Истинная для Альфы (СИ) - Лилигрим Анталь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обалдеть…
— Но ты же говорила, что ты его терпеть не можешь, — не понимала я, — И даже Кристи отвадила от него… А, погоди, то есть ты это сделала, потому что… ревновала его к ней?
Джесс покраснела и поджала губы, будто подтверждая все сказанное мной.
Я поражено вздохнула и протянула к ней здоровую руку, положив ее ей на плечо:
— Ладно уж, горемычная ты моя, — я попыталась обнять ее одной рукой, но это оказалось не так то просто, — Фиг с этими парнями. Дружу то я с тобой, а не с ними. Найдём мы тебе ещё принца на белом коне, а Рейн ещё локти кусать будет.
— Прости меня, что я на связь не выходила, — уже по-нормальному обняла меня Джесс, — Обещаю, больше никогда так не буду!
— Надеюсь, — с намеком протянула я.
Ну, хоть с Джесс ситуация разрешилась.
Глава 39
Через три дня врачи разрешили мне выписаться из больницы, обязав три раза в неделю являться к ним на перевязку, а также сдавать анализы на гормоны, дабы следить за восстановлением моей регенерации.
От подобных новостей я была готова прыгать чуть ли не до потолка от радости. Наконец, можно сходить в нормальный душ… нет, лучше сразу ванну. Но вспомнив, что в общежитии в водичке не поплескаешься, немного взгрустнулось. Что ж, это можно будет сделать и дома, тем более мама начала хлопотать за меня в деканате и быстро выбила мне месячный больничный и разрешение на дистанционное обучение во время него.
После новостей об аресте Пристли и его незаконной деятельности связанной с кражей и продажей омег, вся столица стояла на ушах. Перед белым домом устраивали митинги бастующие против власти, на окраинах то и дело слыли новости об очередных нападениях оборотней на человеческие бордели, а также вести о неуспевших попасть к работорговцам омегах. Их места заточения, словно гнойные нарывы, вскрывали очередные облавы полицейских, а также добровольные группы волонтеров, вызвавшиеся спасать несчастных.
Город словно сошёл с ума.
За ту неделю, что я пробыла в больнице, президент выступал по всем телеканалам страны по меньше мере раза три, высказывая слова поддержки пострадавшим семьям, а также призывая граждан не поддаваться на провокации бастующих и не устраивать самосуды против виновных. Но разве его слова как-либо могли успокоить и привести в чувство безутешных родителей, чьи дети до сих пор не были найдены? Ведь кому-то повезло гораздо меньше, чем мне или, например, Катарине и Аманде. Потому что нас успели вовремя спасти, а их дочерей… нет…
Из окон больницы я часто видела фургоны репортеров от известных телеканалов и новостных газет города. Однако охрана и машины полицейских чательно следили за тем, чтобы никто из них не попал внутрь. Не трудно было догадаться, что они ищут любой повод попасть в больницу, куда, как я узнала, привозили других пострадавших омег. Оказывается, помимо нашей троицы, в том борделе содержали ещё около десяти омег. И это не считая других точек, раскиданных по всему городу, куда свозили украденных не только из столицы, но и из пригорода, и близлежащих крупных городов омег.
Ситуация приобретала более, чем ужасающие обороты.
Пропажа омег была все это время очень чательно скрыта государством. Но внезапно объявившийся в городе маньяк дал доступ и возможность ловить жертв в гораздо больших масштабах, о чем, собственно, и во всю голосили по всем новостям. И, несмотря на то, что государство очень хорошо так старалось перекрыть кислород и доступ к секретной информации всем СМИ, людям уже все равно открыли глаза на происходящее. Пытаться замять данный вопрос мирно не получалось.
Так, ещё через какое-то время была созвана дипломатическая группа переговорщиков со странами востока. А ещё через какое-то время, мы узнали, что миссия была провальна: иностранные государства отказывались возвращать омег, так как по их словам, все они легально находились на их территории и давно имели гражданство и вид на жительство.
Вообщем, пока что вопрос решался сложно.
Ну, а пока я лишь собирала свои немногочисленные вещи, скопившиеся за время моего пребывания в больнице. Не без сожаления выкинула завявший букет цветов, что стоял в вазе на прикроватной тумбе.
Нетрудно догадаться, кто именно подарил мне его. Точнее поставил сюда, пока я спала.
Все эти дни Мартин приходил ко мне в палату, точно к себе домой. Часто сидел в кресле около окна и сканировал меня взглядом. И молчал, потому что молчала я.
Мне пока что нечего было ему сказать.
Я сомневалась во всем, что было в моей жизни. Не было ничего, что могло заставить меня зацепиться и не переживать. В столице, впрочем как в стране в целом, творится полная неразбериха, а в моей душе и подавно.
Возможно, я неправа. Возможно, я совершаю огромную и непоправимую ошибку, когда осознанно отказываю своему истинному. И вижу по глазам: делаю ему больно своим наигранным равнодушием.
Но ещё больнее делаю самой себе.
Я же знала, что выкорчевать этого оборотня из собственного сердца задача непростая. Фактически невозможная. И с каждой минутой без его объятий, острых шуточек и ледяных голубых глаз мне становилось еще хуже, но…
Я упрямо стояла на своём. Мне просто страшно дать нам ещё один шанс, а потом разочароваться. Потому что после всего произошедшего я этого просто не переживу. И с тихим вздохом сожаления, изредка кривя лицо от неприятных ощущений в перебинтованном плече, я физически и морально готовилась ехать домой.
Отца срочно вызвали на работу ещё несколько дней назад, поэтому возвращаться в родной город нам предстояло с мамой вдвоём. Заранее купив билеты на поезд, она ждала меня на улице. Заказала такси. Но, увы, пока что не на вокзал. А в квартиру к Солмнхеллу. Нужно было забрать мои вещи от него. И, честно говоря, этого я не на шутку боялась.
Как он на это отреагирует?
Еще было ранее утро, а парень приходил в мою палату ближе к полудню, поэтому ещё был не в
