Таинственные расследования Салли Локхарт. Тигр в колодце. Оловянная принцесса - Филип Пулман

– Миссис Уилсон, мэм? Можно попросить вас об одолжении? Я знаю, что работаю здесь без году неделя, но я обещала сообщить своей старенькой маме, как только устроюсь на работу. Она ждет, что я пошлю ей немного денег, и если я выбегу всего на несколько минут, то успею на почту в полдевятого. Я мигом, только туда и обратно, мэм…

Миссис Уилсон посмотрела на нее с сомнением. Салли решила, что, вероятно, перегнула палку, и сказала, что тогда, может, кто-нибудь другой сможет отправить письмо попозже, но та кивнула и пробормотала:

– Только смотри, чтобы мистер Клегг тебя не заметил. Действуй на свой страх и риск.

– Спасибо, миссис Уилсон, – поблагодарила ее Салли.

Она доела кашу, которая была довольно вкусная, хотя и в небольшом количестве, и подождала, пока уйдет мистер Клегг, прежде чем улизнуть на улицу. До почты было недалеко, а так как завтрак был гораздо более легким, чем ужин, уже через пять минут, пробежав под дождем всю дорогу, Салли стояла у стойки почтового отделения за углом. Удача опять была на ее стороне – здесь не только принимали телеграммы, но даже не было очереди. У нее не ушло много времени, чтобы написать на бланке несколько слов: ВО ЧТО БЫ ТО НИ СТАЛО ПРИШЛИТЕ ХОРОШУЮ РЕКОМЕНДАЦИЮ НА ИМЯ ЛУИЗЫ КЕМП ПО ПРИШЕДШЕМУ ЗАПРОСУ ТЧК ЧРЕЗВЫЧАЙНО ВАЖНО ТЧК ОБЪЯСНЮ ПОЗЖЕ ТЧК САЛЛИ ЛОКХАРТ.

Она отдала телеграмму, заплатила и помчалась обратно.

Оставалась еще одна проблема: что делать, когда из «Петикс», из агентства, пришлют девушку? Но отступать было поздно. Она дождалась, когда слуга останется один в гостиной, быстро проскользнула туда и закрыла за собой дверь.

– Что ты делаешь, а?! Луиза! Ты не должна быть здесь в такой час…

Она поднесла палец к губам. У Мишлета блеснули глаза. Он подошел поближе, и она шепнула:

– Месье!

– Vous parlez français? Mais…[20]

– Чуть-чуть. Пожалуйста, мистер Мишлет, вы можете мне помочь?

– Что же тебе нужно?

Она смотрела на него снизу вверх умоляющими глазами. Он шагнул еще ближе. Салли почувствовала запах его одеколона.

– Я не должна быть здесь. Дело в том, что я не из агентства «Петикс». Я хотела встать к ним на учет, туда как раз пришел запрос от вас, а мне срочно нужна была работа, поэтому я пришла. Но они сказали, что сегодня пришлют служанку. Другую девушку. Я не знаю, что делать…

– А-а… Хочешь, чтобы я отослал ее?

Салли взглянула на него, опустила глаза и снова смущенно подняла их. Мишлет облизнул губы, а затем провел пальцем по ее щеке.

– Что ж, Луиза. Не я отвечаю за набор слуг. Это будет нелегко. Однако…

– Потом я отплачу вам, месье.

– Да, – ответил он. – Отплатишь.

Он медленно запустил руку в ее стриженые волосы на затылке, притянул Салли к себе, и в этот момент сверху раздался крик.

Салли вздрогнула и обернулась. Мишлет, чертыхнувшись, отпустил ее. Перепрыгивая с карниза на шкаф, а потом на книжную полку и камин, резвилась обезьяна, о которой она уже слышала: маленький серый комок со злобными глазами и страшным оскалом желтых зубов. Она прыгала, цеплялась, раскачивалась, снова прыгала, при этом зажав что-то в одной лапе, какой-то небольшой коричневатый мешочек…

Мишлет бросился и схватил обезьяну в воздухе, как игрок в крикет ловит мяч.

