Вдох-выдох - Алиса Медовникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Привезя меня домой спустя час обзорной экскурсии, мой спутник хочет меня поцеловать уже по-настоящему, но получает лишь объятия. С поцелуями мы пока повременим.
Он принимает правила игры и заглядывая мне в глаза, просит:
– Я приеду завтра?
Я киваю, и выхожу из машины.
А спустя час получаю сообщение с пожеланиями самых сладких снов и улыбаюсь. Видимо в прошлом году я была очень хорошей девочкой, ведь уже на четвёртый день нового года сбылось мое желание. Я познакомилась с Никитой.
Суббота
Снова ночь, идеальная музыка и пустая трасса, по которой мы несёмся. Я рассказала, что ночные поездки под музыку для меня как отдельный вид удовольствия и он просто попросил указать направление. Это наше второе свидание. Мы наслаждаемся беседой, и он не выпускает мою руку. Словно боится, что, если ее опустить, упорхну и я. Но я не хочу убегать. Мне хорошо рядом с ним.
Мы несемся по ночной трассе и неожиданно сворачиваем на обочину и резко тормозим. Я переживаю, что на дороге препятствие и хочу уточнить, что же стряслось, но он закрывает мне рот поцелуем.
– Я просто устал ждать. – признается он через пару минут, отстранившись от моих губ.
Его поцелуи как дождь для иссушенной земли, и я не хочу, чтобы они заканчивались, потому мы возвращаемся в станицу, паркуемся возле заброшенного магазина и весь следующий час целуемся под мои истории о теории струн. Это очень эффективный способ оставить включённым мозги и не дать волю только чувствам, жаждущим перевести вечер в горизонтально положение. Никита догадывается о моем коварном плане, но ему это даже нравится, потому он продолжает баловать меня поцелуями, которые из нежных становятся все более страстными и напористыми.
– Так ты получается очень любишь физику?
– Я очень люблю «Теорию большого взрыва», а Шелдон постоянно упоминает теорию струн, вот я и решила почитать что же это такое. Хотя толком ничего и не поняла. Я все-таки гуманитарий.
– И что же ты поняла? – любопытствует Никита, аккуратно прикусывая мою губу.
– Ну… там есть всякие бозоны, кварки и еще какая-то фигня.
– Да, да… бозоны… – шепчет Ник мне прямо в губы, одаривая очередным поцелуем. – И что же они делают?
– Взаимодействует.
– Вот так, как мы с тобой? – коварно улыбается он, медленно расстегивая на мне клетчатую рубашку.
– Вряд ли… – я возвращаю его руки обратно на талию, но они все равно стремятся к пуговкам. – Вообще теория вроде как о том, что существует не четыре привычных нам пространства – ширина, длина, высота и время, а целых десять, а в некоторых других версиях даже одиннадцать и двенадцать.
Я пытаюсь отвлечь Никиту от своего тела, но это бесполезно, потому что поцелуи его идут от шеи все ниже, потому выдаю козырь:
– Самое интересное, что из этой теории следует, что есть и параллельные миры.
– Ух ты! – восклицает он и я гадаю, что его так удивило – сообщение о параллельных мирах или красное кружевное белье, до которого он все-таки добрался. – Получается, что может быть еще какой-то мир, в котором есть ты и я?
– Возможно.
– И может быть где-то там у нас с тобой тоже свидание? – любопытствует он, медленно снимая с меня рубашку.
– Может быть. – я пытаюсь удержать эту идиотскую рубашку на месте.
– А может та параллельная Ника уже перестала заговаривать зубы параллельному Нику и наконец разрешила себя раздеть?
– Не думаю.
– Мне же кажется, что она поступила вот так. – он отодвигает свое воительское кресло назад и перетягивает меня к себе, усадив сверху.
– Как тогда бы поступил параллельный Ник?
– Он бы позволил параллельной Нике делать с ним все, что захочется. – он одаривает меня очередным поцелуем, все-таки снимая рубашку. – Исполнил бы любой ее каприз.
Я тону в его бездонных голубых глазах и спрашиваю:
– Прям любой?
Он кивает.
Я срываю еще один поцелуй, от которого кружится голова, а потом еще один, и еще, и еще, растворяясь в страсти. Но потом, понимая, что теория струн начинает давать сбой перед функцией размножения и мне все труднее устоять перед таким привлекательным мужчиной, я признаю:
– Тогда Ника хочет, чтобы Ник ответ ее домой.
Его лицо меняется. Совсем не такого ответа он ждал, потому переспрашивает:
– А больше она ничего не хочет? Например, слияния Ники и Ника? Чтобы Ник в квадрате получился.
– Это уже математика, а у нас вечер физики. И заниматься сложением на парковке перед заброшенным магазином, еще и на втором свидании, такое себе…
– А что можно на втором свидании?
– Все, что было можно, мы делали час назад, а вот сейчас… – я показываю на себя, сидящую на нем сверху в одном кружевном лифчике, – …мы уже переходим к программе в лучшем случае пятого свидания.
– А вот эта теория струн может нас с тобой из второго свидания в пятое хотя бы перекинуть, очень уж мне нравится любоваться твоей грудью.
– Она-то может и может, а я пока нет, так что верни мне рубашку и отвези домой. Старой тетеньке давно спать пора.
– Старой тетеньке? Ника, ну какая ж ты старая?! Но намек я понял. Возвращаю тебя домой и идем по порядку от второго свидания до пятого, которого я буду ждать очень сильно, потому что хочу снова увидеть тебя без рубашки.
– А я очень хочу увидеть твою машину возле своего дома через пару минут.
– Понял я, понял. – смеётся Никита и заводит машину.
А я перелажу на свое пассажирское сидение, одеваюсь и привожу себя в порядок. Смотрюсь в зеркало и замечаю, что мои губы распухли от его поцелуев, а кожа вокруг губ покраснела из-за щетины и понимаю, что завтра нужно будет купить гигиеническую помаду и больше нельзя забывать пользоваться кремом для лица.
А паркующийся у моего дома Ник подмечает и еще кое-что:
– У тебя хорошая помада, она вообще не оставляет следов.
– Просто она очень дорогая. – объясняю я, заодно вспоминаю шутку, которую ему тут же рассказываю: – А когда у тебя дорогая помада ты не можешь позволить себе целовать всяких мудаков.
– Получается, что я достоин такой помады?
– Ага. Ради поцелуев с тобой, я готова извести не один тюбик.
– Я тебе парочку новеньких прикуплю. – обещает
