Бонсай - Алехандро Самбра

языка, однако трудится дома, переводя учебники по программированию и инструкции к аудиоаппаратуре. Он сообщает ей, что только что получил хорошую интересную работу у писателя Гасмури.

– Я не читала его книг, но, говорят, он хороший писатель. С ним знаком мой брат из Барселоны. Кажется, они вместе находились там в изгнании.

Хулио говорит:

– Уже завтра я начинаю работать с Гасмури. Нужно набрать текст его нового романа, потому что он пишет от руки и не любит заморачиваться с компьютером.

– А как называется его книга?

– Он собирается обсудить название со мной. Роман о том, как мужчина узнает по радио, что любовь его юности умерла. С этого начинается все, абсолютно все.

– И что там дальше?

– Он не смог забыть ее, свою большую любовь. В молодости они вместе ухаживали за растеньицем.

– Оно было карликовым? Это бонсай?

– Да, бонсай. Они решили купить его как символ безмерной любви, которая их объединила. Потом все летит к чертям, но он так и не смог ее забыть. Его жизнь удалась, у него родились дети, он развелся, и все это время помнил о первой женщине. И вот однажды он узнает о ее смерти и решает воздать должное своей любимой. Впрочем, мне еще неизвестно, как герой произведения собирается почтить ее память.

После двух бутылок выпитого вина они занялись сексом. Ее пока немногочисленные морщинки вдруг показались ему более заметными даже в полумраке комнаты. Движения Хулио запаздывают, а Мария, напротив, немного опережает сценарий, зная о нерешительности Хулио. Дрожь постепенно сменяется более приятным содроганием, которое естественным образом приводит к игре пятой точкой.

На мгновение Хулио задерживает взгляд на белых волосах Марии: они похожи на тонкую, но потрепанную и обветшалую ткань, гладить которую следует осторожно, нежно и с любовью. Однако ласкать волосы деликатно и нежно ему трудновато, он предпочитает двигаться вниз по телу, приподнимая платье. А Мария ощупывает уши Хулио, его нос, разглаживает волосы на висках. Вскоре она прерывает движения Хулио: ну, давай же, войди в меня.

В восемь утра зазвонил телефон. «Сеньорита Сильвия из издательства «Планета» берет с меня за перепечатку текста всего сорок тысяч песо, – сообщает Гасмури. – Так что извини».

Сухой тон Гасмури озадачил Хулио. Воскресенье, восемь утра, его только что разбудил телефонный звонок; лесбиянка, или не лесбиянка, или бывшая лесбиянка спящая рядом с ним, начинает просыпаться. Гасмури отказал ему, и сеньорита Сильвия из «Планеты» за сорок тысяч песо выполнит это задание. И хотя Мария до конца не пришла в себя и не спрашивает, кто звонил или который час, Хулио отвечает:

– Это Гасмури, он, кажется, рано встает или ему невтерпеж. Позвонил мне, чтобы подтвердить, что сегодня мы начинаем работать над «Бонсаем». Так будет называться роман.

Последовало нечто вроде идиллии, которая продлилась менее года, пока Мария не уехала в Мадрид. Она отправилась туда, потому что ей нужно было уехать, но прежде всего потому, что отсутствовали причины оставаться. Все пути ведут в Мадрид, шутливо сказали бы вульгарные приятели Хулио, но у него нет таковых, он всегда был разборчив в дружбе. Словом, в нашей истории Мария не имеет значения, нас интересует Хулио.

– Он так и не смог ее забыть, – повторяет Хулио. Герою романа удалось неплохо устроить свою жизнь, у него появились дети и все такое, но ее он не позабыл. Она была переводчицей, как и ты, но с японского языка. Они познакомились много лет назад, когда оба изучали японский. А когда она умерла, он подумал, что лучший способ почтить ее память – снова обзавестись бонсаем.

– И он купил его?

– Нет, на этот раз не купил, а вырастил. Добыл информацию, проконсультировался со знатоками, посеял семена и почти обезумел в ожидании всходов.

Мария вздыхает:

– До чего же странная история.

– Да, и к тому же Гасмури пишет замечательно. В моем изложении сюжет выглядит странно и даже мелодраматично. Но Гасмури наверняка сумел придать роману подходящую форму.

В то же воскресенье состоялась первая воображаемая встреча с Гасмури. Хулио покупает четыре блокнота фирмы «Колумб» и всю вторую половину дня пишет, расположившись на скамейке в парке Форесталь. Лихорадочно строчит измененным почерком. Ночью он продолжил работать над романом «Бонсай», а к утру понедельника уже заполнил первую тетрадь будущего произведения. Перечеркнул несколько абзацев, капнул кофе на некоторые страницы и даже кое-где посыпал свою рукопись сигаретным пеплом.

Он признался Марии, что это сложнейший вызов для писателя. В «Бонсае» практически ничего не происходит, его сюжета хватило бы лишь на двухстраничный плохонький рассказик.

– А как их зовут?

– Персонажей? Гасмури не дал им имен. Утверждает, что так оно лучше, и я с ним согласен: просто Он и Она, у них нет имен и, возможно, даже лиц. Главный герой – король или нищий, неважно. Король или нищий, упускающий единственную девушку, которую по-настоящему любил.

– И он научился говорить по-японски?

– Они познакомились на курсах японского языка. Дело в том, что я пока не знаю, но собираюсь ответить на это во второй тетради.

В последующие месяцы по утрам Хулио старается писать почерком Гасмури, а после обеда проводит время за компьютером, набирая текст и уже не понимая, чей же роман на самом деле он решил закончить хотя бы мысленно. Хулио полагает, что окончательный текст станет идеальным прощальным подарком или даже единственным возможным даром для Марии. Он так и поступает – заканчивает рукопись и дарит ее Марии.

В течение нескольких дней после ее отъезда Хулио сочиняет несколько срочных электронных писем, которые тем не менее неделями висят в папке «Черновики». Наконец решается послать ей такой текст:

Я часто тебя вспоминаю. Прости, но мне некогда было написать. Надеюсь, ты добралась благополучно.

Гасмури хочет продолжить совместную работу, хотя и не говорит мне, над чем конкретно. Должно быть, над новым романом. По правде говоря, не знаю, хочу ли я и дальше терпеть его нерешительность, его кашель, хмыканье, да и нравоучения. Я больше не даю уроки латыни. Вот и все, о чем я могу тебе поведать. Роман выйдет в свет на следующей неделе. В последний момент Гасмури решил назвать его «Излишки». Мне такое название не кажется удачным, поэтому я слегка зол на Гасмури, но в любом случае автор-то он.

Обнимаю, Х.

Смущенный и растерянный Хулио отправился в Национальную библиотеку, чтобы присутствовать на презентации книги «Излишки», подлинного романа Гасмури. Из глубины залы он наблюдает за автором, который время от времени