Иисус Христос — Homo sapiens. Тацинский апокриф - Василий Ефремов

Для краткости опустим общеизвестные сведения из Талмуда, где также упоминаются имена Иисус, Мария и Пантера (но не Иосиф), успешно довершающие полную неясность по данному вопросу. Кстати, об имени его. Применяем здесь наиболее употребительное и в свете, и в религии имя — Иисус. Если придерживаться иврита, то Иешуа, конечно. Точнее — Йешуа, без двойной гласной в начале. Может и правы наши старообрядцы, настаивающие на имени Исус.

Но о младенце. Все же сомнительно, чтобы престарелый и больной Ирод истерически приказал избить двухлетних вифлеемских младенцев. Об этом событии, безусловно громком даже для тех времен, нет ни слова в исторических сведениях Иосифа Флавия об Ироде Великом. Флавий крепко ненавидел Ирода и не пропустил бы такого позорного для Ирода биографического пятна. Ирод — идумей, чужак на иудейском троне, не из рода Давида и не из линии Маккавеев, истребил множество своих близких, в том числе и родственников, хотя бы отдаленно потентных на его место. Но увидеть конкурента с двухлетнего его возраста и убояться его, наверное, не смог бы даже ирод нарицательный. Хотя как знать. Но тогда ему пришлось бы регулярно убивать вифлеемский приплод издавна, поскольку Давидов преемник намечался родом из Вифлеема по Писанию (Ирод, исповедовавший иудаизм, конечно, был в курсе, волхвы ни при чем). И в описываемое время Ирод был уже на излете по возрасту, опасаться мог только скорой смерти, а не двухлетнего претендента Иисуса. Так оно и получилось: едва Иисус научился говорить, как Ирод дал дуба.

Как бы там ни было, младенца Иисуса благополучно обрезали, и благополучно прошла «презентация» в храме. И вошел он в мир с несколько нестандартными для иудея (по Марку — галилеянина) задатками морфологии и психики. Далее его поджидали благоприятные (но экстремальные) стечения жизненных обстоятельств, претворившие его в личность. Отдельно для ортодоксальных христиан небольшое замечание. Странный путь вочеловечивания избрал Господь — через ненадежное утробное развитие, болезненное, прозаическое поступление на свет, с агуканьем вступая в затяжную младенческую войну один на один с высокой для тех времен детской смертностью. И наверняка Иисус болел и остался жив лишь неусыпными стараниями матери — Марии.

Детство Иисуса

Итак, детство Иисуса. Очевидно, оно было обычным счастливым детством живого ребенка в полунищей многодетной (четыре брата-погодка, две сестры) семье. Присмотр, опека, внимание со стороны родителей были, естественно, минимальными, если не нулевыми. Многого не хватало, достаток скудный, питание в семье — проблемное; бесконечная работа или поиски работы быстро пригибали к земле. В общем, дети росли как трава, общение с родителями происходило в основном за трапезой. Всерьез о детях вспоминали лишь тогда, когда они, уцелев, дожив до отрочества, способны были помочь по хозяйству, в работе, если не стали бандитами. Зато вдоволь было свободы, уличного общения в среде таких же шумных, хитроватых, хулиганистых, разновозрастных городских мальчишек, которые нарождались в бесконтрольном количестве. Характер, как известно, закладывается с раннего детства (добавим, на базе врожденных поведенческих черт). Как правило, с детства в многодетной семье у старшего ребенка приобретаются лидерские черты, повелительные наклонности. А в разновозрастной детской уличной среде авторитет достается сильнейшим и хитрейшим. Естественно, и у Иисуса отрабатывались сметка, быстрая реакция во взаимоотношениях, стычках, игровых ситуациях. Все эти дела стандартны во всех временах и народах: у полубеспризорных детей процесс обучения общению и быстрее, и глубже, и разностороннее. Всегда выделяется такой пацан, не лезущий за словом в карман и способный извернуться в конфликте со взрослым, обмануть, найти верный выход из чреватой дракой или поркой ситуации. Тертый подросток с отшлифованным чувством опасности, но бесстрашный заводила или наоборот, всерешающий «теневик». В таких условиях, контактах проходило детство Иисуса. Достаточно хорошо физически развитый и с явными задатками неординарного ума, Иисус вполне мог быть лидером в своей возрастной категории.