Внезапно обезьяна оцепенела. Мешочек выпал из ее лапы и шлепнулся около стены. Слуга медленно, угрожающе поднес животное к своим зубам, будто собираясь съесть, все это время обезьяна безжизненно висела на его руках с закрытыми глазами, словно тряпичная кукла.

Затем он бросил ее на пол. Как кошка, она перевернулась в воздухе, приземлилась на лапы и бросилась вон из комнаты. Салли слышала, как она скрежещет зубами от злости.

– О, Луиза, – мягко сказал Мишлет, – с ней нужно быть очень злым, чтобы она так же тебя ненавидела. Слышала, как она скрипит зубами? У нее очень острые зубы, Луиза. Она бы с удовольствием тебя укусила… Но я держу ее под контролем. Меня она боится. Ты тоже можешь ее не опасаться. Будь жестокой, тогда все будут бояться тебя.

Он поспешно вышел.

Салли откинулась на спинку стула и глубоко вздохнула. Худшее еще впереди. Что ж, пусть, как-нибудь переживем. На мгновение она закрыла глаза, а когда открыла, то увидела предмет, оброненный обезьяной; машинально нагнулась, подняла его и обнаружила, что держит в руках плюшевого медвежонка Харриет.

Несомненно, это был он. Левое ухо когда-то было оторвано, и Салли пришила его алой ниткой. Поскольку Сара-Джейн уехала из дома на выходные, она просто не нашла другой. Мишка был до боли знаком ей, даже сердце забилось с любовью, и она беспомощно прижала его к груди. Но это было доказательство… Они украли его… Она не могла ошибиться, расследование привело ее сюда, значит, она не ошибалась. Но отдать игрушку обезьяне…

Мишлет отворил дверь. Она тут же опустила плюшевого медведя, но тот подобрал его.

– Он не должен достаться ей, – пояснил слуга. – Она его ненавидит. Хотела разорвать, но хозяину это очень не понравится. Хорошо, что мы спасли его, правда?

Он забрал медвежонка и снова ушел.

Зачем он был им нужен, если не для обезьяны? Наверное, он для Харриет. Чтобы, когда ее приведут сюда, она чувствовала себя как дома. Нет, не надо об этом думать, всему свое время.

В это утро она сделала два очень важных дела, так что теперь на некоторое время была в безопасности. Лучше вести себя как служанка, иначе ее могут уволить за неловкость, что было бы смешно, если не сказать больше.

Так что в течение всего дня она прилежно трудилась и выполняла все поручения миссис Уилсон: полировала серебро, вытирала пыль, гладила белье, меняла свечи в подсвечниках в гостиной, приносила угли…

Ближе к вечеру она села на пять минут передохнуть на кухне, и в этот момент зазвенел звонок. Она взглянула на ряд маленьких звонков около двери и обнаружила, что тот, под которым написано «Библиотека», все еще колышется на пружинке. На кухне больше никого не было, Салли обязана была ответить.

Она встала, поправила передник, убедилась, что шапочка сидит ровно, и поспешила наверх, через дверь, обшитую зеленым сукном.

«Не стучись и входи, а стучись и жди», – вспомнила она. Салли думала, что дверь откроет Мишлет, но вместо этого глубокий голос произнес:

– Входите.

Она вошла и слегка поклонилась человеку в инвалидном кресле, скромно, не поднимая глаз. Больше всего на свете ей хотелось взглянуть на него, но она сумела сдержаться, при этом краем глаза заметив его тучный силуэт, а также еще кого-то, кто стоял возле окна.

– Принеси нам чаю, – произнес глубоким хрипловатым голосом человек в инвалидном кресле.

Что-то давно забытое шевельнулось в ее памяти, но лишь на мгновение, а затем, словно