, Лиза, всего лишь хочу взглянуть на этого… в бане. Пойдем посмотрим вместе.

Они вернулись в парную, где лежал Черкесов. В себя он не пришел. Андрей осмотрел его, признаков обморожения не обнаружил и повернулся к Лизе:

– Топи баню. Этого козла согреть следует, иначе окочурится.

Через час в бане было жарко. Андрей выставил Лизу, разделся сам и раздел Черкесова. Причем не церемонился, ворочая его. Наконец привел Василия Романовича в чувство, хлеща нещадно веником и приговаривая:

– Чтоб ты пропал, чиновничье отродье. Вот тебе! Получай!

Черкесов повел соловыми глазами и промямлил:

– Где я?

– В бане! – зло хлестанул его веником Андрей.

– Больно… Ты кто?

– Дед Пихто, – шмыгнув носом, отозвался Андрей. – Садись!

С трудом Черкесов сел, не соображая вообще ничего, даже забыв, что на него покушались и что в Ростове его ограбили менты, вдобавок избив до полусмерти. Он сейчас ничего не помнил, только бессознательно боялся всего на свете, особенно голого незнакомца с веником и с неприятным шрамом на лице. Андрей окатил его холодной водой из ведра, и Черкесов задохнулся, упал на полок. Постучалась Лиза, сразу же в щель просунула простыни, полотенца и закрыла дверь. Андрей набросил на Черкесова простыню, другой обернул себя вокруг бедер и вышел к Лизе в предбанник. Она обеспокоенно спросила:

– Может, его в дом перенести?

– Обойдется! – гаркнул Андрей. – Тащи матрас, кидай на пол. Здесь поспит.

Вскоре ложе было готово. Андрей взвалил Черкесова на плечо и перенес его из парной в предбанник, бросил на матрас безвольное тело. Быстро оделся, поглядывая с неприязнью на лежащий полутруп, затем укрыл его одеялом и пошел в дом.

Но Лиза не дала ему раздеться и выпить после бани хотя бы чайку. Она накинула на себя фуфайку и платок, велела идти за ней. Они пришли в дом отца Черкесова, стоявший открытым. Осмотрев дом, остатки еды на столе, гору окурков в тарелке, кровать и ведро с обгоревшими головешками, повертев в руках пистолет и стопку бумаг, тоже лежавших на столе, он выдал резюме:

– Значит, Черкесов жил здесь несколько дней. Ну и свинарник развел! Несправедливо людей называют свиньями. У свиньи есть место, где она ест, место, где спит, и место, где испражняется. А тут… человеком надо оставаться в любых ситуациях.

– Пойдем отсюда, – потянула его за рукав Лиза.

Она поставила на стол коньяк, недопитый в новогоднюю ночь, и закуски. Андрей осушил полстакана, закусил скромно и стал собираться. Лиза сидела как на иголках, полная самых разных мыслей и сомнений. Неизвестно откуда взялось у нее чувство вины перед Андреем, будто втравила она его в скверную историю. С другой стороны, беспокоила перемена в Андрее, а связывала Лиза ее с появлением Черкесова, который свалился, как кирпич на голову. В-третьих, не проходило волнение после поцелуев в предбаннике – значит, Андрей действительно увлекся ею, а появление Черкесова может оттолкнуть его. Маленький эпизод в бане вдруг возродил в Лизе мечты о счастье. И стало беспокойно на сердце. Однажды такие мечты пошли прахом, а в душе на долгие годы поселилась обида. Лизе не хотелось стать для Андрея чем-то временным и снова попасть на языки всей деревни. И четвертым, перевесившим сомнения, был страх – она боялась, что сейчас Андрей уйдет и… навсегда. Неужели Черкесов разрушит то, что не успело еще начаться, а было так близко? И Лиза приняла решение – подошла к Андрею, взялась за шарф на его шее и тихо произнесла всего одно слово: