Полёт Ночных Ястребов - Раймонд Е. Фейст

— Ну и ладно, — крикнул кто-то из толпы. — Я хочу пить!

Мельник бросил на оратора недовольный взгляд, но снова улыбнулся.

— Я хочу, чтобы вы все знали, что в этом году мой сын, Грэм, женится на Элли Рэнкин.

Он указал на Элли, которая стояла между двумя мальчиками, словно только что получила удар. Зейн стоял с нахмуренными бровями, не понимая происходящего, а Тад стоял с открытым ртом, явно не веря в случившееся.

Элли уже двигалась к повозке, когда мальчики бросились за ней. Калеб протянул руку, схватил каждого за воротник и оттащил назад.

— Не поднимайте шума, — сказал он низким, угрожающим тоном.

Тад бросил на него сердитый взгляд, а Зейн погрозил кулаком, но Калеб просто потянул их вверх, ставя на ноги.

— Даже не думайте об этом.

Зейн задумался и опустил руку. Мари добавила:

— Если вы действительно заботитесь об Элли, вы должны быть счастливы за неё. А теперь тот, кто первым начнет драку, будет отвечать передо мной. Ясно?

Оба парня ответили:

— Да, ма», — кивнули, и Калеб отпустил их.

Горожане собрались, чтобы поздравить помолвленную пару, а Тад и Зейн продолжали дуться. Калеб указал Мари, чтобы она присоединилась к толпе, и сказал:

— Пойдемте со мной, мальчики. У меня есть кое-что особенное для такого случая.

Мальчики выглядели так, словно собирались спорить, но один строгий взгляд матери заставил их послушно кивнуть и последовать за Калебом.

Он повел их к повозке, стоявшей позади той, что везла бочки с элем. Ночь быстро сгущалась, и праздник становился все более шумным. Один из упряжников сидел на подводе, наблюдая, как город осыпает новобрачных поздравлениями. Не будучи местным, он не чувствовал необходимости участвовать в празднике и просто наслаждался элем и угощениями.

— Томас, — поприветствовал его Калеб.

— Добрый вечер, — ответил возница.

— У тебя там ящик? — поинтересовался Калеб.

— Он под брезентом, — подтвердил Томас.

Калеб нашел ящик и, оттащив его к задней части повозки, вытащил большой охотничий нож. С помощью ножа он открыл крышку и обнаружил дюжину бутылок с янтарной жидкостью. Выбрав одну, он поднес её к свету фонаря.

— Что это? — спросил Тад.

— Кое-что, что я привез из своих путешествий по стране Киннох, — ответил Калеб.

— Похоже на бренди», — заметил Зейн. — По цвету, я имею в виду.

— Не бренди, но у тебя хороший глаз, — сказал Калеб, садясь на заднюю стенку повозки и свешивая ноги. — Бренди — это просто вареное вино, а это нечто иное.

— В Киннохе есть особый способ перегонки зернового сусла. Его медленно варят на кострах, питаемых торфом, а затем выдерживают в бочках. Когда его делают плохо, он может снять краску с корпуса военного корабля, но если всё сделано правильно… — Он надкусил пробку и вытащил её. Свободной рукой он достал из коробки маленькую стеклянную чашку. — Не пейте его из глины или металла. Это испортит вкус.

— Что это?» — снова спросил Тад.

— Они называют это виск», — сказал Калеб, наполняя маленький стаканчик доверху.

— Но это же совсем немного, — сказал Зейн, глядя на крошечный сосуд с не более чем двумя-тремя унциями жидкости.

— Немного — более чем достаточно, — ответил Калеб, опрокидывая содержимое стакана в рот и проглатывая. — Ух! — сказал он. — Попробуйте сами.

Он достал еще один бокал и наполнил его.

— Учитесь пить это позже, мальчики. А пока просто выпейте и проглотите.

Мальчики последовали его указаниям, и через мгновение оба начали яростно кашлять, их глаза слезились. Зейн хриплым голосом сказал:

— Черт возьми, Калеб, ты что, пытаешься нас отравить?

— К этому нужно немного привыкнуть, Зейн, но ты полюбишь его, — успокоил его Калеб.

— Он жжет, как раскаленный уголь, — сказал Тад, вытирая глаза рукавом туники.

— Подожди немного, он согреет твое нутро, — сказал Калеб.

Зейн шмыгнул носом.

— Не то чтобы я считал это хорошим, но дай мне попробовать еще.

Калеб снова налил виски, и мальчики выпили. На этот раз кашля не было, но глаза все еще продолжали слезиться.

— Думаю, я буду пить только эль, — сказал Тад.

— Не знаю», — ответил Зейн. — Что-то в нем мне нравится.

— Ты многообещающий молодой человек, Зейн Кафрри, — сказал Калеб, смеясь.

Тад, покраснев от виски, сказал:

— Ого. Я чувствую, как оно вдарило мне в голову! Люди Кинноха говорят, что у него «недостаток», и они знают, о чем говорят. — Он указал на другие футляры. — Что ты собираешься с ним делать?

— Отвезу отцу в подарок. Для него мало что ново, так что я подумал, что он оценит это, — ответил Калеб.

— Почему ты даришь это нам?» — спросил Тад. — Спасибо, но зачем?

— Чтобы отвлечь вас от воображаемых неприятностей, — сказал Калеб. — Если бы я позволил вам пить в одиночку, произошло бы две вещи. — Он поднял палец, наливая еще по стаканчику. — Во-первых, вас бы дразнили другие мужчины, зная, что вы уже почти год ссоритесь из-за Элли. Во-вторых, вы бы просто подрались с Грэмом.

Мальчики быстро выпили виски и, похоже, начали привыкать к нему. Калеб снова наполнил их стаканы.

— Вот, возьмите еще.

Мальчики выпили четвертый стакан, и глаза Тада начали закрываться.

— Ты нас спаиваешь. Я это чувствую.

Калеб снова налил стаканы и сказал:

— Еще по одной и в самый раз.

Зейн спросил:

— Для чего? — его речь уже становилась невнятной.

Калеб спрыгнул с повозки.

— Напиться до беспамятства, чтобы быть не состоянии затеять драку.

Он толкнул Тада, который шатался, пытаясь удержать равновесие.

— Пойдем, — сказал Калеб.

— Куда? — спросил Зейн.

— К маме и в свои постели. Ты вырубишься через пять минут, и я не хочу тебя тащить.

Мальчики никогда не пили ничего крепче виски и молча последовали за Калебом. К тому времени как они добрались до дома, оба уже не могли стоять на ногах. Калеб провел их внутрь, уложил на спальные матрасы и покинул дом.

Когда он вернулся на фестиваль, потребовалось всего несколько минут, чтобы найти Мари. Увидев его, она спросила:

— Что ты с ними сделал?

— Сильно напоил их.

— Как будто им нужна была помощь в этом, — ответила Мари, с тревогой осматриваясь вокруг. — Где они?

— Дома, отсыпаются.

— У них было не достаточно времени, чтобы так напиться, — её взгляд потемнел.

Калеб поднял бутылку с виски, которая была почти пуста.

— Они только что опрокинули по пять двойных порций за