Фоторобот - Мишель Лебрэн

— Черт возьми, — прошептал Жильбер, — мне кажется, что я его знаю. Есть что-то в его глазах, в его выступающих скулах…

Внезапно его сердце часто забилось, он посмотрелся в зеркало у камина.

— Так он похож на меня, этот убийца! И все же это странно! А у меня было такое впечатление, что я это уже где-то видел!

Он снова посмотрел на фоторобот. Только в глазах и в высоких скулах было сходство с Жильбером. Нижняя часть лица, нос и волосы были не его. Он засмеялся.

— На минуту я почувствовал в себе душу преступника. Ты слышишь, Ферзевый Слон, старый развратник? Твой хозяин — убийца, садист. Тебе-то это ни о чем не говорит! Он, не спеша, просмотрел статью:

Прямо— таки необычная удача улыбнулась нашему репортеру Максу Берсаку, сумевшему найти ценного свидетеля, допрос которого в настоящее время ведет полиция. Речь идет о вьетнамском студенте, подрабатывающем на продаже своих гуашей в различных кафе Сен-Жермен-де-Пре. Он точно видел жертву, Денизу Д., на террасе ром-бара «Мартиника» в компании мужчины, лицо которого его поразило. Рисовальщик не стал подходить к этой паре и предлагать свои работы, поскольку Дениза отрицательно покачала ему головой. Мужчина казался нервным. У него сильно блестели глаза.

Этот человек, которого видели в обществе жертвы за несколько часов до преступления, мог быть если не убийцей, то, по крайней мере, главным свидетелем. Сейчас полиция занимается поисками этого человека…

В задумчивости Жильбер поднял глаза. Через несколько часов весь Париж, наверное, уже увидит фоторобот, и большое число людей, особенно живущих в его квартале, могут обнаружить то сходство, которое заметил сам Жильбер. До того момента, когда его начнут принимать за убийцу, оставалось совсем чуть-чуть. Да плюс еще тот провинциальный склад ума, свойственный жителям квартала!

К счастью, если по чьему-либо доносу полиция решит его допросить, то Жильбер сможет представить им железное алиби. Так, посмотрим, тот день, когда было Совершено преступление, был четверг. Эту ночь он провел с Кло…

Он лихорадочно перелистал свою записную книжку и нашел запись «прогулка в Сен-Жермен-де-Пре». Конечно, это был тот самый вечер, когда он напился так, что ничего,не помнил. Для алиби это слабовато!

— Я идиот. Даже если у меня нет алиби для этого убийства, то для того, которое было раньше, оно у меня обязательно, есть.

Ему пришлось разыскать в газетах дату предыдущего преступления. Это было 2 апреля. Спокойно. Он вновь обратился к своей записной книжке. И тут спокойствие его покинуло. Против даты 2 апреля было пусто…

Его смех прозвучал фальшиво, и легкая дрожь пробежала по спине. — Что ж я действительно мог делать 2 апреля?

2 апреля был четверг. Он должен был провести этот день за составлением задач для воскресных страничек нескольких провинциальных газет. Да и весь вечер ему предстояло провести за этим занятием. Он еще раз пролистал записную книжку. 1 апреля он ходил в кино смотреть «Кузенов». 3 апреля он ужинал с Жераром у Клотильды. А 2 апреля — пустая страница.

— Насколько я понимаю, у меня нет прочного алиби ни для первого преступления, ни для второго. Полиция может совершенно спокойно задержать меня. Правда, у них нет ни одного серьезного свидетельства, если не считать заявления этого вьетнамца. А по прошествии трех дней этому психу может хватить ума опознать во мне того типа, которого он видел вместе с той девчонкой…

Он снова взял вчерашнюю газету с фотографией жертвы. Он с дотошностью изучил эту фотографию, стремясь найти знакомые черты. — Нет, это мне ни о чем не говорит. Совсем ни о чем.

Пожав плечами, он попытался успокоить себя тем, что в Париже, наверняка, найдется множество скуластых» мужчин с широко посаженными глазами и что в настоящий момент графоманы и маньяки десятками усаживаются за столы и принимаются писать, изменяя свой почерк, письма-доносы на своих родственников или соседей.

— В конце концов, мне нечего бояться. Я прекрасно знаю, что никогда никого не убивал!

— Мяу! — отозвался Ферзевый Слон.

Жильбер устроился за своим столом, взял шахматные таблички, отпечатанные на плотной бумаге и погрузился в составление задач. Он наклеивал на миниатюрные шахматные поля необходимые фигуры, которые вырезал из другого места. Но ему никак не удавалось сосредоточиться на работе. Стоящий перед ним фоторобот, казалось, насмехался над ним. Он промучился таким образом до пяти часов, затем решил пойти прогуляться, чтобы развеяться.