Отрочество Иисуса

Далее отрочество. К разгульной уличной жизни добавляются элементы обучения Писанию, грамоте, дисциплине. Понятно, Иосиф начинал приобщать его к профессии плотника. Хочешь не хочешь, будучи старшим сыном, приходилось помогать отцу и в работе, и в хозяйстве. Домашние дела отыскивались всегда с противным постоянством и в большом количестве. В том числе и материнские поручения по уходу за малышами. Наверное, было и небольшое приусадебное хозяйство, виноградник. Парень был смышленый, легко постигал, усваивал мегабайты Писания. Впоследствии Иисус показал хорошую ориентировку в его хитросплетениях, в его токовании и речении. Цепкий, замешанный на постоянной борьбе за выживание или, точнее, на соперничестве за лучший уровень ассимиляции в уличной среде ум прекрасно впитывал и грамоту тех времен, и какие-то основы естествознания, счисления, нравственности. Что-то норовил вбить Иосиф, вдалбливала Мария. Все обычно и просто, в больших, тренирующих количествах. Заметим, исследователи единодушно отмечают, что высоким образованием Иисус отягощен не был. То есть уровня, близкого к образованию «книжников», он не достиг, и хорошо, так как в народе книжников недолюбливали и, по возможности, насмехались над их заумностью. Народ жил проще, и, будь Иисус слишком грамотным, он, наверное, не имел бы успеха у масс. Первенец здоровой матери, в экологически чистой среде, не избалованный перееданием, с начисто выбитой ленью — в таких условиях даже рядовой ум получит хорошее развитие. Иисус же, судя по всему, имел неплохие природные данные в отношении умственных способностей. Вполне можно предположить и ловкость в спортивных играх того времени, допустим и хороший слух в пении, пластичность в танцах. Дети многочисленных семей всегда и живее, и интересней, и публичнее. Если к тому же Иисус все-таки пребывал в Египте до некоторого сознательного возраста (называют семь лет), так кругозор его был значительно шире, чем у его сверстников. Иная цивилизация добавила универсализма его детскому уму, конечно, нахватался он меж тамошних детей и иных игр, и привычек, и разнородных, порой диковинных, познаний, которые ощутимо выделяли его среди друзей и товарищей. Тут, возможно, и есть исток лидерства, уверенности в авторитете, устойчивой самоуверенности, которые в биологическом плане закладываются с детства, с отрочества. Логические способности его были отмечены учителями, в евангелиях есть прямое, хоть и преувеличенное указание на это.

А если на минуту предположить, что Иисус был все же сыном беглого римского легионера, соблазнившего или запугавшего пряху Марию, как предполагает Цельс, что в те смутные времена было делом, скорее всего, рядовым, то лидерство Иисуса в семье (и в среде сверстников) подкреплялось еще и чужой, более агрессивной греческой кровью: заметим, что презреть Римскую империю и сбежать из ее легиона мог только человек решительный, с характером (неспроста получил имя-кличку — Пантера) или нестандартным мышлением (а вдруг ненормальный?). Ну и, наверное, крепкого телосложения — доходяг в легионеры вряд ли набирали. И то, и другое, и третье в какой-то степени досталось Иисусу по наследству и обусловило известный нам нрав будущего «авторитета». Как знать, может, соседи спустя время все-таки дознались о тайне его неопределенного зачатия (хотя это, по историческим данным, являлось храмовой тайной) и не смогли удержать в себе такую пикантную информацию, и Иисус уже с детства получил некие сведения о своем происхождении, — что-то очень уж легко и, по-видимому, рано он расстался с семьей и впоследствии грубовато разговаривал и с матерью, и с братьями (отмечено всеми исследователями, например, у Луки, 8: 19–21; у Матфея, 12: 46–50 и др.). Но описанное необязательно, характер Иисуса вполне мог сложиться и в русле обычных, стандартных для всех времен и народов отношений в многодетной семье. Был ли он акселератом? Вполне можно предположить. Почему бы не предположить? Если все же были у Марии отклонения от нормы (доводы см. ниже) и Пантера был без царя в голове, так в генном наборе Иисуса могла случиться лихая комбинация, начавшая проявляться уже с детства. В плане чудесном о детстве Иисуса повествуют апокрифические славянское и сирийское евангелия детства, послание св. апостола Фомы и др. Из них следует, что уже в семи-восьмилетнем возрасте Иисус поражал учителей знаниями и логикой, исцелял или буквально карал обидевших его сверстников, вызывая гнев и панику их родителей или, напротив, чувство высшей благодарности. В одном из эпизодов он сурово поставил на место отца своего Иосифа, попытавшегося его слегка наказать.

Здесь интересно не столько описание чудесных способностей семилетнего мальчика, сколько заметные нападки сверстников. Такая неприязнь случается в подростковой среде по отношению к детям в чем-то ущербным, например с уродствами или другими изъянами во внешности. Или же в происхождении, что наводит на мысль: не был ли он в некотором роде греческим изгоем? Если знали родители сплетню о его происхождении, то это дошло и до детей, и в красках, а уж дети, конечно, не церемонились, придумывали обидные клички и третировали его, что обычно только на руку при формировании личности. Интересна также в этой связи еще одна деталь в его облике. Слегка забежим вперед. В описании внешности взрослого Иисуса Лентуллом (см. далее) есть слова: «он не смеялся никогда». Заявление настолько императивное, что представляется правдой. Но что, если он не смеялся с детства? Выпадение такого признака из поведенческого комплекса безусловно делало отрока неконтактным.