Консьержка беседовала у себя внизу с двумя сплетницами из дома. Три женщины что-то оживленно обсуждали. При приближении Жильбера они резко оборвали разговор. Жильбер заметил движение консьержки, которым она попыталась спрятать газету у себя за спиной, и нарочито небрежно сделал широкий приветственный жест. Своей спиной он почувствовал враждебные взгляды и вздохнул с облегчением, оказавшись на шумной улице.

Маленькие девочки выходили из школы монахинь, такие миленькие и нарядные. Жильбер замер, глядя на них, и вдруг вздрогнул. «Если кто-то меня увидел бы, то подумал бы что…»

Он украдкой оглянулся вокруг себя и заметил какого-то мужчину, наблюдавшего за ним, который в свою очередь тоже вздрогнул и сразу же изобразил на лице безразличие. Мужчина держал свернутую газету. Через пару минут он, наверное, бросится вверх по улице к почте и сообщит в полицию по телефону: «Я только что видел садиста из Медона, приезжайте быстрее!».

Пожав плечами, Жильбер вновь двинулся по направлению к Марсову Полю. Хотелось пить. Он заскочил в бистро, которое обычно посещали завсегдатаи и куда он заходил иногда выпить кофе и поиграть в электронный бильярд. Хозяин, здоровенный мулат, улыбнулся во весь рот.

— Кружку пива.

— Сделаем.

Хозяин со знанием дела дал подняться пене в стакане и пододвинул его Жильберу. Кружка скользнула по стойке, как на Диком Западе, и замерла перед Жильбером. Тот стал пить пиво большими глотками. Волнение иссушало его организм. Он попросил монет по двадцать сантимов и устроился перед игральным автоматом. Пока он играл, в кафе зашел торговец газетами. — Самый последний выпуск.

— Дай-ка, — сказал хозяин.

Жильбер скользнул взглядом по стойке. Мулат развернул газету и просмотрел первую страницу. Жильбер следил за его реакцией. Мулат не шелохнулся. Газета не дрожала у него в руках. Он ее спокойно читал, прежде чем поднять глаза и как бы случайно посмотреть в сторону своего посетителя. И вновь как бы случайно его глаза обратились к фотороботу.

В этот момент Жильбер достиг в игре счета, дающего право на бесплатную игру и звонкий сигнал раздался из аппарата. На этот раз мулат вздрогнул. Жильбер вернулся к стойке и безразлично спросил:

— Хорошие новости?

Хозяин положил газету позади себя, закрыв первую страницу, перед тем как ответить:

— Не слишком плохие. Обещают жару этим летом.

— Ну, тогда отдохнем. Жильбер отпил пива и указал пальцем на газету, до которой он не мог дотронуться. — Вы позволите?

На этот раз мулата охватила паника. Он стал отчаянно искать отговорку, чтобы не давать газеты, и, не найдя ее, безропотно протянул Жильберу. Тот развернул газету, посмотрел на фоторобота и показал его своему собеседнику, лицо которого приобретало медный оттенок.

— Странно, — сказал Жильбер, — это мне напоминает кого-то знакомого.

— Вот как? — отозвался хозяин, изобразив великое изумление. — Не может быть!

— Ну да, точно. Хотя, подождите! Он похож на меня, как брат, этот убийца!

— Вы смеетесь, — сказал мулат без всякой уверенности.

— Вы не находите?

— Может быть… отдаленно… трудно сказать…

Внезапно Жильберу надоела эта комедия. Он положил газету и сказал:

— Вы знаете, я не убийца. Если бы я был убийцей, то не показывался бы на людях вот так просто! Я бы уже давным-давно смотался!

Он заплатил за пиво и вышел, оставив несыгранной свою бесплатную партию. Пройдя мимо участка полиции, где его проводил безразличным взглядом полицейский, он вышел к саду. Солнце садилось, и немки-гувернантки созывали детей, брызгавшихся водой у фонтана. При каждом шаге с земли поднималось легкое облачко пыли. Дети, уставшие от послеполуденной беготни и гвалта, крича ли уже не так громко.

Жильбер Витри шел долго. Никогда он не встречал столько людей, читающих вечерние газеты. Впервые он обратил на это внимание. Казалось, весь Париж читал «Ля Капиталь». Это ему напомнило серию юмористических объявлений, публикуемых в американских журналах: «В Филадельфии практически каждый читает „Бюллетень“.

Каждый раз, когда он встречал прохожего с газетой, он инстинктивно выпрямлялся и вызывающе придавал лицу характерное, по его мнению, для преступника выражение. Утомленный, он оказался на набережной и решил зайти к Клотильде, хотя они об этом не договаривались. Он взял такси, водитель которого читал — никуда не денешься — «Ля Капиталь» и на протяжении всей поездки занимал Жильбера разговором о преступлении в Медоне.